Александр Войнов - И прости нам грехи наши... Страница 2
Александр Войнов - И прости нам грехи наши... читать онлайн бесплатно
– Доверь дела твои Господу и все предприятия твои свершаться. Верую в Бога отца, Господа нашего Иисуса Христа и Святого духа, – не дал договорить святому отцу художник и перекрестился с лева на право.
Во дворе дома, где Стеф снимал комнату, вдоль кирпичного забора густо росли розовые кусты, и Левше вдруг показалось, что он спутал времена года. Последний куст, прижатый сородичами к забору, несмотря на начало декабря и выпавший первый снег, пламенел бутонами едва распустившихся алых роз.
«Я, кажется, начинаю верить во всепобеждающую силу любви Стефа, – подумал Левша, – от которой, вопреки законам природы, круглый год цветут розы».
Когда они подошли поближе, все оказалось гораздо прозаичнее. Последний куст, с непостижимой достоверностью, был нарисован на тщательно отштукатуренной части забора.
Во флигеле, который Стеф арендовал под мастерскую, царил Его Величество беспорядок, который иногда, в счастливую минуту, успешно сочетаясь с творческой идеей, являл на свет Божий нечто непостижимое.
Крохотная мастерская, вперемежку с карандашными набросками, этюдами и гипсовыми слепками, была завалена странными предметами непонятного предназначения и Левше показалось, что он попал в лабораторию средневекового алхимика. И только в дальнем углу было чисто, светло и тихо как в раю.
Посторонись, ты заслоняешь свет, – художник тронул за плечо замершего у подрамника гостя. На холсте высотой в человеческий рост было изображено распятие Христа.
Я решил, что это будет моя последняя работа, – и, немного помолчав, художник тихо добавил. – Прежде всего, нам надо научиться у Него переносить страдания без жалоб, и прощать. От него трижды отрекся апостол Петр, апостол Павел преследовал первых христиан, а Фома не поверил в Его воскресенье. Но Иисус смог все понять и простить. Нужно только покаяться. Для Него один раскаявшийся грешник был дороже девяносто девяти праведников. И прости нам грехи наши...
Присмотревшись повнимательнее к полотну, Левша обратил внимание на то, что некоторые детали картины выполнены только схематично, одним движением кисти.
Но эта работа еще не закончена, - заметил он художнику.
Это рабочий вариант. Оригинал в другом месте. Придет время, и ты сможешь его увидеть. Трудно сказать, когда это произойдет, но я почему-то в этом почти уверен. Если сможешь, помяни тогда меня в своих молитвах. Молитва – это золотая нить, связывающая нас с Христом. Попроси, чтобы Он простил мне мои грехи.
Дома никого не оказалось, и Стеф, достав из-под крыльца связку ключей, наскоро собрал свои пожитки и решительно зашагал к сельской больнице.
– Жди здесь, – остановил он Левшу на скрипучем больничном крыльце, – дело идет о моей чести и я сам должен во всем разобраться.
Художник приосанился, застегнул верхнюю пуговицу пальто и исчез в глубине больничного коридора. Прошло более получаса томительного ожидания и, когда, решив вмешаться в ход событий, Левша потянул на себя больничную дверь, то столкнулся с реставратором, и краем глаза заметил удалявшуюся женскую фигуру в белом халате.
– Не получилось разговора с коновалом. Он, холера ясная, спрятался в кабинете и закрылся на ключ, – промолвил Стеф, стирая со щеки губную помаду.
Когда они покидали больничный двор, Левша обернулся и заметил, что из окна за ними внимательно наблюдает черноволосый упитанный медицинский работник.
Поезд Москва-Варшава прибыл около полуночи. Ночная столица горела огнями, как ад, в котором Стеф знал все входы и выходы. Сдав в камеру хранения новенький кожаный чемодан, в котором, под двойным дном были аккуратно уложены десять кластеров с их филателическим богатством и, обменяв на злотые оставшиеся после дорожных расходов доллары, дипломатические представители оказались на привокзальной площади.
– Холера ясная.., – дальше Стеф уверенно перешел на польский, категорически отвергая предложение двух квартирных хозяек, сильно смахивающих на проституток, которые приглашали на постой.
Он расправил плечи, придирчиво осмотривая старенький, видавший виды «мерседес», долго, и скорее всего, небезуспешно торговался с заспанным таксистом и, добившись значительной скидки, важно уселся на переднее сидение.
– На окраине города, рядом с аэропортом есть бывшая гостиница Аэрофлота, – пояснил он компаньону, – номера там не «Люкс», да и далековато. Но не очень дорого, долларов по тридцать на человека в сутки. И каждое утро бесплатный «Шведский стол».
Преимущество бесплатного «Шведского стола» Левша в полной мере оценил только через неделю, когда у них закончились деньги, а Стеф не продал ни одной марки. Оказалось, что покупатель, на которого он рассчитывал, умер за неделю до их приезда, а другие филателисты, как сговорившись, давали смехотворно низкую цену. Левша уже перестал сопровождать предприимчивого авантюриста Стефа в его ежедневных поисках потенциального покупателя. Во-первых, он разуверился в благоприятном исходе дела, а во-вторых, у него не было денег на автобусный билет. Он до неприличия долго засиживался на «Шведском столе» и, отягощенный перееденной пищей, возвращался к себе в номер и, как удав, целый день валялся на диване, переваривая съеденное, с тоской вспоминая «Магистраль» и «Экспресс».
– И чего мне не сиделось дома? – корил он себя, переваливаясь с боку на бок. – Надо же быть таким дураком, что бы связаться с этим влюбленным неудачником.
В этот день Стеф вернулся позднее обычного. Наконец-то ему улыбнулась удача. Владелец частного филателического магазина выгодно купил у него несколько экземпляров и дал адрес своего компаньона в Венгрии. Окрыленный успехом, Стеф обложился газетами и до поздней ночи делал заметки в записной книжке.
– Завтра переезжаем в Будапешт, – уверенно сообщил он Левше, – там наверняка расторгуемся. А если нет, то я нашел несколько адресов в Австралии.
– Может в Австрии, – переспросил Левша, подумав, что ослышался.
– Нет, в Австралии. Я по газете нашел покупателя в Мельбурне, – безумно блеснул стеклами очков Стеф.
– А как мы туда доберемся, – уныло поинтересовался собеседник. У нас не хватит денег заплатить за билеты на пароход.
Это замечание Стефа не обескуражило.
– Что-нибудь придумаем. Можно будет устроиться кочегарами на теплоход. Или, в крайнем случае, продадим твое кольцо с бриллиантом. Я знаю тут одного очень порядочного ювелира. Уверен, что он даст настоящую цену, и мы опять будем на коне.
Левше ни под каким соусом не хотелось плыть к берегам далекой Австралии в пыльной кочегарке, а тем более расставаться с кольцом, которое он заказал из последнего Никанорового бриллианта.
Наутро он забрал у компаньона пачку злотых с множеством нулей и объявил о своем выходе из концессии.
Сейчас едем на вокзал, берем билет до Москвы и меняем часть денег на российские рубли мне на проезд. Все, что останется – твое.
Когда подали поезд и Левша, мысленно попрощавшись с гостеприимной Варшавой, взялся за поручни, Стеф придержал его за рукав.
– Не гневись, отец родной. Может, передумаешь и останешься. Все так файно складывается. Я почти уверен в успехе. А на счет кольца я пошутил. И так прорвемся.
Где-то в глубине сознания у Левши на миг возникло недовольство собственным прагматизмом. «Может быть, правильно поступает этот настырный очкарик, ради любви пустившийся во все тяжкие, не думая о последствиях? – спросил он себя. – Может все-таки стоит остаться и не жалеть это ничтожное кольцо? Тем более что Стеф знает одного порядочного ювелира, готового дать настоящую цену».
Но это чувство длилось только одно короткое мгновение. «Пусть мудрость будет твоей сестрой, а разум братом твоим» – вспомнил Левша слова из самой главной Книги, когда-либо написанной людьми. Он тыльной стороной поднес ладонь к губам, дохнул на кольцо, потер его о рукав шерстяной куртки и полюбовался игрой самоцвета.
Ты извини, бродяга, но кажется нам с тобой не по пути, – Левша пожал сухую, холодную ладонь Стефа и с удовольствием услышал, как прилично одетый, солидный господин в белых лайковых перчатках и с бабочкой, поднимающийся впереди него, зацепившись толстым чемоданом, виртуозно выругался на русском языке и выплюнул на пол тамбура жевательную резинку. «Скорее всего, тоже дипломат», - подумал Левша и, следуя у него в кильватере, прошел в вагон.
Вернулся бродячий филателист только когда стало тепло, давно отцвели вишни и по вечерам до головокружения пахло сиренью. Где и как провел несколько месяцев и доплыл ли до далекой Австралии, он благоразумно умолчал. Одет Стеф был по-европейски модно и дорого. Темно-коричневый замшевый пиджак, рубашка с жабо, черные брюки из тонкой шерсти и туфли с золотистыми пряжками от «Чезаре Пачотти», делали его похожим на оперного певца первой величины. На носу, вместо роговых, красовались очки в золотой оправе, а когда он протягивал барменше непомерные чаевые, то Левша обратил внимание на сжимавшие запястье левой руки швейцарские золотые часы с браслетом. «С таким франтом можно было и по «Шнееру» поработать» - подумал он.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.