Татьяна Степанова - Душа-потемки Страница 26

– А что там по телевизору-то? Все бубнят… Стариков совсем перестали слушать. Я вот по утрам «Эхо» включаю, так там… «твиттер» какой-то, «свитер»… «аккаунт»… что все это, зачем…

– Это все в Интернете.

– Интернет, техника… Помню, как однажды в тридцать четвертом году маршал Хвостов к бабке твоей на машине с открытым верхом прикатил. Во дворе стояла. Мы ее со всех сторон – вот это техника была. А потом уж он так демонстративно не приезжал, другими путями пользовался. Смотришь, а он уже в доме, на лестничной клетке с букетом цветов в дверь ее звонит… А как подъехал, какой дорогой, никому и невдомек, – Искра Тимофеевна Сорокина покачала головой. – Как раз метро тогда построили уже, ветку проложили. Ну и все остальное тоже, что метро сопутствует.

– Да, тетя Искра.

– Тебя что-то беспокоит?

– Да Феликс… Он меня в милицию тогда проводил, я вам говорила. И там с ним что-то произошло. Он необычный мальчик… Так вот боюсь, теперь они его в оборот возьмут.

– Не волнуйся за него. Надоест в обсерватории в телескоп свой пялиться – явится. Я его вчера за продукты поблагодарить как следует не успела.

– Все, что нужно, вам привез?

– С лихвой. А у нас там опять неладно с этим чертовым универмагом.

– Он говорил мне, милиция приехала, все оцепили. Что там такое?

– Что-то опять случилось. Я с балкона смотрела. Приезжают-то они быстро, милиция, толку вот что-то нет. Знаешь, что я тебе скажу…

– Нет.

– Я ведь верующей не была, отец меня так воспитывал. Я в бога в лагере поверила, бог есть, и он мне помог, иначе я бы там, в лагере, не выжила. А если бог есть, то и ад есть, понимаешь?

– Тетя Искра…

– Я прежде хотела, чтобы его сломали, этот чертов универмаг. А сейчас я знаю, что сломать его нельзя. Будет только хуже, понимаешь?

– Нет. Налить вам еще чаю?

– Я вижу, ты не хочешь об этом говорить, не веришь мне.

– Я верю, но…

– Но вот твой племянник, Феликс, он же особенный. Что-то ведь есть в нем, и ты это знаешь, хотя можно и не верить. Вот и я знаю – что-то там есть… зло… и оно там, внутри, заперто до поры до времени.

– Я постелю вам здесь, на диване, он раскладывается. – Ева Комаровская встала из-за стола. – Ляжем часов в одиннадцать. А сейчас я включу телевизор, может, по «Культуре» отыщем что-нибудь приличное вечер скоротать.

– А ты словно помолодела, Ева.

– Я?

– Ну да, я вот все смотрю… Такая в тебе перемена, словно лет пять скинула, а то и десять. Блеск в глазах, сила…

– Мне просто попался хороший косметолог, тетя Искра, – Ева Комаровская широко улыбнулась.

Глава 25

ДОКЛАД НАЧАЛЬСТВУ

В общем, узнать что-либо о тех старых убийствах у Марка, этого так некстати, а может, и весьма кстати подвернувшегося секьюрити, Кате по дороге домой так и не удалось. Уж как она старалась! Какие хитрые наводящие вопросы выдумывала! Марк за рулем шеинского «Мерседеса» (Катя сразу поняла, что это машина хозяина универмага) лишь усмехался.

Поворачивался к ней, окидывал ее взглядом, словно оценивая.

– Я понимаю, что в вашей конторе все только и знают, что вопросы задавать. Вопросы, вопросы, – промурлыкал он, – но…

Опять это маленькое «но»! Сколько можно! И снова все дело в интонации…

– Но всякому овощу свое время.

– То есть? – спросила Катя.

– Может, у меня свой интерес.

– Какой интерес? – в принципе нечего было дурочку из себя разыгрывать, можно догадаться…

– Ну, скажем, приглашение на ужин. Да не сейчас, не паникуй ты сразу! Сегодня вечером я занят. Вот моя визитка, это тебе. А вот вторая визитка, черкни мне тут свой контактный – любой, какой не жалко. Встретимся, поужинаем в хорошем месте, и обещаю, на твои вопросы с Петровки отвечу. Может, даже с удовольствием. И может, даже на все, это как настроение…

Катя написала свой телефон и взяла его визитку. Они ехали уже по Фрунзенской набережной.

– Вот здесь остановитесь, пожалуйста… Здесь остановись. Спасибо, Марк.

– Пока.

– До свидания.

– Сумку не теряй в следующий раз, а то и дело так уголовное посеешь. В Сибирь сошлют.

У подъезда Катя оглянулась. Он все не уезжал, смотрел.

Дома Катя первым делом проверила сумку. Гангстер… по виду настоящий гангстер… Нет, все в сумке цело. Ключи, удостоверение, ключи от сейфа…

Что называется, подцепили не глядя. Кто кого подцепил. Надо же, на руках носил по всему этажу, так романтично… А вообще-то ситуация складывалась неприятная, и даже опасная. Пустой этаж, ни души, кричи – не кричи… Урок на будущее – избегать таких ситуаций самым категоричным образом. Интересно, а что он сам там делал, наверху? Так и не сказал ведь. Весь костюм свой дорогой в пыли испачкал…

И платье это белое тоже придется в чистку отдавать. И кожаные сандалии полны пыли. Эй, а где мой колчан со стрелами? Катя крутанулась перед зеркалом, тряхнула светлыми волосами. Как это тот мальчик сказал, Феликс, – охотница со сворой гончих… по лесам, по горам, по универмагам, по лифтам, по этажам… И бац в обморок!

Надо же, она все вспомнила. Все, что случилось тем февральским страшным днем, когда она, пятилетняя, случайно закрыла свою няньку на балконе, на морозе.

И вспомнила это именно там, в Замоскворецком универмаге, где…

Где происходят вообще-то странные вещи.

Утром в Главке, дождавшись конца оперативки в розыске, она явилась к полковнику Гущину.

– Я хочу вам кое-что рассказать, Федор Матвеевич, – выпалила она, поздоровавшись. – Лучше бы, конечно, об этом майор Бурлаков доложил из вневедомственной охраны. Но чувствую, ждать его доклада – дохлый номер.

– В чем дело? – Гущин встал и выдвинул ей стул из-за своего длинного «совещательного» стола.

– В универмаге кое-что случилось как раз накануне убийства Ксении Зайцевой. Ночью. И тому имеются свидетели – патрульные вневедомственной охраны и сотрудники ЧОПа. Я сама слышала, своими собственными ушами, как они все пытались доложить про это Бурлакову.

И Катя в самых мельчайших и красочных подробностях изложила Гущину сцену в кабинете вневедомственной охраны.

Гущин слушал молча.

– Так вот, сейчас Бурлаков уперся. Патрульных специально в отпуск услал и… ну не знаю, мне самой показалось сначала, что это просто розыгрыш дурацкий. А теперь вот так уже не кажется. Да, Федор Матвеевич, там есть еще одна независимая свидетельница – со стороны, старушка, – некая Искра Тимофеевна Сорокина. Она живет как раз в доме напротив универмага, у нее окна на его сторону выходят. Так вот она тоже той ночью это слышала.

– Это? – Гущин пожал плечами. – Сколько той старухе лет?

– Не знаю, она сказала тогда – под девяносто.

Гущин потянулся к телефону.

Катя почувствовала себя разочарованной. Не такой реакции полковника она ждала. Но что ты хочешь… кто поверит? Она и сама не верит особо-то…

Она поднялась, чтобы уйти, но Гущин показал жестом – останься, набрал короткий, явно внутренний номер и включил громкую связь.

– Леш, приветствую тебя. Да ничего, спасибо, здоров, дышу пока, кислород не перекрыли. – Катя поняла, что Гущин звонит полковнику Елистратову в МУР. – Так как? Проверили архив?

– Дважды проверили. Дела восьмидесятого года об убийствах в универмаге у нас нет. Не числится.

– Занятно. Дело было, мы туда с тобой выезжали, а дела, значит, нет.

– Есть другое дело, тоже восьмидесятого года, март месяц, – Елистратов откашлялся. – Я велел поднять из архива.

– В марте мы еще с тобой в пятнадцатом отделении не служили.

– Это произошло до нас. Убийство пожилой женщины в квартире. Дом тот самый «генеральский», который напротив.

– Способ?

– Аналогичный. Механическая асфиксия. Чулок, шнур или галстук.

– Ограбление?

– Не знаю пока, дело у меня на столе, я сам хочу все посмотреть. Так и не раскрыто, висяк тридцатилетней давности.

– А фамилия потерпевшей как?

– Маньковская Августа Францевна… в прошлом балерина Большого театра… на тот момент ей исполнилось семьдесят восемь лет.

– Надо вообще весь архив прочесать – до и после восьмидесятого, все, что связано с этим микрорайоном, поднять.

– Я тоже так думаю. Сделаем, – Елистратов помолчал. – Слушай, я тут подумал, Федя, стоит все же позвонить Ануфриеву, позвони ты, у тебя с ним отношения сносные, а то меня он просто пошлет… Пусть сделают и они официальный запрос в свой архив. Тогда ведь Олимпиада в Москве проводилась, они такое резонансное дело просто могли к себе в производство забрать, изъять. Раз его в нашем архиве нет, то… Позвони, попроси помочь.

Фамилию полковника Ануфриева из ФСБ Катя уже слышала, хотя… предпочла бы не слышать ее никогда больше. Но, видно, мир… их криминально-оперативно-уголовно-поисковый мир, тесен, как ореховая скорлупа.

Глава 26

ПРОДАВЩИЦА МОРОЖЕНОГО

– Это просто здорово, что вы наконец-то решили навестить меня.

Ольга Аркадьевна Краузе – подтянутая и прямая, в голубых тесных джинсах и шелковой тунике от Джона Гальяно – шла по вымощенной плиткой дорожке своего загородного дома к воротам навстречу сыну Иннокентию и невестке Василисе.