Лоуренс Блок - Профессионалы Страница 20

— Мерзавец!.. Я взял тебя в дом, а ты полез на мою жену. Ударь его еще!

Такой же удар, как и предыдущий. Как все предыдущие. Охранник не отличался изобретательностью. Платт и два охранника вытряхнули Мэнсо из постели, притащили в подвал и привязали к колонне в маленькой комнатке без окон. Теперь один охранник его бил, а Мэнсо не мог ответить ударом на удар.

— Мой сын!.. Если ты не мой сын, считай себя покойником. Ты слышишь?

Он слышал. Живот жгло огнем. Ноги подгибались, голова гудела. Куда ни кинь, все клин. Согласился бы он или отказался. Потому что эта сучка сама не знала, чего хотела.

— Даже если ты мой сын, что с того? Сын приходит и трахает жену отца. Хорош сын!..

А ведь он-то ее не трахнул. Он ей отказал и выбрал кофе. «Я не могу, только не с женой отца». — Звучало это фальшиво, но тогда он решил, что так будет лучше.

— Эл, мистер Платт, отец...

— Вы только его послушайте, он даже не знает, как меня называть!..

— Этого не было. Того, о чем она сказала, не было.

— А чего ей лгать? Зачем говорить, что она трахнулась с тобой, если этого не было?

— Твои деньги.

— Не понял.

— Твое завещание. Разве ты не видишь, она хочет, чтобы меня убили. Чтобы ты меня убил. Она боится, что иначе ты разделишь свое состояние пополам, вместо того чтобы все оставить ей.

Охранник изготовился для следующего удара, но Платт положил руку ему на плечо.

— Подожди. Иди наверх, парень. Торопиться нам некуда, знаешь ли.

— Конечно, мистер Платт.

После ухода охранника Платт долго ходил по комнате, не произнося ни слова. Наконец остановился перед Мэнсо.

— Твоя версия не лишена оснований. Возможно, она говорит правду, и тогда ты — негодяй, заманивший ее в постель.

— Зачем мне идти на такой риск?

— Потому что люди думают своим концом, а не головой. Но не прерывай меня. Она может говорить правду, а может и лгать по названной тобой причине. Из-за денег. И тогда правду говоришь ты. — Платт помолчал. — Знаешь что? Для меня важно лишь одно.

Мэнсо ждал.

— Сын ты мне или не сын?.. Если сын, черт, будем разбираться. Скорее всего сойдемся на том, что вы где-то не поняли друг друга, и обо всем забудем. Если не сын, тогда тебя зароют рядом с Бадди. Вне зависимости от того, ты выдумал эту историю или твоя мать на старости лет тронулась умом. Потому что, если ты мне не сын, какая мне разница, кто с кем трахался или не трахался, кто говорит правду, а кто лжет. Тебе все ясно?

— Конечно.

— Завтра и послезавтра я кое с кем переговорю. Посмотрим, что мне удастся выяснить. А тебе эти два дня придется пробыть здесь. Раньше тут держали уголь. Купив этот дом, я сразу подвел газ. Люк заложили кирпичом. Я решил, что маленькая комнатка без окон иной раз может и пригодиться, — он было рассмеялся, резко оборвал смех. — Эдди!..

— Да?

— Пара дней, и мы все выясним, понимаешь? Мы сможем все забыть и никогда не вспомним об этом в будущем. Черт, дверь запирается, так что держать тебя привязанным незачем. Я разрежу веревки.

Мэнсо напрягся. Платт перерезал веревки, стягивающие его запястья и лодыжки. Мэнсо изготовился сразу броситься на Платта, но тело его подвело. Как только веревки перестали держать его, ноги подогнулись, и он сполз по колонне, распластавшись на полу. Не мог пошевелиться. Лежал как кирпич.

— Отдыхай, приходи в себя.

— У меня свидание.

— И что?

— Свидание с девушкой. Я уже давно ее обхаживаю. Должен встретиться с ней завтра вечером.

— Так быстро я все выяснить не успею.

— Тогда позвони ей. Скажи, что Эдди приехать не сможет. Я не хочу, чтобы она подумала, будто я продинамил ее. Позвонишь?

— Хорошо.

— Номер я тебе дам. Зовут ее Элен Тремонт.

Глава 20

Полковник сидел в инвалидном кресле и массировал культи ног. Они разболелись сразу после телефонного звонка. Звонок раздался в восемь утра, а к девяти все уже собрались в библиотеке, ожидая, что скажет полковник. Но он мог думать лишь о том, что у него болят ноги. Не может болеть то, чего нет, не может, он прекрасно это знал, но знание это не снимало боль.

— Очевидно, у Эдди серьезные неприятности.

Полковник обвел взглядом стол, поочередно останавливаясь на четырех лицах. Они показались ему бесстрастными, напоминающими каменные маски. Потом он понял, в чем дело. Они просто ждали приказа.

А он еще не мог отдать этот приказ.

— На текущий момент нам не остается ничего другого, как признать, что Эдди раскрыт. Легенда незаконнорожденного сына не могла выдержать скрупулезной проверки. Однако Эдди уверял, что все складывается отлично, и намеревался оставаться в стане врага до самого последнего момента. Вероятно, его все-таки раскрыли.

— Мы должны вытащить его оттуда!

Полковник поднял глаза и повернулся к говорившему.

— Говард?

— Сэр. Если Эдди раскрыт, мы должны вытащить его из поместья. И чем быстрее, тем лучше.

— Этот звонок, — подал голос Ден. — Вы сказали, что звонил мужчина?

— Да.

— Но определенно не Эдди.

— Определенно.

— То есть он хитростью уговорил кого-то позвонить, чтобы предупредить нас. Возможно, он уже мертв, сэр.

Полковник кивнул. Ноги болели, и он массировал культи обеими руками. Закрыл глаза, задумался. Неужели Эдди Мэнсо мертв?

Если ты не можешь посылать людей на смерть, войсками тебе не командовать. Это основополагающий принцип, который все знают. Офицер, непосредственно участвующий в боевых действиях, принимает как должное смерть кого-то из солдат, которыми он командует. Штабной офицер, планируя операцию, жертвует разведгруппами, взводами, ротами, зная наперед, что приговаривает людей к смерти. И делать это надо, не испытывая жалости или угрызений совести, словно речь идет не о живых людях, а о пешках на шахматной доске. Иначе и быть не может.

А вот в войне, которую вели они, ситуация менялась коренным образом. Точно так же и действия спецназовцев отличались от обычного боя. Когда солдат у тебя наперечет и каждый — всесторонне обученный профессионал, ты не разбрасываешься ими, словно заштатными пехотинцами. Твоя цель — свести потери к минимуму.

Сейчас же задача ставилась еще более жесткая — вообще обойтись без потерь. Ни деньги, ни уничтожение империи Платта не могли компенсировать жизнь даже одного человека. Если Эдди Мэнсо погибал, операция проваливалась, сколько бы денег они ни взяли в банке.

А Мэнсо скорее всего уже убили.

Боль в ногах мешала Роджеру Кроссу сосредоточиться.

— Мы будем исходить из предположения, что Эдди жив, — наконец проговорил он. — Я согласен, велика вероятность обратного, но мы обязаны действовать, считая, что он жив. Этой ночью мы ворвемся в поместье Платта. Темнота нам поможет.

— А банк? Будем брать его завтра, как и договаривались?

— Нет.

— Откажемся от ограбления? — спросил Симмонз.

— Нет.

— Тогда что, сэр?

Полковник Кросс положил руки на стол.

— Возможно, Эдди активно допрашивают. Если это так, он заговорит. Сказано это не в упрек капралу Мэнсо. Мы же помним уроки наших азиатских друзей, которые показывали нам, как допрашивать пленников. Я, например, никогда не забуду Мортагнара, который работал с нами в Дак-Дин-Гао. Очень спокойный, вежливый юноша. Исходим из того, что Эдди заговорил или заговорит. Поэтому прежний план отменяется. До наступления ночи мы для Эдди ничего сделать не можем, если, конечно, он еще жив. — Полковник глубоко вздохнул. — Девять часов двадцать восемь минут. Луи?

— Да, сэр?

— Хочу проверить свою память. Бронеавтомобиль «Уэллс Фарго» прибывает по средам в четырнадцать ноль-ноль?

— Совершенно верно, сэр.

— Вы справитесь и вчетвером. Старый план не годится, для подготовки нового у нас несколько часов. Мы воспользуемся броневиком «Уэллс Фарго», и вы ограбите банк сегодня, ровно в четырнадцать ноль-ноль. — Он закрыл глаза, уже обдумывая детали, выискивая слабые места нового плана и возможности их усиления.

Глава 21

Пикап выехал из Тарритауна в 10.47. За рулём сидел Симмонз в комбинезоне, который он надевал, изображая лесного хирурга. Только на этот раз комбинезон был надет поверх темно-серого костюма с полосатым галстуком. Рядом с ним сидели Мердок и Джордано. Джордано был в строгом костюме, полосатой рубашке и черном галстуке. В последний раз он виделся с Пат Новак в понедельник и с того дня не брил усы. Они едва отросли, но сестра полковника пожертвовала свой карандаш для подводки глаз, и издали подкрашенная щетина на верхней губе могла сойти за усы.

Мердок коротко подстригся, на тыльной стороне ладони левой руки появилась бородавка. Сбросить ее он мог одним щелчком. С прической дело обстояло иначе. Мердок всегда носил длинные волосы, теперь же от них остался короткий ежик. Так что отрасти до прежней длины они могли лишь через несколько месяцев. Впрочем, возвращаться в Миннеаполис он не собирался, поэтому никто не смог бы отметить разительные перемены, происшедшие с его головой.