Андреа Камиллери - Телефон Страница 21

Объяснение данного явления, которое мы нашли благодаря нашим информаторам, не внушает оптимизма: оно сводится к тому, что все, за немногими исключениями, сицилийские рабочие общества распадутся в ближайшее время одно за другим, чтобы образовать единую организацию, которая будет называться «Фаши сицилийских трудящихся» (что-то в этом роде).

Мой доклад поможет Вам представить, Ваше Высокопревосходительство господин Министр, какими разрушительными возможностями должна обладать организация, движимая слепой ненавистью к Порядку, Обществу, Государству.

Мы установили также, что главари мятежного движения собрались в эти дни в Палермо (где пробудут еще некоторое время) для выработки «устава» организации, которая, по нашим сведениям, сохранит лишь pro forma[4] первоначальную задачу взаимной помощи, тогда как ее истинной целью будет устройство бессмысленных забастовок и волнений, сопровождающихся насилием, что грозит неминуемо подорвать устои нашего цивилизованного общества.

Имена будущих главарей «Фаши» частично уже известны, но имеет смысл напомнить их:

Розарио Гарибальди-Боско (Палермо),

Франческо Манискалько (Палермо),

Джакомо Монтальто (Трапани),

Франческо Кассиза (Трапани),

Луиджи Макки (Катания),

Дж. Де Феличе (Катания),

Никола Петрина (Мессина),

Франческо Ноэ (Мессина),

Франческо де Лука (Монтелуза).

Все они могут рассчитывать на более или менее открытую поддержку перечисленных ниже Депутатов Областного Собрания:

(опущено)

и перечисленных ниже лиц, исповедующих либеральные или радикальные идеи:

(опущено)

Таково содержание доклада, представленного Главным Управлением ОБ Его Высокопревосходительству господину Министру.

Дополнительно сообщаем имена участников встречи в Палермо (остальные имена сообщим по мере уточнения):

1) Никола Барбато из Пьяна-деи-Гречи,

2) Джузеппе Бивона из Менфи,

3) Кармело Рао из Каникатти,

4) Л. Каратоццоло из Сан-Бьяджо-Платани,

5) Дж. Монделло из Кастельтермини,

6) Стефано Ди Мино из Гроттэ,

7) Ф. Дженуарди из Вигаты,

8) Лоренцо Панепинто из Бурджо,

9) К. Риччи-Грамитто из Монтелузы,

10) Оресте Трупьяно из Вальгварнеры,

11) Бернардино Верро из Корлеоне.

Гл. редактор Дж. Оддо Бонафеде

14 апреля 1892

Наш корреспондент сообщает из Вигаты о странном случае, который произошел в этом городе вчера ночью. Неизвестные лица, взломав двери, проникли в помещение местной конторы Королевских Почт и Телеграфов, находящееся по Морской ул., № 100. Первым следы взлома обнаружил на следующее утро начальник почтовой конторы г. Тамбурелло Витторио, который тут же вызвал карабинеров. После тщательной проверки г. Тамбурелло заявил, что, несмотря на разгром, учиненный злоумышленниками в конторе, ничего не пропало ни из почты, приготовленной к отправке, ни из корреспонденции, ждущей доставки по городским адресам. Ящик стола, где лежали 300 лир, был взломан, но деньги похищены не были.

Предположение о том, что это могла быть шутка, исключается: в случае поимки «шутникам» не поздоровилось бы. Королевские Карабинеры расследуют происшествие.

Говорят (5)

— Дорогой синьор Тамбурелло! Как я рад вас видеть! Спасибо, что почтили меня посещением!

— Это я должен радоваться, уважаемый командор Лонгитано! Это я должен благодарить вас за честь!

— Мне ужасно стыдно при мысли, что обременил вас просьбой приехать в Монтелузу, но я сейчас здесь живу, у брата. Возрастные болячки беспокоят, вот и решил малость подлечиться, брат у меня врач.

— О чем вы говорите? Какие болячки? Вы чудесно выглядите! Прямо огурчик!

— Знаете, почему я позволил себе послать за вами?

— Понятия не имею, но я сразу приехал. Было бы безумием отказать себе в удовольствии видеть вас.

— Вы не поверите, но теперь, когда вы здесь, меня смущение берет, совесть зазрит, что побеспокоил вас по ерундовому поводу.

— А хоть и по пустяку, я все равно рад. Говорите, я к вашим услугам.

— Знаете, синьор Тамбурелло, старики вроде меня в один прекрасный день становятся как малые дети, которым все интересно, про все хочется узнать. Что это такое? А это что? Стоит нам, старикам и детям, вбить себе что-то в башку, мы сон теряем, места себе не находим. У меня из головы мысль не идет о том, что случилось на вашей почте в Вигате. Я из газеты про взлом узнал. Это правда, что взломщики ничего не взяли? Синьор Тамбурелло, вы можете говорить со мной как на духу, все, что скажете, при мне останется, убивать меня будут, тайна вместе со мной умрет. Я хочу правду знать: что украли?

— Ничего, ровным счетом ничего, дон Лолло. Клянусь! Неужто я врать вам стану? Зачем это мне?

— Но вы уверены, что неизвестные действительно проникли внутрь? Может, они взломали дверь, а потом их что-то напугало, и они убежали?

— Конечно, уверен. Письма и посылки лежали не так, как я разложил их вечером.

— А много было почты?

— Совсем мало. Начальник полиции Спинозо просил меня сделать список, так он у меня с собой, я еще не успел ему отдать. Вот он, я вам прочитаю. Поступления: посылка для аптеки Катены с целебными травами, которые в наших местах не растут; посылка из Алессандрии для винодельческой компании Николози (наверняка пробки); письмо синьоре Аделине Гаммакурта от сына (сынок развлекается в Риме и тянет из нее деньги); письмо кавалеру Франческо Де Домини (от любовницы из Каникатти, про которую, когда она приезжает в Вигату, он всем говорит, будто она его племянница); открытка из Милана синьору Кармине Лопипаро (от его брата Пеппе, который разыскивает на севере жену, сбежавшую с офицером берсальеров). И все. А теперь отправления: три письма и большой пакет. Первое письмо — от синьоры Финоккьяро дочке Каролине (дочка живет с мужем в Трапани, и, кажется, он ей наставляет рога, да она и сама хороша — в долгу не остается); второе письмо — из кофейни Кастильоне в туринскую компанию Паутассо (компания производит очень вкусный шоколад); третье письмо — анонимное, от кавалера Ло Монако доктору Мусумечи. Пакет…

— Минутку, синьор Тамбурелло. Почему вы называете третье письмо анонимным, если вам известно, что оно от кавалера Ло Монако?

— А старик других не пишет, только анонимные, вам любой скажет. Бедняга этим от нечего делать занимается. Я понял, что письмо от него, потому как почерк его знаю. А пакет, про который я начал говорить, был от тестя Филиппо Дженуарди зятю в Палермо.

— Разве Филиппо Дженуарди переехал в Палермо? Что, он больше не живет в Вигате?

— Никуда он не переезжал. Просто уже больше месяца живет в Палермо. То ли торговые дела у него там, то ли женщина. А письма, которые ему приходят, тесть кладет по несколько штук в конверт и отправляет в Палермо, в пансион на улице Тамбурелло. Улица называется как моя фамилия, потому я и запомнил.

— Что же тогда искали взломщики?

— Сам в толк не возьму. И смею просить вас об одолжении, дон Лолло.

— Сделаю все, что смогу.

— Если вы что-нибудь прослышите… Если узнаете невзначай, что у них было на уме… Просто так двери не взламывают… Я не понимаю. А вдруг это намек был… вдруг меня предупредить хотели, предостеречь?..

— Да как вы могли подумать? Намек? Предостережение такому благородному, такому кристально честному человеку, как вы? Не сомневайтесь, если что-нибудь узнаю, тут же вам сообщу. Тут же.

— Командор, я побежал. Целую руки. Ради бога, сидите, не провожайте меня.

— До скорого, дорогой.

— Калоджерино! Можешь войти, синьор Тамбурелло ушел.

— Приказывайте, дон Лолло.

— Ты все слышал из той комнаты?

— Да. Адрес Дженуарди в Палермо — пансион на улице Тамбурелло. Я поехал.

— Нет, погоди. В Палермо, пожалуй, я сам съезжу. Но сначала нужно кое-что сделать. Ты должен зайти к кавалеру Манкузо, я потом скажу, зачем. Слышал, какой дурак этот Тамбурелло? Я так повернул разговор, что он сам адрес Пиппо Дженуарди мне выложил. И теперь он никому не сможет сказать, будто я этот адресок у него выпытал. Правильно?

— Вы бог, дон Лолло.

— Хочешь еще одну вещь узнать? Когда он сказал, что у него с собой список почты, который Спинозо составить просил, я лишний раз убедился, что Спинозо настоящий сбир. К той же мысли, что и я, он первый пришел.