Владимир Колычев - Перебиты, поломаны крылья Страница 22

– И всех надо кормить.

– И еще одевать, между прочим!.. А работа у нас вредная…

За вредность нужно было доплачивать всем сотрудникам Сизо, но в первую очередь и в особом размере безоружным контролерам на этажах, которые рисковали не только своей жизнью, но и здоровьем. Опасность туберкулеза бродила по тюрьме, как призрак коммунизма по Европе. Адская работа у людей, и нужно было быть бессердечным человеком, чтобы лишать этих людей возможности подзаработать на зэковских потребностях.

– Смотри, попадешься, поддержки от меня не жди.

– Да ладно, попадусь, все свои. Я ж не зарываюсь. И порядок у меня в камерах… Не то, что в некоторых… – с плохо скрытым злорадством протянул Саша.

– Это ты о чем? – навострил ухо Андрей.

– А в двести четвертой вчера бардачок был, – усмехнулся Лыпарев. – Пьянка и драка… А тебе еще не доложили?

– Главное, что ты в курсе, – нахмурился Андрей.

– Да ты не волнуйся, я ж никому не скажу. Сам разберешься.

– Ну, тогда бывай.

Андрей запанибратски хлопнул Сашу по плечу и покинул его кабинет. Прошел к себе, вызвал секретного осведомителя из двести четвертой камеры.

Нельзя было конфликтовать со своими коллегами и по той причине, что в сложном тюремном механизме все тесно переплетено и взаимосвязано. Прибывший за уголовником конвоир будет знать, куда он его поведет, возможно, даже скажет об этом наблюдающему за камерой контролеру. И тот и другой могут продать информацию зэкам, и тогда на осведомителе можно будет ставить крест – и в прямом, и в переносном смысле. А такое может случиться, если Андрей не будет пользоваться уважением у сотрудников изолятора. Если он поставит себя вне коллектива, любой будет рад подставить ему подножку. Но пока все было гладко. Сложная и громоздкая машина следственного изолятора работала тяжело, с надрывом, но без предательского шума.

В двести четвертую камеру Андрей определил Илью Теплицына, и раз уж взял на себя ответственность за парня, должен был интересоваться его судьбой. Да и по долгу службы он обязан был следить за порядком.

Осведомителем был бывший охранник ночного клуба, арестованный за распространение наркотиков. Серьезная статья, серьезный срок, а он так рвался на свободу, что не стал отказываться от предложения, которое сделал ему Андрей. Звали его Вадик, и косил он под бандита, у которого есть и друзья на воле, и могущественные покровители. Он умел нагонять туман, поэтому тюремная блатота с ним не связывалась, но и к себе не принимала – видимо, было в поведении Вадика что-то отталкивающее.

Первым делом Вадик попросил закурить – даже не стал ждать, когда Андрей сам предложит ему сигарету. Жадно затянулся, выпустив из легких густой струящийся клуб дыма.

– Что хочешь знать, начальник? – спросил он с видимой вальяжностью, но с внутренним страхом перед резким изменением в поведении Андрея.

Вадик очень боялся неприятностей, в чем мало отличался от прочих людей.

– Что там вчера за шухерок в камере был?

– Шухерок?!. Ну да, шухерок, так, небольшой шухер…

– Перегаром от тебя тянет, – принюхавшись, заметил Андрей.

– Да? Так я, это, отказать людям не мог. Они настаивали, а я согласился. Как говорил Дзержинский, непьющий человек вызывает подозрение.

– Дзержинский такого не говорил.

– Да, но ведь верно подмечено.

– Если можно без предисловий.

– Новички водку в камеру заказали.

– А ты на хвост упал, – подсказал Андрей.

– Так это, должен же я был с ними контакт установить, – Вадик отвел в сторону глаза.

– Установил?

– Ну да… Остап их под подозрение поставил.

– Под подозрение?

– Ну да, один за изнасилование привлекался, ну, еще давно. На зоне опустить могли, вот он и опасается…

Андрей прикусил губу. И надо было ему определить Илью в одну камеру с Матюшиным. Ведь были же у него сомнения на его счет. Хоть и навел справки о нем у своего прямого начальника, а колебания в душе остались. Но Илья боялся, что пропадет в тюрьме без интеллигентного Профессора, поэтому Андрей и не стал разъединять их.

– И как далеко дело зашло? – спросил он.

– Еще не зашло, – похабно ухмыльнулся Вадик. – Но все может быть… Но парень, тебе скажу, с характером…

– Кто, Профессор?

– Да какой он там парень, ему ж за сорок уже. Этот, Ильей его зовут… Сельдец на него наехал. Я так понял, понравился ему паренек. Смазливый и еще торс мощный. Я видел, как он умывался, кожа гладкая, а мышцы, что у меня… ну, в молодости… Я знаю, Сельдец таких любит… Так вот, наехал она на парня, причморить его хотел, ну а тот как двинет ему… Правда, добивать не стал, а надо было бы…

– И что дальше?

– Да ничего. Ты ж меня на страже порядка в камере поставил, да? – Вадик с продувной серьезностью заглянул Андрею в глаза.

– Чего?! На страже порядка?! А не много ты на себя берешь?

– А что, я бы мог. Это, ты бы камеру разгрузил, ну, чтобы ни Остапа там, да, ни Сельдеца. Ну и смотрящим бы меня поставил. А я тебе отвечаю – порядок будет конкретный.

– Вот как раз конкретного порядка мне и не надо, – усмехнулся Андрей. – А смотрящих не я назначаю и даже не хозяин.

– Да знаю я, кто смотрящих ставит. Но главхата меня не примет… Так и Остапа никто не ставил. Он же тухлый. И Сельдец такой же, два сапога пара… Я вообще не знаю, как они в нашей хате оказались.

– Не твое дело. Да и не ты там первым оказался, а они…

Остап был блатным, но не так давно воры заподозрили его в хищении денег из своего общака, приговора еще вроде бы не было, но Андрей поспешил перевести Остапа в спокойную и полностью подконтрольную ему камеру. Но, видимо, пока он был в командировке, Остап успел возвести себя в сан смотрящего. И Сельдец ему под стать. Этот своего друга-подельника на следствии оговорил, братва ему этого не простит. И его пришлось от греха подальше увести. Совсем недавно умоляли Андрея, чтобы он помог им, а сейчас уже права качают. Придется разобраться.

– Да, но я никого не трогал. А они паренька опустили сразу же, как только тот пришел…

– Музыканта, что ли? – поморщился Андрей.

Этот по-женски смазливый хлопчик был по своей сути персонажем из бородатого анекдота. «Товарищ капитан, в нашей роте – голубой! – Кто? – Поцелуешь, скажу!..» Этот сам захотел, чтобы его поцеловали. Но опять же, произошло это после того, как Андрей отправился в служебную командировку. Впрочем, это бы случилось и при нем – чему бывать, того не миновать.

– А он что, не человек?

– А ты что, любишь таких людей? – усмехнулся Андрей.

– Чур тебя, начальник!

– Ладно, будем думать насчет смотрящего… Что там у Сельдеца на уме?

– Да зуб на пацана, похоже, точит. Пацан всю ночь не спал. Этот, который с ним, Профессор, вот он его научил. Сказал, что за Сельдецом глаз да глаз нужен…

– Правильно научил, – кивнул Андрей.

Он знакомился с делом Кирилла Матюшина, ученый человек, преподаватель высшего учебного заведения, был женат – до того, как сел в первый раз, после развелся – вернее, жена использовала право развестись с ним автоматически. Отсидел определенное количество лет, вернулся в Рубеж, здесь у него мать, у нее и поселился. На работу, видно, не брали, решил зарабатывать преступным путем. Только попался как-то слишком уж легко – вырвал у прохожего мобильный телефон чуть ли не на глазах милицейского наряда, при задержании не сопротивлялся. Так поступают обычно уголовники, которые никакой другой жизни, кроме как в тюрьме, не знают. То ли кола-двора нет, то ли тягостно на свободе – вот и подводят себя нарочно под статью, чтобы крышу тюремную над головой садовой обрести. Может, и Матюшина свобода замучила. Но как бы то ни было, человек он знающий и, что важно, интеллигентный по своей природе, врать он горазд, но уму-разуму Илью научить может. Потому Андрей и определил его в наставники своему протеже…

– А Сельдеца ты в другую камеру скинь, – снова завел свою пластинку Вадик. – И Остапа желательно. А то как бы мокроту не развели… Смотри, начальник, я пацана выгораживать больше не смогу, Сельдец из-за него волком на меня смотрит…

– Ты-то здесь при чем?

– Так я ж тебе говорю, что никто лучше меня за порядком в хате смотреть не сможет. А когда Сельдец на Илюху наехал, я за него заступился.

– Ты же сказал, что парень сам ему двинул.

– Ну, говорил. Так оно и было, а потом я между ними встал, ну, чтобы до греха не дошло… Я, начальник, за порядок двумя руками. Хата шелковой будет, ну если Сельдеца с Остапом убрать…

Андрей не поверил, что Вадик нашел в себе силы встать между опальным новичком и распоясавшимся блатным. И не порядок Вадику нужен, а власть над обитателями камеры, возможность обирать их под видом сборов на общие нужды – и деньги на общак получать хочет, и продукты. Губа не дура… Но в любом случае стукачок прав – Сельдеца из камеры нужно убирать. Но куда?..

Андрей выдворил Вадика, поломал голову над вопросом, куда девать Сельдеца. Он был уже близок к принятию окончательного решения, когда на столе зазвонил телефон.