Андрей Щупов - Мы из спецназа. Бумеранг Страница 17

- Но тебя он все-таки не тронул.

- То-то и оно, что не тронул. Вот и гадай теперь, чего он хотел.

- А тут и гадать нечего, - подал голос Марат. - Гранату нам в окно кинули? Кинули. Теперь вот на отстрел поставили. Дают понять, что не отвяжутся.

- Это ладно, но зачем им понадобилось убивать этого придурка?

- А ни зачем. Просто оказался под рукой - вот и грохнули. Демонстративно - чтобы показать, какие они мастера. Заодно и нервишки очередной раз потеребили.

- И зачем им это?

- Кто же их знает. Месть - штука кучерявая, любит извращения с изысками. Вот и эти господа хотят, видимо, хорошенько попугать.

- А мне сдается, что нас просто гонят из города. - Харитонов задумчиво огладил полированную столешницу. - Не нужны мы им здесь, ясно?

- Может, и так. - Михаил Шебукин медлительно кивнул. - Вот и выясним после отъезда, откуда ветер дует. Если это серьезный накат, значит, обязательно увяжется хвост. Ну, а если обычное пугалово, все будет чисто.

- Тебе хорошо рассуждать, - пробурчал Маратик, - у тебя жены нет. А меня Томка живьем съест.

- Не тебя одного, - вздохнул Харитонов. - У Лосева - Анька, у меня - Диана… Только об этом мы с вами уже толковали. Нечего переливать из пустого в порожнее. Мишаня прав - уедем, и сразу все выяснится. Кстати, можно и жен с собой прихватить, благо не на север отправимся. Так что смотри, Маратик. Возьмешь с собой Томку, никто возражать не будет.

- А риск?

- Рискуем мы по любому - что там, что здесь. Ну, а запахнет жареным, женщин отправим домой - и все дела.

- Не знаю… - Марат в сомнении покачал головой. - После того, что он сделал в парке, кого-либо светить рядом опасно. Так что вы как хотите, а Томку я с собой не возьму.

Мишаня, немедленно подумавший о Валентине Сергеевне, вынужден был с ним согласиться. Пожалуй, уговорить свою бизнесменшу на месячный круиз по Черному морю он бы вполне сумел, однако после сегодняшних событий в парке Трубачей, желание его рассыпалось в прах. Одно дело - когда на твоих глазах расстреливают совершенно постороннего человека, и совсем другое, когда беда может коснуться близкой тебе женщины…

- Кстати, вот. - Он извлек из кармана кулек с ножом, положил Дмитрию на стол. - Задумка была неплохой, да только не пригодилось.

- Ну, а сюда ты его зачем приволок?

- А куда его было девать? - Мишаня обиженно пожал плечами. - Не оставлять же в кармане у жмурика? Нож твой - вот и забирай. Может, в другом каком деле используем.

Поморщившись, Харитонов отодвинул от себя сверток и неожиданно ощутил острый холодок под сердцем. Не сразу сообразив, чем вызвано внезапное беспокойство, вновь посмотрел на пакет с ножом.

- Чего ты, Димон?

- Стасик!…

- Чего Стасик? О чем ты?

Харитонов оглядел друзей напряженным взором. От внезапного предчувствия у него даже перехватило горло.

- Он ведь оставил Мариночку в подвале, так?

- Ну?…

- А этот урод неведомым образом все про нас знает. Про насильника, про Мишаню и парк Трубачей. Выходит, мог пронюхать и про Мариночку в подвале.

- Что ты этим хочешь сказать?…

Не отвечая, Дмитрий схватил трубку сотового телефона, торопливо набрал номер Зимина. Долгие гудки пощипывали нервы, заставляли нетерпеливо покусывать губы. Глядя на него, заволновались и друзья. От сердца чуть отлегло, когда Харитонов услышал знакомый голос.

- Стас? У нас проблемы… Нет, с Мишаней все в порядке, а вот клиент прижмурился. Прямо на его глазах… Стасик, все вопросы потом! А сейчас ноги в руки и дуй в подвал к своей подружке… Да, к Мариночке! И как можно быстрее!…

Глава 13

Предчувствия Харитонова не обманули. Именно в эту минуту Дрэм входил в подвал старика Кабысдоха. Угольную маломощную кочегарку вот уже несколько лет как упразднили, и с некоторых пор службам ЖКО ветеран истопник стал совершенно не нужен. По собственному почину он еще продолжал присматривать за подвалом, хотя местная администрация о нем и думать позабыла. Пенсия у старика была нищенской, и не умереть с голоду помогал лишь поиск на улицах пивных бутылок, да подбрасываемые временами деньжата за аренду подвала. Для каких целей «кандагаровцы» использовали помещение бывшей кочегарки, старик не имел ни малейшего понятия, да его это и не слишком волновало. Когда-то Зимин с Харитоновым вызволили истопника из довольно скверной истории, отмазав от торговцев квартирами. Не случись тогда их помощи, жил бы теперь Кабысдох в какой-нибудь утлой развалюхе, а скорее всего и не жил бы вовсе, поскольку церемониться с ним тогда никто не собирался. Еще удивительно, что ребятки из охранного агентства приняли случившееся близко к сердцу и разобрались с бандитами по-свойски. А потому никаких вопросов к ним старик Кабысдох не имел.

Впрочем, всех этих нюансов Дрэм не знал и по большому счету знать не хотел. Еще день назад он ведать не ведал об этом затхлом местечке, но Зимин, за которым увязался он на своей машине, отвез пленницу именно сюда, и сразу после парка снайпер рванул к кочегарке. Куй железо, пока горячо, говорила народная пословица, и Дрэм следовал этой мудрости на протяжении всех своих последних лет. Хвосты следовало рубить одним взмахом, и посаженная в подвал девица знаменовала собой один из таких хвостов.

С навесным замком Дрэм справился легко и быстро, а пластиковая нога уверенно нащупывала в темноте крутые ступеньки. В руке он на этот раз сжимал старенький, много раз пристреленный «Ругер». Полицейская модель, рассчитанная на увеличенную обойму и калибр 9 миллиметров, Дрэма вполне устраивала. Он не любил привязываться к оружию, но эта фирма была знакома ему с давних времен. Малокалиберные пистолеты фирмы «Штурм-Ругер» с длинными стволами и регулируемыми прицелами вполне годились для тренировок и целевой стрельбы, крупнокалиберные «Ругеры» прекрасно работали в ближнем бою. Впрочем, были и модели с вмонтированными лазерными целеуказателями, в иных условиях вполне способные заменить даже винтовку. Хотя в подобную замену Дрэм, ярый приверженец снайпинга, никогда полностью не верил. Как говаривали древние: пистолет - оружие подлых. Настоящий воин всегда предпочтет либо сталь, либо винтовку. Недаром по-настоящему пистолеты расцвели лишь с появлением ковбойского кинематографа. Экранные трещотки поражали воображение, тянули повторить те или иные трюки. Между тем, настоящие знатоки понимали, что ни в поле, ни в лесу пистолет себя толком не проявит. Тем не менее, Дрэм не раз и не два прибегал к помощи таких вот игрушек. Не по причине особой любви к короткоствольным пукалкам, скорее - из нужды. Главное преимущество пистолета - в его неприметности, что в условиях жилой зоны превращалось в требование номер один. Увы, будь его воля, сам Дрэм с превеликим удовольствием ходил бы по городу, забросив за спину карабин или автомат. К сожалению, это было совершенно невозможно. Ни прохожие, ни милиция, ни городские власти его бы не поняли. Время гражданских войн миновало, и человек с ружьем снова был под запретом.

Посветив себе фонарем, он отворил очередную дверь и почти сразу увидел Мариночку. Девушка сидела на полу, приткнувшись спиной к старому, изъеденному временем столу. Голова ее свешивалась набок, черные вьющиеся волосы занавешивали лицо. Шагнув ближе, Дрэм опустился на корточки, стволом «Ругера» отвел в сторону темные локоны - все равно как отдернул плотную занавеску. В желтом свете подвальной лампы проглянуло лицо пленницы - белокожее, с дерзко вздернутым носиком, нежным овалом подбородка и пухлыми чувственными губами. Из того, что слышал Дрэм об этой дамочке, полного психологического портрета красотки было не составить, однако суть ее преступного бизнеса он все же уяснил для себя достаточно ясно. Девочка любила денежки и не любила отца, при этом в деловой хватке ей было не отказать, и Дрэм не сомневался, что за бугром у этой малолетки есть уже свои банковские счета и своя недвижимость. По этой самой причине какого-либо содрогания наемный киллер не ощущал. Именно таких людей он брался устранять с особым удовольствием - не торгуясь и не выпрашивая надбавок. Еще Гомер говаривал: «Какое слово скажешь, такое и услышишь». Россияне это перефразировали по-своему: «Как аукнется, так и откликнется». В любом случае, юная особа со смазливым личиком нагрешила в своей недолгой жизни более чем достаточно. Кто знает, родись она уродиной, все бы у нее получилось по-иному. Но красавицы - да еще у столь именитых папочек - редко когда сохраняют непорочную душу. Очень уж многое им доступно, очень уж многие с ранних пор прогибают перед такими позвоночники…

Дрэм достал из кармана складной нож, вытащив лезвие, осторожным движением разрезал на девушке кожаные штаны. В несколько надрезов избавился от блузки и трусиков. Какое-то время с усталым любопытством созерцал обнаженную барышню. Даже несмотря на безобразные пластыри на ее грудках, выглядела она соблазнительно. Подобное пирожное неплохо было бы приласкать где-нибудь на пляже, а еще лучше в собственной парной. Да и здесь - на грязном полу - она выглядела куда завлекательнее иных кувыркающихся в постельках моделей. Наверное, лет пятнадцать назад Дрэм вряд ли сумел бы с собой совладать, но сейчас тело девицы не вызвало в нем никаких особых эмоций. Более того - Дрэм уже прекрасно осознал силу времени и без особого труда мог представить себе, в кого превратится эта принцесса лет этак через двадцать или тридцать. Еще проще ему было вообразить ее изуродованной разрывом артиллерийского снаряда - с иссеченным осколками лицом, с разорванным животом и оторванными ногами. Дрэм видел смерть во всех ее обличьях, и цепкая память не позволила расслабиться и сейчас. Он, в самом деле, отучился завидовать - живым, красивым, молодым. В самом деле, какой прок в том, что двадцатилетний атлет побивает рекорд за рекордом, позирует европейским журналам и, шутя, рвет колоду карт, если в семьдесят он однозначно становится стариком, а в девяносто отправляется на погост, не оставляя после себя ровным счетом ничего. Увы, люди были обычном мясом и холодцом, мечтающими об одних лишь плотских утехах. Дрэм и сам давно бы стал таким, если бы не война. Она лишила его ноги, но научила думать. Мысли были в массе своей холодные и злые, но он точно знал, что большинству живущих на планете были не доступны и они.