Инстинкт Убийцы. Книга 2 - Элеонора Бостан Страница 24

– Да ты у нас глазастик, – ласково прошептала она, продолжая укачивать кроху, – такие красивые глаза, такие невероятно голубые и большие. Твои глаза мне кое-кого напомнили.

Она замолчала, удивленная тем, что в такую ночь, в такой момент она вдруг подумала о Яне. И с чего это она вдруг беседует с малышом, который даже ходить еще не может? Может, просто ей не с кем поговорить, вот и выплескивается все на единственное человеческое существо, находящееся с ней рядом и не представляющее угрозы? И ведь так приятно просто говорить, просто озвучивать свои мысли, пусть даже собеседник не ответит и не выскажет свои. Такая простая и естественная потребность человека в общении стала для нее запретным плодом, и это ее жизнь.

– Да, малыш, – она вдруг осознала, что не знает его имени, – у мертвецов нет имен и нет друзей, нет любви, нет дома. У них вообще нет жизни, хотя при этом они, вроде, и живут. Здесь, в пограничье, есть только тени, такие же, как и ты, они вроде есть, а вроде и нет. Ты любишь, но не любим и никогда не прикоснешься к тому, кого любишь. У тебя есть друг, но ты даже не видишь его лица, вы никогда не встретитесь и не пойдете гулять, не подарите друг другу подарки на Новый Год. У тебя есть жизнь, но ты не живешь, потому что тебя, вроде как, и нет на самом деле. Ты тень в мире теней. Ты плод собственного воображения.

Она вздохнула. Малыш уснул, но вряд ли ему будут сниться радостные сны от такой колыбельной, подумала Фатима, да и как ему видеть радугу во сне, когда его маленький мир сегодня рухнул. И горько было осознавать, что она виновата в этом ничуть не меньше, чем отец мальчика, притащивший вдруг всю семью на борт. Но у нее есть шанс если не полностью искупить, то хотя бы незначительно загладить вину – вывезти ребенка с яхты и подкинуть в какой-нибудь дом, а там уж путь судьба решает.

Она осторожно переложила несчастного малыша в переносную кроватку, которая на ближайшие неизвестно сколько часов станет его домом, он не проснулся, только дернулся и тихонько закряхтел во сне. Фатима встала, попробовала поднять кроватку с малышом, ноша оказалась не такой уж тяжелой, да и ребенок спит, как ни в чем не бывало, похоже, проблем с транспортировкой не возникнет, это уже хорошо. Она поставила кроватку на середину кровати, где раньше спали его родители, чтобы малыш точно не упал, а потом, последний раз взглянув на спящего кроху, вышла из каюты. Пора искать шлюпку и уплывать с этого корабля призраков, и у нее имелась идея, где она может быть.

По лестнице Фатима взлетела как ветер и, едва оказавшись на палубе, подняла голову и посмотрела на небо, к счастью, оно еще было темным, но на востоке наверняка уже начинает светлеть первая узенькая полоска, скрытая за горами. На второй яхте все так же горели огни, вдалеке светился берег, ничего не изменилось за исключением того, что все у нее пошло кувырком, и теперь на ней висит крошечный сын убитого ею человека и его ни в чем не повинной жены.

– Сама виновата, – пробурчала она, вдыхая такой свежий после душных кают воздух, – меня предупреждали, но я не хотела слушать. Вот теперь и получаю.

Ей пришлось переступать через распростертое на палубе тело жены Ситко, и она еще раз сильно пожалела, что не повернула назад, когда была такая возможность. Она убила мать, мать этого малыша, а ведь и с ней когда-то поступили так же, и все воспоминания и совершенно новое для нее чувство вины нестерпимо тяжелым грузом навалились на сердце. Лучше бы я повернула и отказалась, потеряв очки, думала она, быстро идя по палубе к капитанскому помещению, лучше бы тут была засада, и мне пришлось туго, лучше всё что угодно, но не это терзающее тяжелое чувство. И самое ужасное – Фатима не знала, пройдет ли оно и до какой силы разрастется. В каком-то плане это и была засада, и она была намного более опасной и смертоносной, чем все те, которые могли устроить ей люди в погонах. Эту засаду ей устроила сама Судьба.

Небольшое капитанское помещение находилось возле кормы и представляло собой комнату с огромными окнами и множеством приборов, посреди комнатки торчал штурвал, огромный и сверкающий лаком в свете фонариков на мачтах. Если бы не все эти приборы и трещащая рация, подумала Фатима, здорово напоминало бы пиратский корабль из сказок. То, что она искала, висело на стенах этой комнатки – аккуратно сложенные квадратики красного цвета с белыми шнурами. Она сняла один с гвоздя, вытащила из прозрачного пакета и вынесла на палубу. Она решила убедиться в исправности шлюпки здесь, недалеко от капитанской, ведь в случае чего она может тут же взять другую.

Несколько секунд она вертела плотный прорезиненный материал в руках, а потом, разобравшись, дернула за один из белых шнуров. Что-то щелкнуло, и лодка стала надуваться, под ногами у себя она увидела нарисованную инструкцию на выброшенном пакете. Вот так всегда. Сначала думай, потом делай, строго сказала она себе, если бы делала так, не оказалась бы сейчас в таком дерьмовом положении.

Шлюпка надулась полностью буквально за пару секунд и приобрела круглую форму надувного бассейна для детей с белыми шнурами по бортам, для того, чтобы держаться при качке, догадалась Фатима, ни разу в жизни не имевшая дел с такими вещами. Она подняла шлюпку, повертела, надавила на нее и внимательно прислушалась. Все было в полном порядке, однако она теперь отвечала не только за себя, поэтому все же вернулась и взяла со стены второй красный квадратик – мало ли что, а так у нее будет запасной вариант.

Обойдя капитанскую с другой стороны, она вышла на палубу, где ее ждали все те же два трупа. Интересно, где сейчас охранник, задалась вопросом Фатима, неизвестность действовала на нервы, она давно должна была убраться отсюда и быть на берегу. Хотя, если на то пошло, она вообще не должна была сегодня приходить сюда, так что поздно сверяться с графиком. Она оставила надутую шлюпку возле борта, где был открывающийся проем для мостика, когда яхта причаливала, что-то вроде дверцы, отсюда же спускалась длинная металлическая лесенка, если вдруг в открытом море хозяевам захочется поплавать. По этой лесенке она и