Форс-мажор – навсегда! - Андрей Нариманович Измайлов Страница 25

Угу. В конце-концов.

Она незримо, но прочно держала дистанцию. Попробовать можно и даже преуспеть… но... согласие есть продукт при полном непротивлении сторон… дуся…

«Тебе пока тоже — ванну?» Деликатность, граничащая с оскорблением. Помойтесь, ребятки.

За три последних месяца Токмарев толком не мылся ни разу. Добравшись до Москвы (промежуточный финиш!), он перво-наперво загрузился в ближайшую от эмвэдэшного комплекса на Октябрьской баню — у «Лумумбария», на Шаболовке. Относительно приличный сервис, и относительная дешевизна, что немаловажно, учитывая Токмаревскую платежеспособность на тот момент.

Однако въевшиеся запахи в одночасье не ликвидируешь. К тому же разыгравшиеся в присутствии Натальи гормоны… Воняет небось от Артема, как от старого козла. Почему — старого? Зрелого! Но козла…

— Ванну? Душ, пожалуй… — отстоял независимость Артем.

В теплой ванне разморит, расслабит. Душ бодрит.

Токмареву предстоит нелегкий день. Нужно быть бодрым и свежим.

Что значит «пока» в Натальиной фразе «тебе пока ванну»?

Согласие есть продукт…

Он натирал себя мочалкой до попискивающего скрипа… В здоровом теле — здоровый дух! М-да, килограммов семь-восемь он и впрямь сбросил за последние три месяца. «Чем ты питаешься?» А что приползет, тем и… На «чеченскую диету» бы тебя, Зинаида Васильевна, и — никакой бромелайн, никакой хрящ акулий!..

Тщательно брился — своим «Жиллетом», а не заскорузлым одноразовым станком, обнаруженным в навесном шкафчике, — хрен знает для каких женских процедур (хрен-то? хрен знает!). Нам чужого не надо! Cумка-«beskin» — штука вместительная, помимо Архара там и сменка белья, и парикмахерские причиндалы, и все необходимое-достаточное для одинокого мужика.

Одинокого?

Подспудно рисовались картинки:

…и тут она все-таки заходит под предлогом, например, «полотенце нашел? вот это!» и…

Брысь!

Наталья, как бы ни влекло, — чужое. Нам чужого не надо… Разве туалетной водички — физиономию спрыснуть после бритья? «О’жен». «О, жен…» — изрек Шекспир и был, конечно… Для малограмотных-безъязыких — приписочка-перевод в истинно французском стиле: «Для тебя… и, может быть, для него…»

Он стряхнул наваждение вместе с каплями воды, насухо вытерся своим (своим-м-м!) полотенцем и…

…И тут она все-таки заходит. Под предлогом… Да какая разница! Воочию убедиться, что сволочь-Гочу наврал про «самый дорогой клочок» — на месте ли?

Наврал. На месте. Все у него на месте.

— Действительно страшно похудел, Тем…

— Ничего-ничего. Вся аппаратура работает нормально! — хмуро попробовал шутку в амплуа диктора из ЦУПа. Осекся, хрипнул.

Работает, да. Нормально. И даже ненормально. Аппаратура… Можно потрогать. И ощутить. И попробовать. На вкус…

И невинность соблюсти, и… Судорога, тягучий глоток, белый шум в ушах…

Артем благодарственно и ответно провел рукой по ее бедру — ниже, ниже.

— Н-нет, Тем. Ну, нет. Те-о… ох… хм! Нет. Не мучай меня. Нет! — и вон из ванной.

Когда Токмарев пришел обратно на кухню, одетый по всей форме, Наталья как ни в чем не бывало копошилась у плиты:

— Теперь-то поешь чего-нибудь? Бутерброд? Семга свежая, слабой соли. Пиво, кстати! После баньки. «Король хмеля». Мы с белорусами законтачили напрямую — оптовые поставки, таможня дает добро. Очень даже ничего. Я, ты знаешь, пиво не пью, но кто понимает — даже «Балтике-3» предпочитает. Открыть?

— Спасибо, нет. Правда спасибо. Нет.

Мысленно Артем укорил себя за пижонство на уровне юношеского Монте-Кристо (в доме врага — ни крошки, ни капли!), но ведь взаправду не хотелось! Кусок в горле застрянет. Пиво — от него сонливость и колотун-баба на свежем воздухе. Вот еще кофе — да. (Кофе — не еда. И не напиток. Хм, спецсредство. Для поддержания тонуса.)

— Что ж. Значит, кофе… — как ни в чем не бывало.

А бывало? Было ли? Был ли мальчик? Мальчик-с-пальчик… Только что ведь, в ванной, ну! И, к слову, если она пива не пьет (он знает, помнит), кому тогда уготован «Король хмеля»? Или теща пристрастилась?

Ай, бросьте! До того ль, голубчик…

В общем, часа три (до пристойного для непринужденного раскланивания утра) они просто досиживали. Обменивались междометиями:

— Да-а уж!

— А?

— Так… Не обращай внимания.

— Да уж…

— И ведь…

— А?

— Ничего-ничего.

— Остыл совсем. Подогреть?

— Подогрей…

Где-то на исходе политеса явился Архар (как почувствовал, ридер доморощенный!). Пробудился и явился. Молча, но требовательно: все понимаю (сказать не могу), но и вы меня поймите — где тут ближайшее дерево? Так все хорошо было — осрамиться не хочу…

— Сейчас пойдем, Архар. Сейчас…

— Извини, Артем, что с Архаром — никак. Ты ведь понимаешь, да?

— Отчасти.

— Зачем так, Артем… Ой, забыла совсем! Я же Димке тамагочи купила! Натуральную! Не китайский ширпотреб. Японскую! Дорогущая, зато на много лет вперед! Он приедет — а у него есть!

— Тамого… чего-чего?

— Ну такое… виртуальное. Ну псина! Компьютерная. Рождается, растет, болеет, гадит по три кучи, еду требует. Почти настоящая. В Японии — повальное увлечение. Не знаешь? Совсем недавно…

— Видишь ли, Нат, совсем недавно я… не был в Японии. Не довелось. Не в Японии я был! — прободение таки случилось, на прощание. — Слушай, жена, а как насчет мужика виртуального? Не обзавелась пока?

— Насчет виртуального — не обзавелась! — отмстила Наталья каменным лицом. Или не отмстила, дала окончательно понять. — Все, Токмарев, все. Уходя уходи… Н-ну, прощай, псина! У-у-ути-пути! — э-э… это Архару, не Токмареву. А Токмареву: — Но позвонишь еще? Зайдешь?

— Как получится…

Получилось так, что он позвонил через неполные две минуты — в дверь. И зашел — на неполные две минуты. Чтобы только сообщить:

— Ничего-ничего! Жив! Все в порядке! Не волнуйся!

— Не кричи так, — по губам угадал, не по звуку. Не было звука.

— Я не кричу! Просто не слышу! Это пройдет! Не волнуйся!

— Не волнуюсь, — слабым эхом отозвалась Наталья. Бесстрастно. Тем не менее бледная, как лежалая наволочка. — Позвонишь еще? Зайдешь?

— Вряд ли! Может быть! Посмотрим! Позвоню! Или зайду! В общем, по ситуации!..

— Что мне говорить?

— Ничего!

— Но ведь будут спрашивать, Артем!

— Говори как есть, как было! Все, прости!..

А за те неполные две минуты между дверным хлопком тещиной квартиры и скачкообразного возврата к той же двери — было:

Токмарев вызвал лифт. Спускаться вниз — не подниматься вверх. Легко! Но почему не воспользоваться лифтом?! Тем более — девятый этаж. Тем более — ватная слабость в ногах как следствие бурно и разнообразно проведенной ночи. Тем более — в перспективе тот еще день (иначе, но не менее бурный и разнообразный).

— Архар! Арха-а-ар! Ц! Ц, сказал!

Архар категорически не пожелал входить в кабинку. Нет, и все! Тормозил всеми четырьмя лапами с риском задохнуться в