Наталья Александрова - Две дамы с попугаем Страница 23

— И разорву! — свирепо пообещала Алка. — Только как-то их многовато получается. Ты говорила, что их не больше семи, а тут выходит… — Алка достала блокнот и стала писать: Елена с мужем и Гербертом — три, если допустить, что с собой у них не больше двух подручных, это будет пять… Кстати, а почему не больше двух?

— Это же элементарно, Ватсон. Елена уехала в Таллин одна? Одна, мы с Валькой видели. Герберт иностранец, он мог ехать куда угодно, стало быть, он тоже уехал один накануне. Спутники русские ему ни к чему, только внимание привлекать. Игорь Петрович ехал в машине, вез Петюнчика — это уже двое, в машине четыре места, стало быть, максимум двоих могли они подсадить.

— Ладно, почти убедила. Значит, там было пятеро, потом конкурент номер два — этот рыжий.

— Алка, да он блондин!

— Пускай блондин, с ним был пожилой типчик, что спер у нас голубую папку, в которой, надо сказать, ни черта не было, кроме рецепта абрикосового торта, он зря пропал; еще тот мужик, кого мы сегодня в колодце бадьей успокоили, это будет уже восемь, да еще конкурент номер три, лохматый, с девицей, вымазанной в ананасах.

— Видишь, и ананас пригодился!

— Итого, получается всего десять человек, ужас какой! А нас всего двое, Кеша не в счет, я не могу им рисковать.

— Не горюй, подруга, ты забыла, что двоих мы уже из игры вывели? Значит, осталось восемь, мы с тобой каждая стоим троих бойцов, и потом, нам же помогает Петюнчик! Он подрывает устои врага изнутри, как партизан в тылу врага. У тебя сегодня должно быть прекрасное настроение — ведь мы знаем, что находимся на правильном пути и что неделю назад твой муж был жив и здоров.

— Да, это неделю назад, а вдруг они его за это время уже…

— Прекрати, накаркаешь еще! Давай лучше спать, вон и Кеша уже заснул.

Наутро погода была прекрасная. Город сверкал чисто вымытыми окнами и свежей черепицей на башнях. Рядом с гостиницей старушки торговали букетиками разноцветных васильков. Алка нарядилась в то самое крепдешиновое платье с розами, в котором она понравилась Вале Голубеву. Надежда посчитала, что Алкины розы преследующие их злоумышленники увидят не то что из другого города, а из другой республики, и тоже надела светлое платье без рукавов, ведь день обещал быть жарким.

— Алка, завтракать в гостинице мы не будем, там нас увидят.

— А как же поесть? — заныла Алка. — Я не могу лазить по развалинам на голодный желудок!

Надежда достала кипятильник, который брала с собой в любую поездку по укоренившейся привычке советского человека всегда и во всем полагаться только на собственные силы.

— Вот, держи, тут два пакетика растворимого кофе и полпачки печенья, еще с поезда осталось.

— Это разве завтрак? — заикнулась было Алка, но Надежда не дала ей договорить.

— Ты можешь хоть раз в жизни забыть о еде? Жизнь твоего мужа в опасности, а она думает о завтраке.

— Я не понимаю, чем я помогу Петюнчику, если отправлюсь в Пирита голодная.

Но Надежда просто зашипела, потому что слов у нее уже не было. Пока Алка обиженно хрустела печеньем, Надежда приоткрыла дверь и огляделась. В коридоре в такую рань было пусто, даже горничные еще не пришли.

— Сейчас выходим тихонечко, лифт не вызывай. По лестнице спустимся..

Они прошли по служебной лестнице, какой-то служащий кстати оказался у выхода и открывал дверь своим ключом. Увидев их, он замахал руками и заговорил что-то по-эстонски, но Надежда закричала «Sorry!» и просочилась в дверь, оттеснив его плечом.

Увидев Алку, служащий сам отскочил, боясь быть сметенным могучим ураганом.

Надежда, заранее изучив маршрут, провела Алку боковыми улочками через центр, потом они сели на автобус и поехали в Пирита — курортное место на берегу моря. Дул легкий ветерок, море было синее и спокойное, у причала яхт-клуба покачивались разноцветные яхты.

Кричали чайки, вдали на рейде виднелся белоснежный красавец-теплоход.

— Господи, как хорошо! — не удержалась Надежда. — Посмотри, Алка!

Но Алка уставилась в другую сторону.

У причала на искусственном круглом островке стоял павильон с красно-желтой буквой «М» — «Макдоналдс».

— Алка! — угрожающе начала Надежда, но Алка заупрямилась как осел на перевале.

— Пока не поем, никуда не пойду, ни на какие развалины. Библия Гуттенберга, хоть самого Господа Бога! Пропади оно все пропадом!

— Не кощунствуй! Ладно, что с тобой делать… — Надежда огляделась. — Пока все тихо, давай съедим твой любимый чизбургер.

— И яблочный пирог!

— О Господи! Ну пойдем скорей.

В «Макдоналдсс» народу было немного. Алка прошла было за столик, но тут выяснилось, что с Кешей в дороге произошла неприятность, — он здорово нагадил в клетку. Алка ужасно расстроилась.

— Вот видишь, он болен! Как бы чего похуже с ним не случилось.

Подруги направились в туалет. Попугай сидел в углу клетки, делая вид, что он ни при чем, и закатывал глаза. Алка извела полрулона туалетной бумаги и вычистила клетку. Надежда в это время смотрела в маленькое окошечко, выходившее сзади на канал. Поскольку возня с Алкиным попугаем ей осточертела, она специально отвернулась, чтобы не наговорить гадостей и окончательно не рассориться с Алкой. По каналу шла моторка, быстро приближаясь к их причалу. Вот заглушили мотор и пошли своим ходом.

Человек на носу держал в руке веревку.

Алка продолжала причитать над попугаем.

— Да тише ты! Вон гости пожаловали.

Все из-за твоего обжорства, будь оно неладно.

Она прислушалась, потом осторожно выглянула из окошка. Человек на носу оказался той самой вчерашней девицей из пиццерии. Она выскочила на причал и зацепила веревку за крюк прямо под окошком, где подглядывала Надежда.

— Трави! — крикнул девице человек у мотора. — Правее надо пристать, а то тут мотор не спрячешь.

— Да чего его прятать! — возмутилась девица. — Нет же тут никого!

— Ага, сейчас я мотор без присмотра оставлю! Трави, тебе говорят! Тут они, никуда не денутся. Вон как приемник пищит. Здесь они, в «Макдоналдсе» лопают.

Голова работает у твоего американца и руки из нужного места растут. А они-то, дуры. С собой его таскают! И ни за что не догадаются, где!

Надежда отпрянула от окна.

— Алка, все пропало, это они! Они нашли нас по сигналу.

— Какому еще сигналу?

— Они подсунули нам радиомаяк! А у них приемник. У нас пикает, а они идут по следу!

— Кто пикает? — Алка была истинным гуманитарием и ничего не соображала в радиотехнике.

— Алка, ну как же ты не знаешь, у тебя же двое сыновей взрослых вечно со всякой электроникой возятся.

— Да ты уж молчи, инженерша! Маяк обнаружить не могла!

Упрек был справедлив, Надежда притихла.

— Ладно, давай подумаем, где он может быть, куда они его присобачили.

В одежде не может быть, мы ее меняли, в сумке… — Надежда перетрясла свою сумку. — Нет ничего, еще в каблук могли засунуть, дай сюда босоножки.

— Да нет там ни фига, подошва сплошная.

— Остается Кеша. — Надежда коршуном накинулась на попугая.

Алка оттерла ее плечом, сама открыла клетку, вытащила бедного попугая, Надежда перевернула клетку вверх дном — и вот, пожалуйста, снизу вырезан кусочек дерева и торчит маленькая пуговка передатчика.

— Бестолочь! — выругала себя Надежда. — Вчера не могла заметить!

— Из уважения к вам не смею противоречить, — съехидничала Алка, — где же была твоя творческая инженерная мысль?

Голоса злоумышленников послышались справа, вернее, для Надежды с Алкой они были слева. Тяжелый топот возвестил, что владелец мотора выгрузил его на причал и куда-то понес прятать. Надежда рискнула высунуть голову из окна.

Человек с мотором на горбу спускался вниз по крутой лесенке. Девица по-английски объясняла ситуацию своему спутнику. Тот самый, вчерашний курчавый брюнет, третий конкурент!

— Алка, мы влипли!

— Где? — Алка попыталась высунуться из окна.

— Да стой ты на месте, еще застрянешь!

Лодка с конкурентами скрылась за бетонной сваей. Надежде пришла в голову отчаянная мысль. Она порылась в своей сумке и достала маникюрные ножницы.

— Держи меня крепко за ноги, я попробую разрезать веревку.

— Зачем это?

— В партизанской войне все средства хороши!

Надежда по пояс высунулась из окна, нащупала веревку и стала резать. Время шло, веревка не поддавалась. От неудобного положения у Надежды затекли руки и потемнело в глазах, но она продолжала резать. Наконец веревка поддалась, и Надежда с трудом влезла обратно.

— Что так долго? — набросилась на нее Алка. — Тут уже в дверь стучали.

— Попробуй сама перерезать нейлоновый канат маникюрными ножницами!

Все, уходим быстро!

— А поесть?

— Возьми там с собой два чизбургера, и все.

Пока Алка набирала еду, Надежда стояла на свежем воздухе и выгуливала Кешу.