Сергей Зверев - Подземный конвейер Страница 21

Машина скрипнула амортизаторами, остановилась, и Хорев выскочил на траву. Длиннющий худой парень в выцветшей бейсболке, в больших очках выпрямился и заулыбался. Его руки были испачканы землей и зеленью.

– Ты что тут делаешь? – сразу начал напирать Семен. – Кто такой, какого лешего ты тут роешься?

– Здравствуйте! – Парень снова улыбнулся, как-то немного виновато. – Вы меня не узнали? Я же эколог из отдела охраны окружающей среды. Тертишный моя фамилия.

– Чего? Так ты с завода, что ли?

– Ну да, – подтвердил этот доходяга. – Я экологические исследования провожу. Понимаете, мы же неизбежно влияем на окружающую среду, а это может со временем стоить заводу очень дорого. Общественное мнение станет негативным. Мониторинг входит в программу…

– Слышь, ботаник!

– Я не ботаник, я эколог.

– Да хоть хренолог! Ты!.. – Хорев поперхнулся, замолчал и подошел к тому месту, где копался этот придурок.

Короткая туристическая лопатка, пакетики какие-то, прибор в сером кожухе размером с небольшой чемоданчик. Похоже, что этот длинный умник тут в самом деле что-то исследует. Вот принесла его нелегкая со своей наукой!

Сейчас не стоило что-то говорить, гнать его отсюда и приводить странные доводы. Это может показаться слишком подозрительным. Кому там этот отдел подчинен? Кажется, главному инженеру. Какая, хрен, разница, все равно Смирнов разрулит. Он мужик опытный, властный, весь завод держит в кулаке.

Хорев скрипнул зубами, залез в машину и велел двигать.

Он достал телефон, набрал номер Слащекова и сказал:

– Павел Леонидович, это опять я!

– Чего тебе? Что-то срочное?

– Да, срочное. У нас на заводе есть один очень деятельный тип. Экологом, что ли, работает в отделе охраны окружающей среды. Так вот, он затеял какие-то исследования, в земле ковыряется вокруг полигона. Боюсь, что и на территории тоже начнет лазить. Вы бы звякнули Смирнову. Пусть он по своей линии этого ботаника прищучит и запретит ему заниматься художественной самодеятельностью.

– Он что, прямо сейчас, в рабочее время за территорией что-то делает? – Слащеков сразу оценил ситуацию.

– Ну да. Я только что с ним разговаривал.

– Хорошо, я понял. Но ты там смотри!.. По периметру посты какие-нибудь организуй, патрулирование. Нам только не хватало, чтобы кто-то там пробы для химического анализа брал!

– Пацанов я наберу, не проблема. Думаю, что надо на машинах круглосуточно патрулировать периметр, обязательно со светом фар. Только придется финансирование открывать. Делаем?

– Я же сказал тебе! Чтобы к ночи там все было под контролем! Сколько цистерн пришло?

– Шесть. Сейчас начнут сливать. Двенадцать пошли на юг, пять в Нижегородскую область, и еще четыре к нам прибудут через три дня. Они сейчас в отстойнике на товарной. Я начальнику станции проплатил из своего резервного фонда. Завтра отчитаюсь по затратам.

– Завтра не получится. У меня тут в Москве дел накопилось выше крыши. Давай, рули там ситуацией, и чтобы больше без эксцессов.

– Шеф, так это не мой косяк! Кто же знал, что этот долбаный эколог сюда полезет?.. Вы Смирнову звякните, а то он мужик с норовом, меня может и не послушать.

Антон знал, что сын погибшего генерала обязательно появится в санатории. Копаев вот уже вторые сутки безвылазно торчал в «Бутурлинских дачах», злясь и негодуя, но понимая, что иначе нельзя. Хрусталев-младший был нужен ему до зарезу.

Вполне возможно, что этот журналист был заинтересован в смерти отца. Если же нет, то он, наоборот, выведет Антона на тех персон, которые причастны к этой трагедии. Олег давным-давно не жил с генералом, но мог многое знать, догадываться о важных вещах, располагать такой информацией, ценности которой и сам не понимал.

Хрусталев появился около одиннадцати часов утра. Когда Антон с лоджии своей палаты увидел, как у ворот остановился белый «понтиак», то, еще не рассмотрев номера машины, понял, что не ошибся в этом человеке. Двое суток потеряны не зря.

Вот круглое лицо Олега Хрусталева замелькало у одноэтажного здания проходной. Он долго не выходил. Это означало, что охрана связывалась с главным врачом и интересовалась, пропускать ли этого человека.

С одной стороны, он был журналистом, что делало его личность нежелательной в стенах санатория. С другой стороны, это сын высокопоставленного пациента, умершего в этих стенах! Результат переговоров был очевиден.

Хрусталев появился на территории минут через десять. Антон вернулся в комнату и вытащил из шкафчика небольшой пластиковый ящичек. Он снова уселся на лоджии, водрузил ноги на второе кресло, а на колени положил свой самодельный прибор. Итак, вот переключатели шести микрофонов, тайно укрепленных за эти двое суток в различных кабинетах. Места Антон выбирал с точки зрения вероятности того, что именно в этих помещениях и именно с этими людьми Хрусталев захочет пошептаться о своем деле.

Итак, кабинет главного врача. Тот никоим образом не станет игнорировать этого визитера. Ведь смерть пациента в медицинском учреждении – это всегда ЧП. Маленькое ли, большое ли, но руководство и вышестоящие инстанции по внутренним ведомственным правилам обязаны реагировать на любую смерть и проводить пусть формальную, но проверку. Ага…

– Здравствуйте, Олег Дмитриевич, проходите, пожалуйста. – Это голос главврача.

– Я к вам вот с каким делом… – Голос Олега.

– Да-да, конечно. Я вас слушаю.

– Я хотел бы ознакомиться с медицинскими документами, которые велись здесь при поступлении моего отца. Диагноз, назначенное лечение, результаты вскрытия и тому подобное.

– У вас есть какие-то подозрения? – Главный врач крайне изумился. – Но что вас навело на такие мысли? Проводится следствие по поводу автомобильной аварии, в которой пострадал ваш отец…

– Я вас очень прошу. – Голос Олега стал вкрадчивым. – Это очень важно.

– Знаете, при всем моем уважении к вашему отцу и к вам лично, Олег Дмитриевич, тут есть определенные сложности. Видите ли, нам строжайше запрещено знакомить с подобными документами посторонних людей. Не обижайтесь, но ведь юридически так оно и есть. Я за такую вольность могу полететь с работы, а мне ее терять не хотелось бы. Согласитесь, что с вашей стороны это просто капризы. Вы, ближайший родственник генерала Хрусталева, можете на вполне законных основаниях ознакомиться с материалами дела. Это вам любой адвокат подтвердит. Зачем создавать проблемы мне… нам, людям, которые боролись за жизнь вашего отца, пытались спасти его, а теперь искренне огорчены, даже удручены случившимся? Это ведь только говорится, что медицина оказалась бессильной. Любой врач подспудно чувствует свою личную вину, переживает, что именно он не смог, оказался бессилен. Это как у капитанов морских судов. Там ведь не говорится, что какой-нибудь корабль под названием «Пятигорск», капитаном которого является господин Иванов, сел на мель. У них утверждается, что Иванов виноват в том, что так получилось. Капитан ответственен за все, даже когда его вины в этом нет. Так сказать, по должности, по уровню…

Антон понял, что главврач – человек достаточно опытный и как руководитель, и как психолог, может быть, даже профессиональный. Он сейчас просто заговаривает Хрусталеву зубы, задавит его ситуацией, непреодолимостью юридических препятствий и человеколюбием.

Олег, даже при всей его настырности, сдастся. Он поймет вовсе не положение этого милейшего главного врача, а бесполезность своих усилий, растрачиваемых в этом кабинете.

Так оно и вышло. Вялые препирательства продолжались минут пятнадцать. Потом Олег уныло пробормотал извинения и покинул помещение.

Еще через десять минут Антон получил подтверждение своим подозрениям насчет того, что эти унылые извинения не были искренними. Олег обнаружился в кабинете старшей медсестры, где пытался откровенно подкупить эту женщину. По своей житейской наивности он не знал, что в руках старшей медсестры находятся такие нити управления, возможности и материальные ценности, что жалкие предложения генеральского сынка ей покажутся просто смешными. Уж она-то из-за такой ерунды совсем не готова будет лишиться своей должности.

Добраться до лечащего врача Хрусталеву не удалось по простой причине. Старшая сестра была бабой очень хитрой либо получила соответствующее предупреждение от руководства. Она мгновенно отреагировала на вопрос Олега и заявила, что данный специалист у них не работает уже неделю, а личные данные сотрудников, даже бывших, запрещено давать посторонним. Так указано в документах, предназначенных для внутреннего пользования.

Настало время включаться в игру Антону. Не надо быть ясновидящим, чтобы понять, что Хрусталев пойдет в район палаты, где погиб его отец. Он захочет пообщаться с соседями, теми людьми, которые могли что-то видеть, слышать, разговаривать с его отцом.

Антон понимал, что «Бутурлинские дачи» – это не режимный объект, с территории которого любого постороннего можно выставить в два счета. Но и разгуливать по территории и корпусам Олегу тоже никто не позволит. Наверное, он и сам об этом тоже догадывался, будучи журналистом.