Инна Тронина - Ночь с четверга на пятницу Страница 20

Всеми силами своей страстной души Артур ненавидел родителей, желающих любой ценой выдать замуж дочерей. «Хоть бы подумали, как потом их чадо будет жить дальше! — негодовал он, горячо жестикулируя и сверкая налитыми кровью глазами. — Ведь будет всё время рядом с человеком, который терпеть её не может!..»

Вспомнив эти слова друга, Лёва вскочил, как ужаленный. Он почему-то решил, что нужно поторопиться. Иначе сроки затянутся, Сибилла уедет из Москвы, а после Артур разведётся с Мариной и вступит в борьбу с ним. Правда, Амиру нет и года, брак вряд ли расторгнут в ближайшее время, но решающий шаг всё равно надо сделать сегодня. Тогда, по крайней мере, он будет знать о реакции Сибиллы на своё предложение, смысл которого понятен всем мужчинам и женщинам без всяких пояснений.

Он знал, где помещается ванная, потому что сам несколько раз принимал там душ по утрам. Сибилла предлагала тогда освежиться вместе, но Лёва почему-то постеснялся, а теперь ругал себя за это. Надо быть раскованнее, смелее, проявлять побольше изобретательности в сексе, чтобы любимая не заскучала, как тогда, на приёме.

Сибилла никогда не запирала дверь в ванную — после давней травмы головы врачи запретили ей делать это. Помощь, в случае чего, должна была прийти как можно скорее. Не изменила она этой привычке и сегодня. Когда Лёва, в свадебном костюме, с бутоньеркой в петлице и корзиной цветов в руках толкнул плечом дверь, Сибилла как раз придирчиво разглядывала изящно вскинутую вверх ногу. В руке у неё Лёва заметил дамскую бритву, и удивился тому, что вода в ванне белая.

— О-о, Бог мой!

Сибилла радостно округлила прозрачные глаза. Её лицо было покрыто мельчайшими росинками пота, и Лёва захотелось поцеловать каждую капельку. Без макияжа Сибилла показалась ему ещё более очаровательной, бесхитростной, даже беззащитной. Она быстро спрятала бритву в складках непромокаемой шторы и опустилась поглубже под воду — не столько от стыда, сколько от желания пококетничать.

— Ты откуда такой пышный? Вроде бы собирался жениться?

— Да, я с собственной свадьбы.

Лёва почувствовал себя смешным и жалким в запотевших очках, с мокрым лицом и съехавшей на бок «бабочкой».

— Поздравляю! — немного нараспев произнесла Сибилла, и Лёва с радостным трепетом отметил, что в глазах её мелькнула тень. — Пришёл попрощаться? Мы могли бы встретиться и попозже, малыш…

— Для этого — да. Но я приехал за другим.

Райников поискал, куда бы поставить корзинку. Сцена, конечно, получилась дурацкая, но любовь даже солидных людей делала безумными.

— Зачем же? — с самым искренним интересом спросила Сибилла и даже приподнялась из белой воды. «Она разнежилась в ванне и не управилась бы за полчаса, — отметил Райников. — Я правильно сделал, что поторопился…»

— Я хочу, чтобы не состоявшаяся сегодня свадьба стала нашей с тобой, Сибилла. Получился скандал, который, похоже, разрядил обстановку. Жаль только Дашу, которая действительно любит меня. Но именно поэтому я не хочу портить ей жизнь, не хочу притворяться. Она ещё молода, её отец занимает высокую должность, так что в женихах недостатка не будет. Надо было нам расписаться пораньше, но чего уж теперь?..

— Ты делаешь мне предложение? — улыбнулась Сибилла совсем по-детски, словно на Рождество обнаружила в повешенном у двери носке желанный подарок. — Неужели из-за меня расстроилась твоя свадьба? Ты говорил, что не женатых не выпускают для работы в Грецию. Значит, ты и выгодного назначения лишился? И тоже по моей милости? Не много ли почёта для скромной вдовы байкера?

Сибилла приподнялась в ванне, дав Лёве возможность полюбоваться белыми жемчужинами воды на своей смуглой коже. Райников зажмурился, изнемогая от желания поймать губами её сосок, похожий на бутон кремовой розы.

— Для тебя не может быть много почёта, любимая!

Лёва, неожиданно для себя, встал на колени, на мозаичный влажный пол. Потом схватил тонкую руку Сибиллы и сжал её так, что хрустнули пальцы.

— Только не мучай меня, не тяни! Скажи сразу — да или нет. Иначе я сойду с ума, терзаясь, разрываясь надвое! Я понимаю, ты не любишь меня, не можешь любить… Я не достоин тебя, но всё же смею надеяться… Только не молчи! Не проси времени на раздумья! Ты ведь принимаешь решения мгновенно, ни с кем не советуясь. И ты уже сейчас знаешь, что сказать. Так ответь, Сибилла! И я или уйду навсегда, или навсегда же у тебя останусь. Ведь ты свободна. После гибели мужа ни с кем больше не стояла у алтаря. Я окрещусь, мы обвенчаемся по лютеранскому обряду. Я сделаю всё, что ты пожелаешь, и в этом пойду против воли родителей. Мне уже двадцать четыре, и я вправе выбирать себе жену. А карьера? Ничего, не пропаду в этом мире. Особенно если рядом будешь ты!

— Да, я действительно уже всё решила, — так же нараспев, с пикантным акцентом, промолвила Сибилла. И Райников впервые удивился, что она так хорошо знает русский. — Ты многого обо мне не слышал, милый, и сейчас я не настроена исповедоваться. Подумай и скажи, примешь ли ты меня любую, отверженную и опозоренную, нищую и больную? А ведь я каждую минуту рискую потерять молодость и красоту, здоровье и жизнь. Я лучше других знаю, как зыбко всё в этом мире, как короток путь с вершины в пропасть. И если ты поклянёшься мне на крови, что не оставишь меня никогда, даже узнав обо мне самое постыдное, самое страшное, если готов разделить мою вину — тогда я согласна! Но предупреждаю тебя сразу же — подумай хорошенько! Разве нужна тебе жена со столь скверной репутацией? Сейчас ты возбуждён, по потом это пройдёт. И ты ужаснёшься, сообразив, что натворил под горячую руку!

— Нет, нет, Сибилла! Я готов сейчас же поклясться кровью! — У Райникова перехватило дыхание от этих грозных, величественных слов. — Что бы с тобой ни случилось… я не оставлю тебя. Я не стану слушать никаких порочащих тебя сведений, вне зависимости от того, ложь это или правда. Я готов узнать про тебя всё, что угодно, и сразу же забыть. Потому что всё на свете условно, а истинна только любовь! Если у тебя нет другого мужчины, с которым бы ты хотела пойти под венец, то я здесь и сейчас сжигаю за собой мосты. Я немедленно поклянусь!..

— С этим успеется. — Сибилла, обняв мокрой рукой шею Лёвы, легонько коснулась губами его лба. — Да у тебя жар! Ты бредишь! Я не желаю пользоваться твоим болезненным состоянием и вырывать клятву. Нет, я не отказываю тебе, ни в коем случае! Я просто хочу, чтобы ты вспомнил о родителях, о матери в первую очередь. О, как мне всю жизнь не хватало мамы, если бы ты знал! И я завидовала всем, кто мог обнять свою мать, поцеловать её, поговорить с ней, спросить совета. Не обижай свою маму, малыш. Я уверена, что она будет против. А отец — тем более. Они могут отринуть тебя, и я буду мучиться вечно!

— Я постараюсь им всё объяснить.

Райников так и стоял на коленях. Вода в ванне совсем остыла, но Сибилла не чувствовала холода.

— Они должны принять выбор сына ради его же счастья. Если я ошибся — отвечу сам, и буду судить себя жестоко. Но обращаться со мной, как с вещью, как с комнатной собачкой не позволю. Я их единственный сын, и вряд ли родители отрекутся от меня. Возможно лишь временное охлаждение, пока они не привыкнут, не смирятся с неизбежным. А, главное, они очень хотят внуков, — возбуждённо зашептал Райников. — Если у нас родятся дети, старики всё простят!

— Я тоже очень хочу детей, — призналась Сибилла, и мечтательная светлая улыбка скользнула по её губам.

Скользнула и пропала, но Райников всё же успел заметить, как вспыхнули материнской нежностью огромные глаза цвета персидской бирюзы.

— Но не знаю, как вести себя в семье. Всю жизнь меня воспитывали няни и гувернантки. Амалия заботится обо мне, как может. Но всё же это — не семья!

— Так давай создадим эту семью! Построим от фундамента по кирпичику! — радостно заорал Лёва. — Я понимаю, что это непросто. И даже наш с тобой брак потребует согласования в инстанциях, долгого ожидания. Но мы ведь пройдём через это, любовь моя?

— Пройдём! — как эхо откликнулась Сибилла. — Если ты не остынешь, когда выспишься, не возьмёшь свои клятвы назад, то пройдём. За своё счастье я привыкла бороться. Тогда, при мотоциклетной аварии, у меня случился выкидыш, и больше никаких шансов не было. Я предупреждаю, что внуки могут и не родиться сразу. А вдруг я вообще никогда не смогу забеременеть? Это ведь тоже возможно. И ты не должен упрекать меня в этом. Теперь ты всё знаешь!

Сибилла легко встала, обдав Райникова брызгами белой воды, не глядя, сорвала с серебристого крючка купальный халат. Лёва смотрел на неё сквозь запотевшие очки и видел силуэт мраморной статуи, который вдруг пропал под махровой тканью.

— Почти всё… Но это неважно. Сейчас тебе кажется, что я зря тяну время. Но после ты поймёшь, что должен был всё тщательно обдумать. Мы ещё не поклялись кровью, и потому обратная дорога для тебя открыта. Я вовсе не тот ангел, которого ты вообразил себе. Я могу быть чёрствой, равнодушной, жестокой. Я потребую от тебя таких жертв, на которые не каждый мужчина решится, как бы он ни любил. А пока нам нужно просто выпить, чтобы поддержать силы.