Горячая свадьба - Владимир Григорьевич Колычев Страница 2

— Чего к столбу прибодался? — спросила Майя.

Родион, похоже, попал к ней в немилость, но почему тогда она не уезжает? Села бы в свой багги… нет, в квадроцикл с крышей и скатертью дорога.

— Примета плохая, въезжать в город через кривой указатель.

— У нас не город.

— Но указатель-то кривой. Был, — улыбнулся Родион.

— Ну тогда въезжай!.. — усмехнулась Майя, усаживаясь за руль. — Если сможешь!

— Почему не смогу?

Майя сорвала свой агрегат с места и, набирая ход, громко крикнула:

— Да потому что ты не въезжающий! — И также громко засмеялась, довольная своей шуткой.

По асфальту она проехала метров двести, Родион уже сел в машину, когда квадроцикл свернул с главной дороги и помчался по пыльному проселку в объезд станицы.

Опорный пункт полиции находился, как и предполагалось, в центре населенного пункта. Вымощенная плиткой главная площадь, за цветочной клумбой здание «сельсовета», слева от управы двухэтажная школа, справа — клуб с колоннами, дальше по улице — церковь, за ней магазин и только затем уже, за перекрестком — участковый пункт.

Обыкновенный кирпичный дом, разделенный на две части. В одной, большей половине, офис под российским триколором, в другой, судя по всему, складское или даже жилое помещение. Главный вход — с улицы, никаких преград, свернуть с тротуара, подняться на крыльцо и можно заходить. Если удастся открыть дверь. Родион войти не смог. Закрыт пункт полиции, причем без объявления причины.

В жилую часть здания можно было зайти с той же улицы, но через калитку, забор огораживал участок, прилегающий к дому. Участок сплошь засажен помидорами, даже место за воротами, где Родион мог бы поставить машину, и то распахано-засеяно. И в этом огороде полол тяпкой пожилой грузный мужчина с рыжеватой сединой под широкополой шляпой. Лето, жара, солнце все еще высоко, а он как робот — тяп-тяп, и быстро так, сноровисто. Клетчатая рубаха с длинным рукавом, треники, заправленные в носки, калоши, от жары лицо красное, как томаты на кустах. А помидоры крупные, где-то уже спелые, где-то не очень, но все — хоть сейчас на выставку.

Мужчина не заметил подъехавшей машины, но стоило Родиону тронуть рукой калитку, сразу же поднял голову, повернулся к нему, глянул, близоруко прищурившись.

— Капитан полиции Фомин, — представился Родион.

— Ну, наконец-то! — расплылся в улыбке мужчина.

Он, казалось, вот-вот сорвется с места и бросится к Родиону с распростертыми объятиями. Но нет, он вдруг вернулся к своему прежнему занятию.

Ему хватило всего нескольких взмахов, чтобы закончить рядок, всего пять-шесть секунд. И он снова переключился на Родиона. Отставил тяпку, с улыбкой на губах подошел к забору, открыл калитку.

— Майор полиции Маслюк!.. Считай, в отставке майор, — весело, но с грустью в глазах сказал он. — Сейчас сдам тебе дела и уйду в отставку.

— Эти, что ли, дела? — Родион настороженно кивнул на помидоры.

Вдруг это подсобное хозяйство на балансе действующего участкового, но под контролем районного начальства? Он-то с тяпкой, может, и управится, но не хотелось бы. Огород занимал пять-шесть соток, ему такое счастье и даром не нужно.

— А чем не дела? — хитро сощурился Маслюк. — Помидор смотри какой! Сказка!

Он даже нагнулся, чтобы сорвать плод с куста, но в самый последний момент передумал. Все правильно, и без того видно, какого качества томат.

— Медом пахнут! — разгибаясь, сказал майор.

— И потом, — кивнул Родион.

— Вот-вот… Земля у нас здесь знаешь какая! Помидорчики как огурчики!..

— Это хорошо.

— Это очень хорошо! Вам, городским, этого не понять! А ты чего стоишь, давай, заходи!

Маслюк распахнул калитку, по гравийной дорожке провел Родиона к беседке из винограда, в тени которой и находился вход на жилую половину. А виноград не дикий, как в Подмосковье, а самый что ни на есть окультуренный, правда, еще зеленый. Маслюк не преминул обратить на это внимание.

— Знаешь, сколько я вина с Изабеллы делаю? Целую бочку! — сказал он, выставив перед собой широко разведенные руки.

— Хорошо у вас тут.

— Сядешь, бывало, вино, шашлычок… — мечтательно закатил глаза Маслюк. И, опомнившись, с благодушной улыбкой глянул на Родиона: — Тебе, капитан, у нас понравится… Женатый?

— Не совсем, — вздохнул Родион.

Варшавин связал их с Лерой по рукам и ногам, но если бы вместе, в один узел, но нет, он здесь, она в Москве. Они хотели расписаться, но не рискнули. Любой неосторожный шаг мог усугубить и без того незавидное положение девушки… Ну да ладно, главное, что Варшавин больше не склоняет Леру к сожительству. Пытался, обжегся, больше не настаивает. Но и Родиону ее не отдает. Ничего, время и лечит, и успокаивает. Лера держит осаду в Москве, а он будет вести себя ровно здесь, а там, через годик или даже раньше, Варшавин найдет себе новую забаву. У них, у патрициев нового времени, бурная жизнь, столько удовольствий им отпущено, а человеческий век такой короткий, все нужно успеть перепробовать.

— Ничего, женишься. Знаешь, какие у нас тут девки!

Маслюк не стал развивать пышную, но не наполненную содержанием мысль. Они прошли в дом и оказались в коридоре, который совмещал в себе и прихожую, и кухню. Дальше спальня, шкаф в ней лакированный, кровать с пружинным матрасом, письменный стол, стул. Стены свежевыбеленные, полы также недавно красили, но вид у комнаты все равно сиротливый. И гулкое эхо в ней, как бывает в помещении, лишенном души.

Судя по длинному ряду гвоздиков, набитых на стене, на ней раньше висел ковер, на полу, похоже, лежал палас, со стола все убрано, в шкафу только стопка белья и какие-то старые куртки, плащи, которые и носить уже не прилично, а вот выбросить, видимо, жалко.

Не так давно в окне стоял кондиционер, но его уже нет, проем под него наспех заделан фанерой. Даже занавески с окна сняты.

— Матрас хороший, кровать крепкая, — сказал Маслюк, похлопав по деревянной спинке кровати. — Я сам иногда, бывало, прилягу.

— Ну да, — усмехнулся Родион.

Хорошо Маслюк устроился, и комната отдыха у него здесь, и приусадебный участок, вино, шашлыки. А комнату он благоустроил, и ремонт сделал, и кондиционер поставил, но его время закончилось, и преемнику досталась только казенная мебель. Даже белье и то из каких-то армейских складов, потемневшее от беспощадных стирок. Впрочем, жаловаться Родион и не думал. Хорошо, Маслюк штукатурку с побелкой со стен не содрал, и на том спасибо.

— Буду осваиваться, — кивнул он. И, немного подумав, спросил: — Машину куда можно поставить?

— Машину? — цокнув языком, переспросил Маслюк. — А машину можно припарковать у ворот.

— Люди там ходят. И по ночам тоже. Поцарапают.

Машина у Родиона старая, а