Леонид Словин - Война крыш Страница 26

Как оно портило жизнь сотрудникам внизу, на земле, лучше и не говорить.

Петр погнал, не разбирая улиц, куда-то в сторону Студенческой.

Наконец я рискнул.

— Давай!

Телефон-автомат стоял в достаточно захолустном месте.

Сбоку на другой стороне виднелся киоск со спиртным.

Автомат был ржавый, изрядно покореженный. Я набрал номер.

«Есть!»

Трубку сняли. Мужской голос!

Я бросил жетон. Для верности долбанул еще кулаком точно посередке корпуса.

— Извините, можно врача скорой помощи…

Секундная пауза.

— Он подойти не может…

«Ясно! Марины нет в живых! Врача нет!»

— А кто его спрашивает? — спросил мент.

— Из Первой Градской… Мы его ждем.

Было слышно, как он повторяет кому-то: «Врача… Из Первой Градской…» И сразу другой — энергичный голос, привыкший командовать: «Тяни время…»

— Извините. — Мент стал необычайно вежлив. — Если вы можете, подождите пару минут. Доктор хочет вам что-то передать о лекарстве, которое следует срочно доставить…

Я знал эти игры.

Я правильно набрал номер. Хотя с этим нынешним бардаком может быть все, что угодно!

Я еще раз врезал по ящику. Вскочил в машину.

Петр район этот знал неплохо. Подъехал к метро, погнал назад к Студенческой улице.

Мы вернулись на ту же улицу с другой стороны. У киоска с сигаретами припарковались.

Я вышел, купил блок «Кэмела».

Телефон-автомат, из которого я только что звонил, был занят двумя бакланистого вида парнями. Сбоку их ждала девица.

Я успел еще закурить.

Дальше все произошло как в детективном сериале…

Две «девятки», проносившиеся мимо, внезапно резко затормозили, раскрыв на ходу дверцы и выбросив сидевших внутри.

Это был ОМОН.

Парни у телефона-автомата уже падали на мостовую, а потом, словно в замедленной съемке, взлетали с асфальта, устремлялись к машинам омоновцев, еще в полете расставляя руки, чтобы положить их на кузов…

Через пару минут их всех увезли…

Менты взялись за дело серьезно.

У себя в офисе я достал черновик.

Тут был записано имя-отчество и номер телефона соседки, от которой мне звонила Марина.

Соседка могла ожидать моего звонка.

При розыске преступника по горячим следам обычно происходил тотальный опрос всех проживавших в доме. В огромный бредень, который спешила забросить милиция, могла попасть и золотая рыбка.

«Не исключено, что с соседкой уже говорили…»

Милиция могла уже знать, что перед гибелью Марина позвонила некоему Саше, для чего перешла в чужую квартиру!

«Назначила свидание на тот самый час, когда совершено преступление!..»

Меня могли уже искать!

Все же я набрал ее номер.

Наш аппарат был абсолютно защищен.

— Алло… — Голос был надтреснутый. Немолодой. В нем звучал осторожный вопрос.

— Добрый вечер. Серафима Александровна?

— Да.

— Меня зовут Саша. Сегодня я разговаривал с Мариной. Она мне звонила от вас. Вы уже знаете, что с ней произошло…

— Это какой-то ужас… Даже не верится.

Мы помолчали.

Оперативная группа могла ее проинструктировать на случай моего звонка. Оперативники могли сидеть сейчас в ее квартире и на месте подсказывать соседке варианты вопросов и ответов.

В любом случае разговор мог записываться.

Я продолжил:

— Марина догадывалась об опасности. Я частный детектив. Она обратилась ко мне за помощью… Я должен с вами поговорить…

— Вы хотите заехать?

— Да. Если можно…

Если в ее квартире были менты, они, скорее всего, должны были предложить мне приехать прямо

сейчас.

Никто из моих бывших коллег не отложил бы задержание преступника даже на час! К чему рисковать?!

Ответ прозвучал неуверенно.

Это был хороший признак.

— Я готова встретиться в любой другой день. Только не сегодня. Сами понимаете.

Было достаточно поздно.

Рэмбо связывался с МУРом.

Мы с Петром ждали в его кабинете на третьем этаже бывшего дома культуры «Созидатель», в котором размещалась охранно-сыскная ассоциация.

Кроме нас, девушки-секретаря в приемной и секьюрити за тремя дверями, в помещении никого больше не

было.

У наших коллег в МУРе был самый час пик.

Наконец Рэмбо положил трубку. Сказал только:

— Для них это дело — полный мрак.

У Рэмбо был налаженный канал обмена информацией с бывшими коллегами.

По сведениям, полученным им, все в квартире Марины было перевернуто, бумаги перерыты. Судя по всему, охотились не за ценностями.

— Золотые украшения, несколько бриллиантов лежали на виду, их не взяли…

Рэмбо поднял на меня темные глаза.

— И единственная зацепка — звонок в «Скорую помощь». Непосредственно из самой квартиры. В МУРе на это ставят…

Он догадывался о том, что произошло.

— Передай, это путь совершенно тупиковый. Пусть сразу отбросят… — сказал я.

— Уверен?

— Абсолютно.

Он не стал расспрашивать.

— Я тоже подумал: кто мог звонить в «Скорую»? Соседи? Кто-то из убийц?

Мы проанализировали причины, по которым Марина звонила мне днем от соседки в офис.

— Я предложил сразу встретиться, но она хотела отдохнуть. Я решил, что она ждет кого-то.

— Ты видел ее после звонка?

— Можно сказать, нет.

— Ну да…

С минуту Рэмбо обдумывал ситуацию.

По закону мы должны были предоставить милиции информацию, которая касалась убийства.

Кроме того, существовали моральные обязанности бывшего мента. Я не должен был создавать на их пути дополнительные препятствия. Этого они не простили бы. Но!..

« Я вызвал «скорую» и милицию к месту происшествия, но не явился в милицию, чтобы об этом сообщить!.. Я сделал достаточно!»

— Твои проблемы, — мудро рассудил Рэмбо. — Я намекну кому надо, чтобы он особо не ставил на зеро.

К этому вопросу мы больше не возвращались.

— Что Маринины родственники?

— Их, можно сказать, нет. Только отчим. Профессор в университете в Балтиморе, в США. Еще подруга. Им сообщили. Подруга знает, что Марина последнее время работала с нами. Она разговаривала с отчимом. Он просил нас взять события под контроль.

— Что имеется в виду?

— Нам поручают содействовать милиции в поисках преступников. Завтра придут деньги. Какие у вас обязанности по возврату долгов Марине?

— Я тебе скажу… — сказал Петр. Договорной частью нашей маленькой фирмы ведал вчерашний физик. Он обращался к Рэмбо на «ты» с того дня, как я их познакомил.

Рэмбо объяснил ему с самого начала:

— В конторе я говорил «гражданин» и «вы» только тем, кого хотел посадить… С нормальными людьми я только на «ты»…

— Итак, мы должны были взыскать долг Владимира Яцена, обратив взыскание на недвижимость. Через три месяца в Кейсарии в суде твой адвокат должен был начать дело о наложении ареста на имущество…

Голос моего партнера пробился сквозь сдавленное тесным воротником горло.

Петр положил на стол бумаги.

— Однако у нас на руках только копии расписок…

— А что подлинники?

— Марина не успела передать.

Рэмбо покачал головой:

— Ксерокс суд не примет.

— Вот и я тоже об этом думаю.

Мне пришлось вмешаться:

— Возможно, завтра я смогу что-то предложить. У меня свидание с одной женщиной.

— Я понимаю, что не с мужчиной, — вздохнул Петр.

Мы с Петром стали прощаться.

Перед тем как уехать, я поинтересовался:

— У твоих ребят из наружного наблюдения утром много работы?

Рэмбо взглянул испытующе:

— Хочешь заказать?

— Я буду это знать завтра утром.

Роберт Дов, следователь полиции Иерусалимского округа, принявший в производство дело об убийстве нищего на Бар Йохай, вцепился в него сразу и намертво.

Роберт Дов остановил внимание на компании Гии. Он был опытный следователь. Его не смутило даже то, что авторитет противоборствующей группировки Макс, совладелец паба «Сицилийская мафия», хотя и несовершеннолетний, но уже дважды успел предстать перед израильским судом…

Косвенные улики против подростков с Бар Йохай показались ему весомее.

Группировка была невелика, сплоченна. Наряду с ребятами в нее входили девушки.

Вскоре, с помощью сыщика участка Катамоны Джерри, Роберт Дов имел представление о каждом, принадлежавшем к компании Гии.

Глава группировки Гия работал на стройке. Школу бросил, с домашними, матерью и младшей сестрой, находился в затяжном конфликте.

Среди сверстников пользовался непререкаемым авторитетом.

Когда рыжего Дана задержали за кражу ящика пива со склада магазина, Гия находился неподалеку, в сквере, и наверняка имел отношение к краже, но друзья его всеми способами отмазали. Гию вызывали тогда в полицию вместе с матерью. Он был предупрежден. Поставлен на учет.

Большую часть свободного времени он проводил с друзьями — на аллее, в пабах. Не учился. Имел связи со взрослыми уголовниками, прибывшими с Кавказа, — в Тель-Авиве, в Лоде, в Ашдоде…