Владимир Гриньков - Так умирают короли Страница 2

– В общем, да.

– Ну ты пропал, приятель, – засмеялась Светлана.

– Почему? – удивился я.

– Телевидение затягивает. Кто попробовал этого, тот уже не сможет без него обходиться. Это как с сексом.

Она посмотрела на меня и снова засмеялась. Было похоже, что провоцирует меня. Самсонов, наверное, неспроста одарил ее соответствующей характеристикой. Я отвернулся к окну и долго размышлял, как поступить. Так ничего и не придумал.

– Слушай, через пятнадцать минут – наша передача! – внезапно всполошилась Светлана.

Точно, сегодня же пятница! «Вот так история!» выходила каждую вторую пятницу месяца. Светлана прибавила скорости и вырвалась на разделительную полосу. Я хотел посоветовать своей спутнице вести поосторожнее, но не решился. Мы проскочили один за другим два перекрестка, а на третьем повернули направо. Я не был уверен, что мы мчимся именно к центру, и всего через пять минут мои подозрения подтвердились. Светлана остановила машину у роскошного «сталинского» дома.

– Я здесь живу, – объявила она и заглушила двигатель. – Успеваем посмотреть передачу.

Это было ненавязчивое приглашение. Я замялся, Светлана засмеялась.

– Ты меня боишься? – повторила она свой вопрос.

– Еще чего! – буркнул я.

Мне показалось, что Светлана слишком резко берет меня в оборот, мне это не нравилось, но я пока не знал, как от нее избавиться. Да и начинать вхождение в коллектив с ссоры не хотелось. Поэтому мы поднялись к ней в квартиру, в которой никого не было. Высокие потолки, паркет на полу, старая, но добротная мебель. Мне показалось, что по комнатам бродят тени прежде живших здесь людей и разглядывают меня с неподдельным интересом. Было не страшно, но неуютно.

– Отличный сюжет, – сказала Светлана. – Про расклейщика афиш. Самсонов придумал.

Она произнесла фамилию Самсонова легко и просто, будто этот человек и не оскорбил ее полчаса назад. Или у них не принято было обижаться? Наверное, так и есть. Меня ведь Самсонов тоже с ходу окрестил «придурком», и никого это даже не покоробило.

Светлана включила телевизор, смахнула с кресла иллюстрированный журнал: «Садись!» – сама исчезла, чтобы через пять минут вернуться с двумя чашками кофе. Одну из них она протянула мне.

– Я кофе на ночь не пью, – доложил я.

– Любишь ночью спать, – понимающе констатировала Светлана.

Опять она меня провоцировала! Я сделал вид, что этого не заметил.

Тем временем пошла заставка самсоновской передачи: калейдоскоп коротких, в две-три секунды, смешных эпизодов, а затем очередная картинка рассыпалась, открывая фразу: «Вот так история!» – и почти сразу появился Самсонов. Он, по обыкновению, был при бабочке и улыбался сдержанной улыбкой уверенного в себе человека. Присутствовавшие в студии люди хлопали в ладоши до тех пор, пока Самсонов не остановил их, подняв руку.

– С героем нашей сегодняшней передачи, – сказал он в наступившей тишине, – произошла очень интересная история. Директор направил его расклеивать афиши по городу. Сейчас мы увидим, что из этого получилось.

Светлана засмеялась, предвкушая, что сейчас будет.

На экране появился большой уличный стенд со множеством афиш. К нему подошли двое: мужчина лет сорока и парнишка, – наверное, год как после школы. Он держал довольно объемный бумажный рулон и пластиковый пакет. Мужчина стал что-то объяснять ему.

– Итак, директор фирмы, в которой работает наш герой, ставит задачу, – прокомментировал за кадром Самсонов. – Дело происходит на одной из московских улиц, и юноша должен будет наклеить несколько принесенных с собой афиш на этот стенд.

Мужчина тем временем похлопал парня по плечу и поспешно удалился.

– Итак, – комментировал Самсонов, – инструктаж окончен, начинается работа. Давайте посмотрим, что из этого получится. Съемка, как вы понимаете, велась скрытой камерой.

Парнишка развернул бумажный рулон. Это оказались однотипные плакаты, рекламирующие открытие художественной выставки. У парня было лицо чрезвычайно озабоченного человека. Он еще не знал, что все подстроено Самсоновым, и потому относился к выполнению задания со всей серьезностью, на какую только был способен. Я хмыкнул, зная, что очень скоро что-то должно произойти. Светлана только улыбалась и не отрывала взгляда от экрана.

В течение нескольких минут плакаты были расстелены прямо на тротуаре, лицевой стороной вниз.

– Наш герой должен тщательно обработать оборотную сторону плакатов специальным клеевым раствором, – бесстрастным голосом объяснял Самсонов. – И только после этого размещать плакаты на стенде. Итак, наблюдаем.

Парнишка обработал первый плакат и, примерившись, наклеил его поверх плакатов, уже размещенных на стенде. Люди проходили мимо стенда, бросали на парнишку и его плакаты безразличные взгляды и шли дальше. Были даже слышны их шаги. Наверное, микрофон установили совсем рядом. А герой передачи уже принялся за третий плакат. Я только подумал о том, что все затянуто и ничего не происходит, как вдруг голос Самсонова произнес за кадром:

– Наш герой не знает, что эти плакаты не совсем обычные. И клеевой раствор, которым он пользуется, – тоже. Через несколько минут прежний рисунок на плакате исчезает, а вместо него проявляется другой. Итак, смотрим.

Парень развернулся к стенду и обомлел. Камера сместилась, и теперь зрители тоже видели, во что превратились плакаты. На них обнаженная девица в совершенно недвусмысленной позе игриво подмигивала зрителю, а текст в нижней части плаката гласил: «Хочешь меня?» У стенда начали останавливаться зеваки. Старичок-пенсионер морщил лоб, пытаясь постичь увиденное. Я понял, что будет скандал. И только парнишка, бедолага, еще не очнулся и таращился на предательски откровенный плакат.

– Бесстыдно! – сказала какая-то женщина.

Старичок-пенсионер наконец догадался, что происходящее ему не привиделось, и в сердцах сплюнул на пыльный асфальт.

– Совсем стыд потеряли! – женский голос.

– А чего? Мне нравится, – мужской.

– Итак, нашему герою понадобилось некоторое время на то, чтобы справиться с охватившим его чувством растерянности, – сказал за кадром Самсонов. – И он решил действовать.

Парень торопливо залепил голую девицу плакатом, который держал в руках. Он еще не знал, что это поможет очень ненадолго. Я видел его лицо и совсем ему не завидовал.

– Милицию бы вызвать, – мечтательно протянул пенсионер. – Совсем распоясались.

Было видно, что парнишка струхнул, хотя пенсионер сказал про милицию так, для острастки, предполагая, что инцидент исчерпан. Но это было еще не все. На вновь наклеенном плакате опять проявилась злосчастная девица. В толпе зевак раздался смех.

– Да что же это такое! – запричитала пенсионерка.

Парнишка уже понял, что поправить ничего не удастся. Он смотрел на бесстыдно подмигивающую девицу с безысходной тоской. Старичок-пенсионер громко ругался и тряс перед его носом своей клюкой. Борца за нравственность пытались урезонить, но это не очень получалось. Страсти накалялись. Герой передачи явно готов был ретироваться, но не мог этого сделать, потому что его со всех сторон окружили люди. Когда температура общественного гнева поднялась до критической отметки, появился милиционер. Он был усат, черноволос, и его глаза скрывали солнцезащитные очки. В моем представлении так выглядят милиционеры в южных республиках.

– Ш-ш-то такое?! – грозно вопросил страж порядка, и я расхохотался, только по голосу узнав в нем самого Самсонова.

– Вот! – сказал с выражением мстительной правоты старик с клюкой. – Безобразничают! Совсем обнаглели!

Несчастный парнишка, казалось, уменьшился в росте.

– Я не хотел! – сказал он.

– Верю, – отеческим голосом произнес Самсонов-милиционер и снял с головы фуражку. – Это маленький эксперимент, друзья. Всегда ли мы можем понять трудности, которые испытывает живущий рядом человек?

Следом за фуражкой он снял с головы парик, открыв свои русые волосы.

– Или нам приятнее просто затоптать этого человека? – продолжал Самсонов, неторопливо снимая бутафорские усы.

Его узнали наконец. Раздался смех, кто-то засвистел, потом стали аплодировать. Парнишка, поняв, что все худшее позади, растерянно улыбался. Самсонов обнял его как лучшего друга. И тотчас картинка поменялась. Теперь снова была студия, и Самсонов беседовал с героем передачи.

– Ну как? – спросила у меня Светлана.

– Неплохо, но рискованно. На Самсонова еще не подавали в суд за такие штучки?

– Тут все продумано до мелочей, Женя. Героев будущих передач мы отбираем по письмам их родственников или близких людей. Пишут нам: давайте, мол, разыграем мою сестру или моего дядю. Инициатива исходит от них. Понимаете? И когда уже знаем, что будем делать передачу с этим конкретным человеком, мы подписываем контракт. Не с ним, естественно, а с тем, кто нам прислал письмо. В контракте есть пункт: всю ответственность за возможные негативные последствия берет на себя автор письма. Не будет же потом герой передачи судиться со своим родственником.