Чарли Уильямс - Мертвецы Страница 18

И так далее и тому подобное.

Так что я был заебанный по самое не хочу.

Я встал, принял душ, побрился и подстриг усы. Нехорошо, если усы слишком отрастают. Они начинают щекотать верхнюю губу и постоянно лезут в пиво. А вот аккуратные усы – атрибут достойного человека, человека, который понимает, кто он такой и почему. Потом я надел тренировочный костюм и спустился по лестнице.

Завтракал я довольно долго, несмотря на то, что съел всего пару тостов да пару сосисок. Просто я собирался на тренировку, а ничего хуже, чем тренироваться на полный желудок, просто не бывает. Я закончил завтрак парой чашек чая и выпил три сырых яйца. Потом шагнул к двери в подвал.

Я делал все, что мог, правда. Я пытался разрулить ситуацию и выбраться на самый верх дымящейся кучи говна, в которую превратилась моя жизнь. Человек, который пытается себя обмануть, и шагу бы не сделал к этой двери. Он просто заставил бы себя забыть про труп в подвале и убедил себя, что жизнь прекрасна и никто ее не испоганил. Я такое уже видел. Мы как-то грабили один дом в Макфилде, когда были еще совсем зелеными. Финни, Легз и я. Ну, типа, в знак протеста. Легз приметил бабульку, которая закрыла дверь и пошла по магазинам, опираясь на клюку. Ну, мы и решили глянуть, что там и как. На первый взгляд – обычный старушечий дом. Дерьмовая старая мебель в каждой комнате, выносить нечего. А потом мы поднялись наверх.

Мы чуть не сдохли от вони. А когда глаза перестали слезиться, увидели, что именно воняло. На кровати лежал старик, весь разложившийся, почерневший. Его плоть выглядела так, будто она растаяла, он слишком долго лежал в тепле. И постель под ним была вся темная и мокрая из-за жидкостей, которые из него вытекли. И это, всяко, было не то, за чем мы туда приперлись. Но это нас кое-чему научило.

Никто не хочет смотреть фактам в лицо.

Ну, по-любому, то было тогда, а это – сейчас. Я открыл дверь в подвал и вгляделся в темноту. Потом снова закрыл. Пока что я не мог с этим разобраться. Скоро я буду в порядке. Мне нужно просто…

Я сел в машину и поехал в качалку.

Я не тренировался уже много недель. Даже месяцев, если честно. В то время, когда я первый раз работал вышибалой в «Хопперз», я был чуть ли не самым здоровым чуваком в Мэнджеле. А это что-то, учитывая то, что местную породу вывели специально для полевых работ. Да, вот было времечко! Восемнадцать с половиной стоунов сплошных мышц[8] – вот чем я тогда был.

И ни одна деваха не могла пройти мимо, не пощупав мои мышцы и посмотрев на меня эдак по-особенному.

Но потом сгорел «Хопперз» и погибла Бет.

Сейчас я весил семнадцать стоунов[9].

И почти все я набрал, обжираясь и бухая. Если не считать ебли, мускулы я вообще почти не использовал. И с тех пор, как не стало Бет, не видел смысла тренироваться. Когда качаешься, ты делаешь из себя то, чем хочешь быть. Ты хочешь быть как гора и делаешь все, чтобы стать таким. Но если честно, с тех пор, как погибла Бет, я себя никем особо не считал. И семнадцать стоунов нетренированных мышц меня вполне устраивали. Но теперь я снова стал задумываться.

О восемнадцати с половиной стоунах.

Спина у меня все еще побаливала после ударов ботинок База, поэтому я решил потягать штангу. Навинтил груз, с которого начинал в свои лучшие времена. Ладно, ладно, не надо смотреть на меня как на идиота. Если ты потерял форму, надо начинать с чего полегче и постепенно увеличивать нагрузку. Я это знал, ясно? Просто хотел понять, осталось ли это во мне. Дело ж не в физической силе. Дело в том, к чему ты готов. Как далеко можешь зайти. Я хотел понять, смогу ли я снова стать горой.

– Ты будешь поднимать или что? – сказал какой-то мудак за спиной, сбив весь настрой. – Ты уже пять минут на этой скамье валяешься. Другие тоже хотят покачаться.

Я сел. Сложно вылезти из-под штанги, если кулаки у тебя сжаты и ты уже готов драться. Но я расслабился, когда увидел, кто это.

– О, здоров, Легз.

– Здоров, Блэйк. Ты, это, извини… за… Я не… ну… не узнал тебя.

Я посмотрел на него, думая, стоит ли говорить что-то про… Ну, много про что на самом-то деле.

– У тебя все путем, друг? – спросил он, заметив выражение моего лица.

Ну, стоит – не стоит, а качалка точно не то место, где стоит рассказывать ему про База. Может, мы с ним позже пересечемся.

– Да, я в поряде. Просто не ожидал встретить тебя тут.

– А, ну да, я тут уже давно тренируюсь. Заметно? – Он согнул руку и показал бицепс, понакачаннее, чем у меня, конечно, но уж точно не больше. – Ты меня не встречал, потому что не ходишь сюда. Че-то ты размяк, друг. – Он похлопал меня по плечу.

Я опять залез под штангу и попробовал ее поднять. Слишком тяжело.

– Вот ведь хуйня!

– Может, снимешь немного? – спросил он. Это был пинок, которого мне так не хватало.

Я закрыл глаза и представил его лицо, он ухмыляется и спрашивает, а не педик ли я. Скоро у меня перед глазами была сплошная красная пелена. Потом я выжал штангу. На этот раз она сдалась. Всего пять жимов. Обычно я начинал с восьми. – Ты-то чем занимаешься? – спросил я, закончив упражняться.

– Я? – Он тоже залез под штангу, не поменяв груза, и без напряга выжал ее десять раз. – Да так, одно-другое. Все, как обычно.

– Слышал про Финни? – спросил я, размахивая руками, чтобы расслабить грудные мышцы.

– Что?

Сейчас снова была моя очередь. Я добавил еще пару блинов и лег.

– Ну, хочет получить твою футболку, девятый номер, все такое. – Оказавшись под штангой, я понял, что не смогу. Мне нужна была какая-то зацепка, чтобы завестись, но снова использовать Легза я не мог. Это было нечестно, даже если он меня сейчас слегка и доставал.

– Ты хочешь че-та сказать, да? – спросил он. И в его голосе было какое-то раздражение, которое мне не понравилось.

Я представил себе, что мы с ним деремся на улице, рядом с «Хопперз», и половина Мэнджела стоит и смотрит на нас. Легз пытался войти, а я его не пускал и говорил, что его выгнали из команды, поэтому ему нельзя внутрь. Вот из-за этого мы и дрались. Я обхватил его шею рукой и навешивал ему кулаком по морде.

Девять жимов.

– Не обижайся, друг.

– Да мне посрать ваще, – сказал он, ложась на скамейку. Он сделал десять жимов, потом сказал: – Ну, какому-нибудь мудаку по-любому придется играть под девятым номером. Пока я не играю. – И сделал еще пять.

Я навесил еще блинов и лег. Закрыл глаза. Теперь мне было ясно, как себя завести. А Легз не будет против, особенно если не узнает. Мы снова были рядом с «Хопперз». Он вырвался из моего захвата, повалил меня и, прижав мои руки коленями, бил меня по морде, как последняя тварь.

– Блэйк зассал, Блэйк зассал… – пел он непрерывно. А толпа ему подпевала. Меня зацепило. Я мог лежать там и жрать все это. Или сделать шесть жимов и…

– Как там с Мантонами? – спросил он.

Силы, которые у меня были, неожиданно куда-то подевались. Руки были как две бамбуковые тростинки, которые пытаются удержать паровой каток, Я немного попыхтел и покряхтел, а потом встал со скамейки. – А что с ними?

– Ты сделал то, че я сказал? – Он нагнулся, чтобы достать еще пару блинов.

– Неа.

Он надел их на штангу и сел.

– Почему?

– Не встретил никого.

– Не встретил? Ты че, собираешься сидеть и ждать, пока они сами к тебе придут? Иди и найди мудилу. Иди к нему. Загони в угол и уделай.

«Собственно, Легзи, я так и поступил. Загнал его в угол, когда он шел домой, и отделал как следует. Только немного не так, как планировал ты, пидор говорливый. Я сделал это по-своему. Убил к едрене фене».

Но это я только подумал. А вслух сказал:

– Ну это… посмотрим, лады? – Я отвернулся от него и занялся растяжкой. Мышцы груди просто горели. Будто мне на грудь бухнули пару раскаленных утюгов. Может, лучше полчасика просто покрутить педали.

– Я слышал, Баз пропал, – сказал он. После десяти жимов он почти не запыхался.

Мне хотелось сесть на велотренажер и сделать вид, что я не расслышал. Но это было бы неправильно.

– Серьезно?

– Ну да. Знаешь, че пацаны говорят?

Я пожал плечами и закрыл глаза. Но под веками оказалась не темнота. А подвал в моем доме. И Баз с разбитой головой, сидящий в углу.

– Пацаны говорят – хе-хе-хе, извини, что я это серьезно не воспринимаю, – но пацаны говорят, что это ты его замочил.

– Кто? Ты что? – я оглядел спортзал, посмотрел, не слушает ли кто. Большинство кряхтело и качалось. Остальные трепались или были в наушниках. Я повернулся к Легзу, думая, что ж такое ответить. Но он делал очередные десять жимов. Когда он закончил, я прошептал:

– Какой же пидор это говорит?

– Да ладно, бля, это ж шутка. Что ты напрягся, будто тебе яйца дверью прищемило?

– И че тут такого смешного?

– Да ладно, Блэйк. Вы ж с ним у «Хопперз» вчера вечером… Все ж в курсе.

Мне его убить захотелось. Я знал, что он не виноват, но меня ломало от того, что он говорил. К тому же он меня в это втянул. Так что да, я, пожалуй, был не против его замочить.