Владимир Колычев - Пацаны, не стреляйте друг в друга Страница 25

– А кто убил?

– Кто-кто, дед Пихто... Не знаю я... Но точно не Антон.

– Откуда такая уверенность?

– Оттуда. Он, конечно, не ангел. И подленький, скажу тебе честно. Но убить он не мог...

– А кто мог?

– Слушай, если это допрос, то давай, пытай меня. Я не против... Плетки у меня нет, а наручники у тебя должны быть...

– Что, весело? – Панфилов осуждающе глянул на собеседницу. – Ты же сестру сегодня похоронила, а такую чушь несешь...

– Это не чушь. Это истерика... В этом доме есть выпить?

– Нет.

– Ты откуда знаешь?

– Знаю.

– Слушай, что ты вообще здесь делаешь?

– Хожу, смотрю.

– За нашим домом следишь?

– За чьим домом?

– За нашим.

– Разве он ваш? Насколько я знаю, его Максютов строил. Ему с Аллой дом принадлежал, а не тебе с ней...

– Ну я-то считаю его своим, – замялась Нонна.

– Ты его считаешь своим, а я тебя ни разу здесь не видел. Только сегодня...

– Ну, мы с Аллой по телефону общались... Слушай, а чего ты ко мне пристал? Думаешь, это я ее застрелила?.. Да чтобы я родную сестру!..

Нонна была в таком состоянии, что Панфилов бы не очень удивился, если бы она вдруг стала рвать рубаху на груди. Вместе с бюстгальтером. Но этого не произошло.

– Тебе надо успокоиться.

– Так успокой меня, капитан! – сбавляя обороты, с кокетством хищной львицы потребовала она.

– Сейчас валерьянки накапаю.

Он знал, что на кухне есть аптечка. Там должно было быть успокаивающее.

– Ну ты шутник, Панфилов! – истерично хохотнула Нонна. – Какая, к черту, валерьянка, о чем ты?.. Мне секс нужен... Грубый животный секс, грубое ты животное!.. Я сестру потеряла, стресс у меня сильный, ты должен помочь мне...

Состояние сильного душевного волнения перешло в стадию депрессивной невменяемости.

Панфилов отвесил ей не сильную, но хлесткую пощечину.

– Это тебе секс.

Вторая оплеуха закончила начатое.

– Это тебе грубое животное.

Нонна пришла в себя. Какое-то время тупо смотрела на него в сумеречном озарении. Затем, накрыв ладонями пылающие щеки, села на краешек нового, густо пахнущего кожей кресла.

– Ты прости меня... Что-то на меня нашло...

– Я понимаю.

– Не понимаешь... Кажется, я спрашивала, что ты здесь делаешь.

– Спрашивала.

– И что ты здесь делаешь?

– Сама что думаешь?

– Выслеживаешь.

– Кого?

– Убийцу.

– Как я его могу выследить? – Панфилов кивнул в сторону осиротелого дома. – Там уже убили всех, кого можно...

– А если убийце этого мало? Если ему еще и Грецкие нужны?

Панфилов невольно поежился. Казалось бы, глупость пьяной женщины, а пробрало до глубин души.

– Ерунду не городи.

– Хорошо, если ерунда. А если нет?.. Что, за Настю беспокоишься?.. Кто за меня бы побеспокоился...

– Муж за тебя пусть беспокоится.

– Муж, – презрительно скривилась Нонна. – Он без виагры даже взгляд на меня поднять не может. Про другое вообще молчу...

– Ну, Грецкий тебя утешает...

– Когда это было... Слушай, ты это откуда знаешь? – встрепенулась Нонна.

– Что знаю?

– Ничего, – спохватившись, мотнула она головой.

– А если хорошо подумать?.. Ведь было же...

– Не твое дело.

– А он с Аллой закрутил.

– Не знаю.

– Да нет, знаешь ты все...

Алла была натурой страстной и распутной. Нонна ничуть не лучше, если не похлеще. Грецкий мог крутить сначала со старшей сестрой, затем переключиться на младшую, помоложе и посвежей. Нонна могла приревновать Антона...

– Что ты на меня взъелся? – возмущенно возопила она.

– Это от большой любви... Ты в Москве где живешь?

– Какая разница?

– Если нет разницы, тогда скажи, – настаивал Панфилов.

– Может, тебе еще паспорт показать?

– Покажи.

– Ага, счас!.. На Краснопрудной я живу, в районе Третьего кольца... Очень удобно, до работы вроде бы и не близко, но по одной линии, ну, если на машине. Сам понимаешь, на метро я не езжу...

– Куда не ездишь?

– На работу.

– А работаешь где?

– Бизнес у меня. Гостиничный. Муж в свое время несколько этажей в «Абэвэгэдэйке» выкупил...

– Где?

– Объясняю. Для тех, кто в танке. Гостиничный комплекс так называется, «Измайлово». Потому что корпуса там «Альфа», «Бета», «Вега», «Гамма», абэвэгэ...

– Измайловский гостиничный комплекс.

– Можно и так сказать... Своя гостиница там у нас. Я ею занимаюсь.

– И в интернет-кафе ходишь.

– В какое интернет-кафе? – спала с лица Нонна.

– С сестрой, говоришь, по телефону общаешься? – основательно насел на нее Панфилов.

– Да. А что?

– И давно ты у нее в последний раз была, до ее смерти?

– Ну, не очень... Недели за три до того...

– А я тебя раньше видел. Знаешь, когда? За два дня до того, как Настя видеозапись получила...

– Какую видеозапись? – побледнела она.

– Там Грецкий с твоей сестрой барахтался. Ты эту запись потом через интернет-кафе Насте на электронную почту сбросила...

– Ты в своем уме? – дрожащим голосом спросила Нонна.

– В своем... И ты правильно все сделала...

Панфилов знал, как окончательно сбить ее с толку.

– Исправила свою старую оплошность, – продолжал он.

– Какую оплошность?

– Знаешь, какую. Когда в постель со мной легла... Тогда ты Грецкому на руку сыграла. Теперь мне... Или ты думаешь, меня радует, что Настя живет с Антоном?

– Нет, не радует...

– Вот и спасибо тебе за то, что с записью подсобила.

– Пожалуйста...

– Теперь вопрос, зачем ты это сделала?

– Для тебя...

– А здесь ты врешь. Не думала ты обо мне. Как насолить Грецкому, думала...

– И это...

– Впрочем, не важно, зачем ты это сделала. Важно, что за этим последовало.

– Что?

– Убийство твоей сестры... Преступник не оставил после себя следов взлома. Судя по всему, он проник в дом по доброй воле хозяйки... Не известно, когда он это сделал. Может, днем, накануне убийства. Может, ночью...

– Если ночью, то это не я.

– У тебя есть алиби?

– Я что, должна оправдываться?

– Если я игрушечный мент, то нет. Если настоящий, то да...

– Ты настоящий.

– Тогда оправдывайся.

– Дома я той ночью была.

– С мужем?

– Да... То есть нет... – Нонна смотрела на него испуганным, но совершенно трезвым взглядом.

Похоже, до нее дошло, в какую историю она влипла. И не только страх в глазах, но и досада на себя. И дернул ее черт сунуться к Панфилову в гости...

– Где муж был?

– В командировке... Симпозиум у них был. В Чехии... Ну, это так называется...

– Бабы, выпивка?

– Ну, насчет баб я точно не скажу. Но выпивка – да. Выпить он не дурак... В общем, не было его... Одна была...

– Если одна, почему бы к сестре не съездить?

– Но я не была у нее... Одна была... Но я не могла в Серебровку без машины поехать...

– Не могла, – в раздумье кивнул Панфилов.

Именно об этом он думал сейчас. Дело в том, что поселок охранялся. Вахтер-охранник у шлагбаума записывал номера всех въезжающих и выезжающих машин. Все номера были проверены, ни один из них не принадлежал гражданке Малеевой, в девичестве Рощиной... В обход контрольно-пропускного пункта в поселок можно было попасть по тропке, спускающейся с обрыва в обход последней линии домов, по дорожке из заповедного леса, а также по воде, со стороны озера. Можно, но только в пешем порядке.

– Но ты могла попасть в дом на лодке.

– На какой лодке?

– На обычной, весельной. Дом твоих родителей выходит на озеро...

– Выходит, – в растерянности согласилась Нонна. – Но меня там не было. Мама может подтвердить... Можешь пойти к ней и спросить. Правда, сейчас не время...

– Спросим, обязательно спросим...

– Скажи, ты сумасшедший? Как ты мог подумать, что я родную сестру, своими руками?

– Так же, как и камеру к ней в спальню поставила...

– Ты – идиот!

– А вот этого не надо! – набычился Панфилов.

– Извини... Но я не убивала... Не могла убить... Да и откуда у меня пистолет?..

– Пистолет в наше время не проблема...

– Может быть... Но зачем мне убивать Аллу?

– А зачем ты порнофильм с ее участием сняла?

– Ты должен знать, что такое ревность...

– Мужская ревность отличается от женской. Но месть бывает и там, и там...

– Вот видишь...

– Ты отомстила, но этого могло показаться мало...

– Извини, но ты точно не в себе. Если бы дошла до белого каления, я бы начала с Грецкого...

– С него можно начать. Но им же можно и закончить...

Панфилов вспомнил, чем только что стращала его пьяная Нонна. Убийце могло быть мало Аллы Максютовой, ему еще и Грецкие нужны... Грецкие. И Антон. И Настя. И, возможно, Агата...

– А начала ты с Павла Ивановича Максютова... – пристально глянул он на женщину.

– С кого? С Павла? Ты шутишь? Его я точно не убивала!

– Точно не убивала? А его жену, значит, не точно!

– Не придирайся к словам!

– А я вот взял и придрался, – он не сводил с нее немигающего взгляда.