Пуля рассудит - Владимир Григорьевич Колычев Страница 21

же история и со следами ног, от них остались только сглаженные ветром ямки. Углубления были разных размеров, отличия практически неощутимые, но Прокофьев все же решил, что во двор с улицы заходили разные люди. Они же садились в машину. Судя по интенсивности, с какой снег заметал следы, дело происходило не далее чем час-два назад. Если преступников кто-то вспугнул, то вряд ли это сделала жена Сигайлова, потому что, если судить по запорошенным снегом следам, люди уехали не более часу-двух назад, а супруга Алексея могла позвонить им не ранее получаса.

Улица была слабо освещена, фонари горели не везде, а во дворе вообще темень. И окна в доме не светились, и во дворе не горели фонари, хотя должны были. Может быть, их нарочно не включали.

Из трубы поднимался дымок, но это ни о чем не говорило: отопление газовое, котел наверняка с автоматикой, вот и вьется дымок. А дом кирпичный, в холоде такой держать нельзя: штукатурка отсыреет и посыплется, поэтому котел мог работать сам по себе.

— Поближе подойдем? — спросил Прокофьев, нащупывая в кармане ключи от дома.

Забор состоял из кирпичных столбов, между которыми крепились гладкие железные листы. Они не гнулись под тяжестью человеческих тел, и Прокофьев вместе с Ярыгиным легко справились с таким препятствием.

Машины во дворе не наблюдалось, собака из темноты не выскочила, Прокофьев беспрепятственно подобрался к дому, подошел к двери, приложил ухо. Ни голосов не слышно, ни шагов.

Прокофьев выразительно глянул на Ярыгина, тот кивнул, соглашаясь на самые решительные действия.

Замок тихонько щелкнул, дверь, открываясь, даже не скрипнула, из дома дохнуло теплом. Не включая свет, Прокофьев зашел в одну комнату, Ярыгин свернул в другую. Очень скоро стало ясно, что в доме никого нет. Можно было включить свет.

— Что это? — спросил Прокофьев, глядя на отпечатки пальцев, оставленные на светлых обоях окровавленной рукой.

Следы, на первый взгляд, свежие, возможно, их оставил раненый Сигайлов. И вряд ли он сделал это осознанно. Возможно, он пошатнулся от слабости и дотронулся до стены.

Прокофьев не стал вызывать экспертов, не хотел терять время на подробное обследование: ситуация требовала немедленных действий. Дом осмотрели сами, осторожно, но быстро.

На столе в гостиной стояла коробка с домашней аптечкой, но в ней нашли только разорванные упаковки от бинтов и марлевых тампонов, пустой пузырек хлоргексидина. И везде кровь — на столе, на стуле, на коробке, на бумаге.

Окровавленную куртку с логотипами инкассаторской компании нашли в платяном шкафу, там же лежала и скомканная летняя куртка, футболка, все в крови. Видимо, раненый Сигайлов разделся, перевязал раны и ушел в куртке своего тестя. Все указывало на это.

А ранен парень был, по всей видимости, серьезно. Судя по отверстиям в куртке, одна пуля прострелила руку, другая вошла чуть ниже, под правую мышку. Ни в одном случае выходного отверстия в куртке, ни в другом, это говорило о том, что дела у Сигайлова хуже некуда. А за врачебной помощью он не обращался, значит, боялся попасть в руки правосудия. А почему? Ответ лежал на поверхности.

— Похоже, сам тут управлялся, никто не помогал, — предположил Ярыгин.

Прокофьев кивнул. Сигайлов, если это был он, ходил по дому в ботинках, вряд ли бы его спутник стал разуваться, чтобы следовать за ним.

Но других следов от обуви не было. Да и раздевался раненый тяжело, садился на кровать, стул на пол уронил. Никто ему не помогал, не поддерживал. И перевязывал раны он, по всей видимости, сам, наспех. И одевался также в спешке.

— А машина?

— Если это «Газель», то Сигайлова в машине ждали, — пожал плечами Ярыгин.

— Сивый не стал бы его ждать.

— Так, может, уехал, привез его в дом и уехал…

— Оставил Сигайлова в живых, чтобы он его сдал?

— Ну да, уж если он Рубца пристрелил…

— И Сигайлова мог пристрелить. Поэтому Алексей мог сбежать.

— Из «Газели» выпрыгнул?

— Все возможно.

— А кто его сюда подвез?… Может, такси остановил?

— Телефон Сигайлова у нас есть, надо выяснить, кому он звонил… Работаем, Савелий, работаем. Не мог Сигайлов далеко уйти. Нутром чувствую, никуда он от нас не денется, — сказал Прокофьев.

На самом деле чутье молчало, не было уверенности, что Сигайлова удастся взять. Но чутье — понятие субъективное, зачастую не имеющее никакого отношения к реальности. Искать нужно, работать, а не полагаться на интуицию. Дорогу осилит идущий. Или лучше бегущий.

Глава 8

Лучший способ потеряться — это бежать куда глаза глядят. Аркадий даже не знал, куда он заехал, вокруг мгла, ветер, снег, дорогу замело, еще чуть-чуть, и машина безнадежно застрянет или свалится в кювет. Но все же он продолжал держаться за руль: пока едешь, есть хоть какая-то надежда, что Сивый не выстрелит в спину. А он мог, в руках у него автомат, а от злости крышу срывает.

— А ведь ты нарочно Каймана бросил, — сказал Сивый.

Двигатель натужно гудел, ходовая гремела, голос у Сивого звучал тихо, но Сарычев его все-таки услышал. Может, потому что знал, о чем с ним будут говорить.

Все началось превосходно, Леша Сигайлов не подвел, загнал машину в подвал, точно бильярдный шар в лузу. Аркадий должен был подскочить к ней и быстро вскрыть дверь мощной автономной болгаркой, Леша сказал, как это сделать. Но ситуация вышла из-под контроля: напарники Сигайлова не захотели становиться жертвами, сами открыли дверь, а затем и огонь.

Аркадию чертовски повезло, он успел отскочить в сторону, а Кайман попал под пули. Сивый не растерялся, зарядил в фургон длиннющую очередь, двоих инкассаторов положил наглухо, Сигайлова ранил.

Аркадий выполнил уговор, и вывески на домах поменял, и всех инкассаторов с собой забрал. Сивый не понимал, зачем он грузит в машину покойников, но его никто ни о чем не спрашивал. Сам Сивый был ранен, пуля вошла в бедро под самый срез бронежилета. Первое время он был в ауте от боли, мало что соображал, это потом уже Аркадий объяснил ему, что Сигайлов заодно с ними, но парню нужен был отмаз, как будто он не при делах, а всего лишь жертва нападения. Именно поэтому должны были исчезнуть все инкассаторы, хотя, если честно, Аркадий не видел в этом особого смысла. Но Леша просил, а он сделал, хотя чуть не надорвался, когда грузил в машину покойников и деньги. Много денег.

Он мог бы загрузить и Каймана, но зачем? Аркадий только рад был засветить его, а вместе с ним и Сивого, лишь бы