Элмор Леонард - Киллер Страница 19

— Ты все сказал?

— Чё сказал?

— О чем там упоминала Донна?

— Ах да, о том, что супермаркет грабанули на пару сотен. Брехня, там было сорок пять баксов, полный облом.

— Ты сказал Донне, что это был ты?

— Нет. Она все говорила об убитой девчонке, спрашивала, не слыхал ли я чего, пока там охотился?

Ричи вновь принялся втыкать нож в столешницу.

— Я сказал, что, мол, слыхал про вооруженное ограбление, а о мокрухе не слыхал. Вообще-то она сечет любую фишку. Видела всяко-разно…

— В тюряге?

— Ага, там.

— Придурков, которые позволили себя поймать?

— От сумы и тюрьмы не стоит зарекаться.

— Эту отговорку дураки придумали. Слушай, сегодня вечером ты должен забрать тачку.

— У нас есть тачка.

— Чистую, с бумагами. Возьмешь пикап, бросишь его где-нибудь в Детройте. Пусть угоняют те, кому не лень! А сам заберешь новую тачку, которую копы не станут искать.

— А ты ушлый, Птица! Как у тя это все получается?

— Без проблем получается, потому что я не бросаю свои очки где попало, не оставляю отпечатков пальцев, не делаю ничего, хорошенько не подумав. — Он заметил, как в холле промелькнул розовый халат Донны, шмыгнувшей из ванной в спальню. — Остается только войти и выйти, — добавил он с усмешкой.

Было половина десятого. Кармен и Уэйн сидели в гостиной с зажженным светом, говорили о Ричи Никсе, преступнике, который, если верить федералам, находился в розыске за вооруженное ограбление и убийство.

— Оказывается, ему тридцать четыре года, — сказал Уэйн. — В пятнадцать лет он попадает в окружную исправительную колонию для подростков в Уэйне, пару лет спустя обворовывает магазин во Флориде, совершает еще какое-то преступление в Джорджии, попадает в тюрьму, то есть почти двадцать лет ведет преступный образ жизни, и я не понимаю…

Уэйн замолчал, когда свет фар с улицы ударил в оба окна гостиной, вспыхнул в холле, заплясал на стеклянных панелях входной двери. Уэйн поднялся с дивана и, подойдя к окну, выглянул наружу:

— Опоздали на пять минут.

Кармен сидела в кресле-качалке, которое они купили зимой в Кентукки, когда возвращались из Флориды. Она покрыла дерево свежим лаком, сшила зеленовато-оливковую подушку.

— Зачем на них злиться? Они делают свою работу.

— Светят фарами в окна? Ничего себе работенка…

Уэйн вернулся к дивану, опустился на него и, вытягивая ноги, обтянутые голубыми джинсами, сбил лоскутный коврик.

Они обживали свой дом, не слишком задумываясь об интерьере. Экономя деньги, Кармен все делала своими руками.

— Ты заметил, что мы сидим здесь, разговариваем и не смотрим телевизор?

Она обвела взглядом гостиную. Еще столько всего надо сделать. Оставить кресло, но выкрасить в яркий цвет, избавиться от старого, в зеленую клетку, дивана и «утиных» эстампов, которые мама преподнесла им в качестве комбинированного подарка на новоселье и день рождения Уэйна, последовавшего месяцем позже. Она перевела взгляд на Уэйна. Ей нравилось смотреть на него и ждать, когда он это заметит. Когда их взгляды встречались, они долго смотрели друг другу в глаза не улыбаясь, пока Кармен не проводила кончиком языка по губам.

— Хочешь лечь? — спросил он.

— Еще рано, — ответила она.

Пару секунд они смотрели друг на друга.

— Последнее время мы совсем не занимаемся любовью, — сказал он.

— Я уже и забыла, что это такое. Мы даже не обнимаемся и не целуемся, — отозвалась Кармен. По тому, как он тряхнул головой, она догадалась, что он думает о чем-то другом. — Что именно ты не понимаешь? Ты начал говорить о Ричи Никсе, о его судимостях, о том, как он сидел в тюрьме…

— Трижды сидел, однако его выпустили, — сказал Уэйн, возвращаясь к прерванному разговору. — Он попадает в федеральную тюрьму, видит, как зарезали парня, дает показания на суде на того, кто это сделал, и попадает под программу защиты свидетелей, то есть на него автоматически распространили меры обеспечения государственной безопасности лиц, которые предоставляют следственным органам информацию, необходимую для предотвращения или раскрытия опасных преступлений.

— Это был его сокамерник, тот, кого убили, — уточнила Кармен. — Может, спросить об этом у Скаллена? Ты заметил, он назвал это программой безопасности свидетелей. Но, думаю, лучше не надо.

— Не знаю, — отозвался Уэйн. — Я не понимаю одного — этот Ричи Никс должен был отсидеть в тюрьме в общей сложности лет двадцать, я прав?

— Он сидел уже несколько лет, когда это случилось.

— Да. Потом ему говорят, что должны защитить его на тот случай, если дружки парня, на которого он показал, попытаются его убить. Одним словом, его берут под защиту и выпускают. Как такое возможно?

Кармен помолчала, вспомнив, как федерал сидел на кухне и рассказывал им о парне, который грабил и убивал, и о другом, которому платили за убийства.

— Он не сказал, что Ричи Никса выпустили. Сначала его перевели в другую тюрьму, где он находился под этой программой, пока сидел в тюрьме, думаю, еще года три, и еще какое-то время после, пока не совершил новое преступление. Так что все те преступления, список которых показал нам Скаллен, за которые Ричи разыскивается теперь, совершены им за последнюю пару лет.

— Об этом я и толкую, — сказал Уэйн. — Его выпустили, и он начал убивать. Получает работенку через приятеля, и что делает? Убивает нескольких человек и смывается.

— Он убил человека в Детройте еще до появления приятеля, — заметила Кармен.

— Получается, он тянется к грабежу, да еще и людей начинает убивать. Ты видела список обвинений: грабеж магазина в Огайо, убийство служащего. И во всех остальных случаях — в Индиане, Кентукки — грабит, а потом убивает служащих. Узнаёт от Лионеля, где мы живем — видимо, так оно и было, — и трижды стреляет в него. Зачем было ему его убивать? А семнадцатилетнюю девушку в супермаркете? У нее не было оружия или чего-то еще… Забирает деньги из кассы и стреляет ей в голову. Почему он ни с того ни с сего убивает людей?

— Почему он гоняется за нами? — спросила Кармен. — Если бы мы это знали… Я хочу сказать, чего он хочет этим достичь?

— Думаю, падение из окна второго этажа имеет к этому отношение, — вздохнул Уэйн. — Возможно, он делает то, что велит ему индеец, на которого он работает. Скорее всего… Из сказанного Скалленом следует, что в первую очередь нам надо опасаться индейца. Я долго думал об этом. Когда я сидел за столом Нельсона, он ни до чего не дотронулся, а вот отпечатков пальцев Ричи Никса в кабинете — хоть отбавляй! Мы считаем, что Ричи Никс исчадие ада, тогда что думать про Армана, какие дела натворил он?

— Разве можно уединиться, когда в доме двое мужчин, — посетовала Донна.

В розовом халате она сидела на краю кровати, держа в руках черные колготки. Ногти у нее на пальцах были покрыты рыже-красным лаком.

Стоя в дверях, Арман наблюдал за ней.

На застеленной фиолетово-желтым покрывалом кровати Донны примостились меховые игрушки, над изголовьем висела картина — цветной портрет Элвиса Пресли на черном бархате. Арман точно знал, кто это, так как у Донны имелась полка с пластинками Элвиса Пресли, Элвис Пресли — кукла в спортивном костюме, а на кухне тарелки с его портретом. Доедаешь рубленый бифштекс и видишь, как на тебя пялится Элвис Пресли…

— Хочешь уединиться, закрой дверь. Но я думаю, ты этого не хочешь. — В том месте, где распахнулся халат, виднелись молочно-белые ляжки Донны. — Знаешь, о чем еще я думаю? Думаю, под халатом у тебя ничего нет.

— Так я как раз и хочу одеться, если ты не возражаешь, — парировала Донна. — Ты что, все еще хочешь есть?

— Пока нет. Может, позже захочу.

— Мне нравится, когда мужчина ест с удовольствием. Ричи не из таких.

Она задрала ногу на край кровати, собираясь натянуть колготки. Теперь он видел не только ее ляжки, но и темную полоску между ними.

— Ты одеваешься уже два часа. Думаю, ты дожидалась, пока Ричи уйдет.

Прежде чем поднять на него глаза, Донна натянула колготки.

— А если Дик что-то забыл и вернется? Тебе не поздоровится, — игриво сказала она.

Ну ты подумай! Дик… Арман едва сдержал улыбку.

— Ну и что он мне сделает, застрелит? — Арман вошел в комнату и подошел к кровати.

Донна, вытянув молочно-белую шею, подняла к нему лицо. Глаза без очков казались близорукими и беззащитными, золотисто-рыжая копна волос, густо покрытых лаком, сияла на свету.

— Должно быть, тебе нравятся парни, которые стреляют в людей, парни с пушками. У меня тоже есть пушка. Хочешь, покажу?

— А что, у меня есть выбор? — хихикнула Донна. Потом он услышал ее вздох и увидел, как ее плечи на секунду поникли, когда она сказала: — Что ж, разве я могу сопротивляться, ты намного сильнее меня. — Затем она сняла халат, стянула колготки и бросила на пол. Откинувшись на цветастое покрывало, она подняла на него беззащитные близорукие глаза и добавила: — Думаю, ты можешь делать со мной все, что захочешь, и я никакими силами не смогу тебя остановить. Выключить свет или пусть горит?