Петр Северцев - Электорат хакера Страница 22

Бандиты долго не признавались в истинных мотивах своих действий, однако позже, выражаясь ментовским термином, «раскололись» и сказали, что искали аудиозапись с компроматом на человека, нанявшего их. На вопрос, как они определили бы, кто он, никаких вразумительных ответов дано не было.

Милиция проверила по картотеке и выяснила, что схваченные ими бандиты подозреваются в других преступлениях, а главарь банды Кокон, раненный руоповцами, давно находится в розыске. Он, несмотря на старания врачей, скончался ночью в госпитале. Жизнь же Ольги Трушкиной, по заверениям врачей, была вне опасности, и через несколько дней она будет в состоянии давать показания.

Пряхин сказал мне, что он уже вызвал для снятия показаний Бурова. Я же высказал майору свое мнение, что без наличия аудиокассеты, которую искали бандиты, будет сложно доказать вину этого уважаемого в городе господина. Пряхин пожал плечами и сказал, что будет искать кассету. Я пожелал ему удачи и отправился в офис Ершевского.

По пути я стал размышлять, что же имел в виду Приятель, рекомендовав мне перечитать «Мертвые души»?

Слухи о наших ночных похождениях уже доплыли до «Корабля Иштар», и я был встречен как национальный герой какой-нибудь маленькой нации, обитающей в южной части Карибского моря. Первым меня поздравил, как всегда, наиболее информированный Гайдук и отметил: факт того, что член команды Ершевского провел расследование и почти самостоятельно задержал группу отъявленных головорезов, убивших кандидата в депутаты Филимонова, несомненно скажется положительно на ходе избирательной кампании нашего кандидата.

— Если это, конечно, должным образом отразится в нашей газете, — сказал я почти в шутку.

Гайдук, однако, воспринял это серьезно и заверил, что Джаванидзе уже вовсю строчит статью с подробностями наших подвигов.

— Откуда он знает подробности? — поинтересовался я.

— Он, может, их и не знает, — вздохнул Гайдук. — Но в журналистском деле это не главное.

Он усмехнулся и пошел по своим делам. Я, прорываясь сквозь желающих поздравить меня, все же отыскал пишущего в дальней комнате что-то про меня Джаванидзе и объяснил ему, что, главным образом, надо описать факт вызова для дачи показаний в качестве свидетеля господина Б., известного в городе снабженца водоканализационных сетей.

Джаванидзе снисходительно усмехнулся и сказал, что это он давно уже описал и сейчас смакует подробности того задержания, которое провели наши охранники вместе с руоповцами. Я попросил его не переусердствовать и показать мне статью после того, как он закончит работу, дабы я имел возможность устранить искажения. Джаванидзе насупился, но пообещал выполнить мою просьбу.

После этого состоялось общее собрание, на котором мне была выражена общая благодарность, озвученная Ершевским. Я уже почти искренне попросил всех перейти к делу и обсудить текущие проблемы.

Слово взял Джаванидзе, который объяснил собравшимся, что день выборов приближается с неумолимостью парового катка, чем вверг собрание в глубокую задумчивость.

— Несмотря на проведенную работу, — продолжил Джаванидзе, — и достигнутые результаты (по социологическим опросам, проведенным по нашему заказу, господин Ершевский занимает первое место, опережая Пальцева и Муханева), все же есть организационные недоработки и просчеты.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Тополянский, как всегда отхлебывая…

— Я хочу сказать, что в ответ на нашу агитацию ведется контрагитация с несовместимыми для честных выборов приемами. В частности, переодевание десантников и распространение с их помощью ложной информации о строительстве общественного туалета в овраге.

— Ты хочешь сказать, — опять спросил Тополянский, — что мы этот сор…, пардон, «дворец гигиены» выстроим, а лавры достанутся Муханеву?

— Этого ни в коем случае нельзя допустить, — с серьезной миной ответил Гайдук. — Кстати, курирование этого вопроса мы поручили нашей достославной службе безопасности. Но в силу занятости на фронте борьбы с бандитизмом у Валерия Борисовича просто не доходят до этого руки. Я выхожу с предложением дать ему в помощники господина Тополянского.

Ершевский осторожно заметил:

— Я думаю, что это временная связка. Все мы были свидетелями того, чем кончил прежний глава службы безопасности, который в настоящий момент лечится в клинике для алкоголиков.

— Валера! — крикнул мне через весь стол Тополянский. — Я подарю тебе пол-литровую серебряную фляжку.

— Но после окончания задания, — категорически сказал Ершевский.

Тополянский демонстративно отхлебнул и оставил последнюю фразу без комментариев. Обсудив еще ряд более мелких вопросов, связанных с очередным номером газеты «Живи и богатей», мы отправились заниматься своими делами до вечера.

Мы с Тополянским уединились у меня в кабинете. Евгений уселся в моем кресле, положил ноги на мой стол, вновь отпил из фляжки и спросил:

— Ну, что делать будем?

Я разместился на подоконнике и, глядя на улицу, сказал:

— Надо подумать.

— Понял, — тут же отреагировал Тополянский и полез в шкафчик за стаканами.

— Нет, я не в том смысле, — сказал я, видя, как коричневая жидкость наливается в мой стакан.

Скорее всего, это был коньяк.

— А чо-о? — протянул Тополянский. — Сейчас накатим, потом плюнем на всю эту херню и поедем к девочкам.

— Какое накатим! Какие девочки! Работать надо! — поморщился я.

И тут мне пришла в голову неожиданная мысль.

Я на минуту задумался и сказал Тополянскому:

— А впрочем, почему бы и нет? Поехали к девочкам. И прямо сейчас.

Тополянский недоуменно на меня посмотрел, отхлебнул из стакана налитое мне спиртное и, спрятав фляжку в карман, резко поднялся.

Через час мы сидели у Мамочки. Правда, сидел-то я, а Тополянский возлежал с двумя нимфоманочками на диване, не выпуская при этом из руки фляжку. Я излагал Мамочке и Рыжей суть дела.

— Все поняли? — спросил я под конец.

Они молча кивнули.

— Несколько ящиков высококлассного спиртного, и помещение мы обеспечим. Кроме того, всех ожидает хорошее вознаграждение. Я правильно говорю? — обратился я к Тополянскому.

Тот на несколько секунд оторвался от девочек и сказал:

— Без проблем! Я уже говорил… Четыре ящика «Смирнова», правда, ростовского. Но для десантников пойдет… Плюс каждой по триста баксов сверху за удачно проведенную операцию.

— Итак, послезавтра в двенадцать часов мы за вами заезжаем, — подвел я итог.

Я поднялся и потащил за собой Тополянского, который канючил и упирался. У Мамочки ему очень понравилось, и к моменту нашего ухода он уже договорился с нимфоманочками о приятном времяпрепровождении К вечеру того же дня я побеседовал с членами штаба и выявил для себя зону наибольшей агитационной активности муханевской солдатни и приблизительное количество задействованных на эти цели людей. Получалось, что в интересующей нас зоне оврага действуют примерно тридцать курсантов. Исходя из этого, количество проституток должно быть никак не меньше десяти. Я позвонил Рыжей и сообщил ей это. Она обещала за два дня решить вопрос с кадрами.

Вечером после очередной встречи Ершевского с избирателями я сообщил Пентиуму о намечаемых мной планах по компрометации агитаторов генерала Муханева. Приятель пощелкал несколько секунд и в принципе одобрил мой план, хотя и посетовал на то, что я мог бы с ним и ПОСОВЕТОВАТЬСЯ!

И в довершении, чтобы, видимо, уколоть меня, он сказал:

НАДЕЮСЬ, ХАКЕР ПОНИМАЕТ, ЧТО ВСЯ ОПЕРАЦИЯ ДОЛЖНА БЫТЬ ПРОВЕДЕНА БЕЗ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО УЧАСТИЯ КОГО-ЛИБО ИЗ ШТАБА ЕРШЕВСКОГО, ДАБЫ ВПОСЛЕДСТВИИ ЭТО НЕ ОБЕРНУЛОСЬ ПРОТИВ ВАС ЖЕ САМИХ.

— ЗА ДУРАКА МЕНЯ СЧИТАЕШЬ? — спросил я его.

Пентиум оскорбительно долго шуршал своими мозгами, после чего ответил:

СКОРЕЕ НЕТ, ЧЕМ ДА.

«Ну и на том спасибо», — подумал я и, несколько расстроившись, пошел спать.

И все же перед сном я решил сделать один звонок. Я набрал московский номер, который мне дал господин Булдаков вместе с материалами по делу об убийстве его племянницы. После нескольких секунд ожидания трубку снял сам хозяин квартиры.

Я поздоровался и извинился за поздний звонок. Он сразу прервал мои извинения и попросил перейти к делу. Я почему-то сразу понял, что это не жест надменности, а глубокая заинтересованность человека в получении информации по делу. Я изложил ему вкратце события последних дней, закончив свой рассказ тем, что назвал имена непосредственных убийц Оксаны.

— Я благодарен вам за проделанную работу. Но меня больше интересует, кто за ними стоит, — после некоторой паузы проговорил Булдаков.

Я рассказал ему о подозрениях РУОПа насчет Бурова, но оговорился, что конкретных доказательств нет и что сейчас ищут аудиокассету с записью его разговора с Филимоновым.