Андрей Молчанов - Канарский вариант Страница 21

– А дальше?

– А чего дальше? - вклинился Вова. - Знаешь, что такое история планеты? Сначала были динозавры, потом они превратились в нефть, а после появились арабы, начали продавать нефть и покупать себе «Мерседесы»… Вот и «дальше»…

– А лодка? А ящики? - настаивал Сергей.

– Воз и поныне там, - ответил папа словами баснописца.

– А может, ее давно подняли, - сказал Володя. - Со всеми отлитыми в бруски короночками узников концлагерей.

– А чего тут гадать? - сказал я. - Все проще простого. Вышел по компьютерной сети в базу данных, и через час у тебя вся архивная информация. Надо знать только номер лодки.

_ Во, - сказал Вова, в очередной раз наполняя стаканы. - Есть дело. Поехали искать лодку. Я хохотнул.

– А что? - произнес Сергей, обращаясь к отцу. - Вы бы сподобились на такое предприятие?

– Хоть завтра! - последовал категоричный ответ. - Если бы мне предложили… Да! Хоть завтра! - повторил убежденно. - Тем более в мои годы не стоит терять время.

– А ведь вкусная тема… - зачарованно прищурился чекист.

– Ну, Вова, едем? - спросил папа. - За границу? Золото не найдем, так хоть погуляем, а?

– На что гулять-то? - спросил Вова. - Не, я люблю приехать за границу так, чтобы твердая валюта оттопыривала карман… - Затем, подумав, добавил: - Причем не один, а все. М-да. Включая внутренние.

– Вот для этого и стоит поработать, - сказал папа. - Понырять. Как там, кстати, наши гидрокостюмы и акваланги?

Оборудование для подводной охоты мы хранили у Вовы в замке, не обременяя громоздкими тюками ограниченную площадь московской квартиры.

Володя не отвечал, впав во внезапную задумчивость.

– Климат там как в Эмиратах? - спросил настороженно.

– Там выше тридцати не поднимается, а ниже двадцати не опускается, - сказал папа. - Устраивает?

– Все дело в спонсоре, - кивнул на меня братец.

– Свою долю я вношу, - молвил чекист.

– Кто «за», поднимаем руки, - подытожил папаня, воздев кверху ладонь.

Подвыпившие Серега и Вова, охваченные благодаря «Смирновской» романтикой поиска сокровищ, последовали его дурному примеру.

– Единогласно, - высказался я, не поднимая руки.

Пора было укладываться спать. Чтобы завтра, на свежую голову, всерьез задуматься о реальности положения. Реальности тягостной. Весьма далекой от бредовых радужных идей подводных изысканий золотого запаса Третьего рейха в субтропических водах близ Африканского материка, находящихся под юрисдикцией цивилизованной Испании.

СЫСК

Аслана переполняли ненависть и стыд. Вчера, в офисе Куди Баргулова, расположенного на респектабельной Пятой авеню в Манхэттене, его два часа томили в приемной, не предложив даже чай, а после, когда он прошел в кабинет, указали в самый дальний угол, как собаке, не желая, видимо, чтобы он приблизился к начальственному столу, за которым в пухлом, вишневой кожи кресле сидел, вперив в него ястребиный непреклонный взор, грозный патрон, его дядя, два года назад соблаговоливший вытащить сюда, за океан, племянника из глухого чеченского села.

Дядя приехал в Америку в начале девяностых годов, когда маленькая республика, делая первые шага по пути независимости, посылала в разные страны своих эмиссаров, должных наладить необходимые связи, адаптироваться в чуждой среде и - создать свои опорные точки, в итоге обязанные трансформироваться в посольства и представительства государства Ичкерия.

Не считая денег, упорно и взвешенно, эти первые орлы вили свои гнезда на чужбине, находили нужных людей, вникали в законы и нюансы зарубежной жизни, получали документы, обзаводились адвокатами и постигали трудные языки.

Общины росли и крепли. Основывались базы в Европе, Америке, не говоря уже о Ближнем Востоке - Турции или же Иордании, где многие из родственников Аслана располагали не только широкими возможностями, но и вполне конкретной властью.

Аслан гордился своим народом. Выносливым, не боящимся никакого врага, сплоченным и - верным традициям. Его маленькое государство отстояло себя в битве с рыхлым российским чудищем, ныне - кисельной массой, каждодневно теряющей внутренние силы, стержни да и сам смысл своего движения куда-либо.

Нет ничего невозможного - так говорят муллы. Россия побеждена, а значит, и Америки бояться не стоит.

Она, Америка, тоже узнает Чечню! И куда разным там итальянским и русским мафиям до сплоченного и бесстрашного чеченского братства! Оно еще покажет себя!

Но сейчас он, Аслан, не в почете у соплеменников. Он совершил ошибку, наспех сработав примитивную легенду о течи в бензобаках, недооценил этого делового русака. А тот же оказался подлым осведомителем, как выяснили московские ребята, сумевшие подкупить следователя.

Пропали большие деньги, их не вернешь, ответственность лежит на нем, Аслане, и придется держать ответ. Что же, он не боится и сделает все, что решит всесильный дядя.

– Слушай, ты… - процедил старший родственник сквозь зубы.

– Эта кобра уползла. Вчера его хотели взять наши парни, но он их опять подставил в засаду. Где он - не знаю. Узнаешь ты. Поедешь к его шефу-американцу, поговоришь с ним… А потом полетишь в Россию. Кто с тобой эти «линкольны» в гараж ставил?

– Джамбик…

– Вот вместе русака и отыщете. Когда закончите работу, и уши его мне на стол положишь, тогда думать будем, как с вами быть. Все.

– Но я же…

Дядя в гневе приподнялся из кресла.

– Запомни! - произнес с глухой яростью. - Есть три типа мужчин… Один - говорит и не делает. Другой - говорит и делает. Третий - делает и не говорит! Теперь думай: кто ты? И кем тебе надо стать!

Аслан почтительно поклонился.

– Да! - остановил его босс, когда он уже взялся за ручку двери.

– Вот, прочти… - Протянул лист бумаги. - Чтобы знал, ради чего работаешь…

Аслан просмотрел ксерокопированный текст указа покойного президента Дудаева за номером 172 от 19.12.1993 г.

В указе покойный глава республики постановлял, что сотрудники спецслужб, в том числе бывшие, за действия или бездействия, направленные на подрыв государственного строя Чечни, наказываются лишением свободы на пятнадцать лет или смертной казнью.

В примечании указывалось, что к сотрудникам спецслужб относятся лица, состоявшие или состоящие на службе органов государственной безопасности, в том числе в разведке и контрразведке.

– Указ никто не отменял, - прокомментировал дядя.

Аслан вновь почтительно кивнул, с трудом, правда, соображая, при чем здесь указ, государственные интересы Чечни и личность какого-то стукача.

Но спорить не приходилось. Ему предлагалось проникнуться и преисполниться… И подобающей мимикой свое понимание государственной значимости доверенной ему миссии он с послушанием подтвердил.

На следующий день, получив установочную информацию, он вместе с толстым, круглолицым Джамбиком, сонно щурившим глаза, ехал в соседний штат Нью-Джерси, к одному из маленьких охраняемых поселков - оазису, в чьей тиши пребывали состоятельные, не признающие дешевой городской суеты американцы, отгороженные от мира гоняющихся за жалкими крохами смердов из асфальтово-каменных вавилонов, - заборами, вооруженной охраной и стенами своих роскошных вилл.

Да, это был иной мир… Чистого лесного воздуха, подстриженных лужаек и вечнозеленых кустарников, полей для гольфа, бассейнов с подогревом, теннисных кортов, дорогих изысканных ресторанчиков и вышколенной прислуги.

Из машины Аслан позвонил объекту домой. Тот снял трубку, пробормотал на просьбу подозвать мистера Джексона - «Wrong number…» [Неправильно набран номер (англ.)] - и Аслан, мрачно и удовлетворенно кивнув сам себе, притопил педаль акселератора, заставив «кадиллак» резко рвануться вперед.

Торопиться, впрочем, не следовало. По территории поселка безостановочно кружили «фордики» внутренней охраны, и их, явных чужаков, сразу же могли взять на заметку.

Перекусив в забегаловке, они уселись в машину и, включив магнитолу, молча застыли, глядя в пространство и слушая заезженную пленку с чеченскими песнями.

Постепенно темнело, на видневшемся вдалеке ажурном мосту, перекинутом через реку, засверкали фары автомобилей, показались первые неясные крапины звезд, и воздух, тянувшийся в щель приоткрытого оконца, стал сырым и студеным.

– Пошли, - произнес Аслан, выключая магнитолу. - Кусачки возьми, не забудь.

– А ты проверь: стеклорез, отмычки… - Невозмутимый Джамбик, достав из потайной ниши пистолет, накрутил на ствол глушитель.

По лесной тропке они двинулись вдоль высокого сетчатого забора, увенчанного гирляндами металлической ленты с торчащими из нее бритвенными гарпунами лезвий.

– Вот, - сказал Джамбик, остановившись - Тут у камеры мертвая зона, давай ползком…

Они поползли по ветхой прошлогодней листве - осклизло-мерзлой, липнущей к джинсам, податливо вминавшейся локтями в размокшую от стаявшего снега почву.