Александр Андрюхин - Искушение Кассандры Страница 18

Он отхлебнул из горлышка и вопросительно уставился на внука колдуна.

— Так вот, — как бы продолжая разговор, произнес внук. — Воск — это самый магический материал, который только существует на земле. Он обладает самой высокой духовностью среди недвижимой материи.

— Духовностью? — поднял брови Карасев.

— Да-да, я не оговорился, — отхлебнул пива Кузнецов. — Именно духовностью. Духовностью обладает все. Даже камни. Если камень рассыпается — значит, из него вышел дух.

— Куда вышел? — не понял Карасев.

— Вышел, чтобы вселиться в более одухотворенную материю. В дерево, например. Дерево обладает почти такой же душой, что и человек. Мы тоже были деревьями, но до этого наш дух пребывал в камнях. Это сейчас мы одеты в животное тело, потому что белковая материя более просторный дом для духа. Так вот, в творческом плане воск для человека — это все равно что плоть для Бога. Понимаете?

— Не понимаю, — затряс головой Карасев и приложился к бутылке.

— Как бы вам объяснить образно… — задумался Кузнецов. — Вот вы думаете, ваше тело — это вы сами? Ваше тело — это приблизительно то же, что для комнатного цветка горшок. Как в горшке произрастает цветок, так и в вашем теле взращивается ваша личность. Когда она станет более совершенной, ее поселят в более совершенное тело.

— В женское, что ли? — предположил Карасев.

— Что вы! — поморщился Кузнецов. — В плазменное!

Карасев поднял глаза к потолку, и в это время над головой сама собой качнулась люстра.

— Вот видите? Дедушка подтверждает! — улыбнулся Кузнецов и снова приложился к бутылке. — Горние творцы духовной мыслью творили этот мир из грубой материи. Человек тоже своей мыслью творит мир, но из тонкой материи. После смерти он попадает в мир своих мыслей и образов. Понимаете, в чем истина? Дух порождает дух! Все человеческие творения из материи, которые мертвы здесь, оживают там, — поднял палец Кузнецов.

«Ни хрена себе», — зябко поежился Карасев и, подняв глаза к потолку, на всякий случай убрал голову из-под люстры.

— Так вот, дух не только порождает дух, — продолжал Кузнецов, — но и притягивается другим духом. Колдун лепит из воска воображаемого человека, и не просто лепит, но и воссоздает подобие его тонкой души, поскольку воск обладает духовностью. Та слабая, неосознанная душа зовет на помощь дух человека, с которого колдун лепил образ, ибо дух имеет свойство не только притягивать, но и поддерживать себе подобных. Осознанный дух сливается с неосознанным восковым духом, и в это время колдун втыкает в восковой образ иглы! И все! Человек приговорен! Через несколько дней он смертельно заболевает, поскольку у его физической оболочки уже нет полноценной духовной поддержки…

— Боже мой! — ужаснулся Карасев и с опаской снова покосился на люстру.

Только люстра осталась на месте. Но внезапно с полки посыпалась веером стопка чистых листов. Кузнецов и на это явление не обратил внимания. Он сонно повел глазами и вальяжно приложился к бутылке.

— У вас всегда так? — спросил Берестов, кивая на рассыпанные по линолеуму листы.

— Не обращайте внимания, — ответил Кузнецов. — Это дедушка шалит. Так вот, что касается конкретно моих фигур… — продолжал внук «шалуна». Кстати, там не все фигуры мои. Петр не мой. Екатерина не моя. Остальное, кажется, мое… — Мастер неуверенно почесал затылок и задумался. — Конечно, художник вкладывает в свое творение частичку души, кто-то больше, кто-то меньше… Что касается меня, то я кладу по максимуму. Эти фигуры мое детище. Они все одухотворены мною. Понимаете?

— Значит, за Берию отвечаете вы? — насторожился Карасев.

Мастер посмотрел на Тараса тяжелыми глазами и ответил:

— Да, за Берию отвечаю я.

— То есть вы подтверждаете, что фигура Берии, одухотворенная вашим духом, настолько одухотворилась, что разводным ключом убила ночного сторожа?

Мастер посмотрел в глаза следователю еще более тяжелым взглядом и произнес:

— Никакая фигура самостоятельно ожить не может. Для этого нужно знать тайну вселения душ в небелковую материю. Я ее не знаю. И мне не известны колдуны, которые обладают такой силой. Это умели делать только египетские жрецы и вавилонские халдеи. Поэтому запомните: никакая восковая фигура самостоятельно ожить не может, как не может ожить глиняный горшок. Но может ожить пространство вокруг.

Кузнецов поднял палец, и воцарилась странная тишина. Даже дедушка в эту тягостную паузу не выкинул ничего такого, что бы подтвердило слова внука. Видимо, сказанное было непонятно не только Тарасу, но и невидимому предку.

— А вы не можете пояснить, — сглотнув, пробормотал Карасев, — что значит «может ожить пространство вокруг»?

Кузнецов допил пиво и достал из холодильника еще две бутылки. Так же ловко он откупорил их своим кольцом на безымянном пальце и сразу же принялся пить. Затем сморщил лоб и произнес:

— Видите ли, вокруг нас кишит множество невидимых тварей.

— Бесов, что ли? — поежился Тарас.

— Если бы только бесов. Кого только нет вокруг нас! «Тот свет» перенаселен. Понимаете? Так вот, этих тварей привлекает определенный тип людей. Как пчелы роятся вокруг какого-нибудь ароматного цветка, так и эти твари роятся над душой такого человека, при этом приводя в движение все вокруг. К примеру, я знаю одну женщину, которую всю жизнь преследует домовой. Куда бы она ни уехала, где бы ни остановилась, он непременно оказывается рядом. А говорят, они живут только в домах. У этой мадам домовой появляется даже на заднем сиденье машины. Знаю другую женщину, которая, где бы ни появилась, вокруг нее начинает все прыгать, скакать и ломаться. Моя мастерская — тихая обитель по сравнению с тем, что происходит вокруг нее. А еще знаю женщину, которую каждую ночь гладит чья-то лохматая рука…

— И что, эти твари ходят только за женщинами? — спросил Карасев, едва удерживаясь от смеха.

— Знаю одного мужчину. За ним ходит черненький, или, как он его называет, кибир. Куда бы этот товарищ ни пришел, в какую бы компанию ни забурился, его кибир, пока всем не раздаст щелбаны, не успокоится. Я к чему веду? Всю ту потустороннюю братию привлекают не только люди, но и предметы. Особенно произведения искусства. Так что ничего особенного нет, если мои восковые фигуры привлекают существ из потусторонних миров, которые и наводят весь этот шорох вокруг них.

— Ах вот оно что! А, значит, сами фигуры двигаться не могут?

— Самостоятельно? Никогда!

— Ни улыбаться, ни моргать, ни шевелиться, ни тем более бродить по коридорам музея?

— Ни при каких обстоятельствах! Зрительную иллюзию движения фигур создают существа из параллельных миров, поскольку некоторой техникой перемещения пространства они все-таки владеют. В этом им не откажешь. Но не более того.

— Но я своими глазами видел фильм о ваших восковых фигурах: они вытворяли много странного еще задолго до того, как были отлиты полностью.

Кузнецов улыбнулся.

— Но это же рекламный трюк. Насколько мне известно, дирекция музея за этот миф перечислила Петербургскому каналу немалые деньги. Все это делалось для привлечения публики в выставочные залы. Неужели не понятно? Чем больше сплетен вокруг восковых фигур, тем больше народу придет на них посмотреть. Арифметика здесь несложная. Так что если утром фигуры оказываются не на месте, то с этим вопросом, пожалуйста, к администратору, а не ко мне. Кстати, Олег большой мастер на подобные фокусы. Судите сами, из всех администраторов у него самый большой сбор.

— А ведь сплетня, что восковой Берия убил сторожа, — это реклама! озарило следователя.

— Еще какая! — утвердительно кивнул Кузнецов.

И со стола свалилась палитра с красками.

17

По возвращении из Питера Карасев, не заезжая домой, отправился в гостиницу «Советская», где снимал номер петербургский администратор восковых фигур. Шеф оказался прав. Действительно, нужно перепроверить его алиби. Темнит что-то Олег Смирнов со своей выставкой.

Особенностью этой гостиницы было то, что весь восьмой этаж приватизировали местные девицы непуританских нравов. Карасев много слышал о прогрессивном новшестве, но самому там бывать не доводилось. Теперь появился повод увидеть все воочию, тем более что и время позволяло.

Поднявшись на лифте на восьмой этаж, следователь направился в полупустой буфет, где увидел Женю Городецкого с оператором. Они сидели за шатким столиком и тихо попивали водку. На столе у них лежала огромная коробка из-под сапог.

— Женька, привет! Ты как оказался в этом злачном месте?

— Я-то по заданию редакции. А ты?

— Я по служебному делу.

— Сейчас это называется служебным делом? — усмехнулся Женька. — Хотел бы я знать: сюда кто-нибудь добровольно ходит? Эх, поспешили девицы с приватизацией этажа.