Леонид Словин - Война крыш Страница 26

Она была мертва.

Трупное охлаждение уже началось.

Сбоку был брошен «Макаров».

Те, кто побывал тут недавно, спешили скрыться.

Об этом свидетельствовала дверь, которую они не стали за собой закрывать.

Я подошел к телефону, не вынимая из кармана руки, через подкладку пиджака захватил телефонную трубку, набрал 02:

— Женщина убита в своей квартире… Кутузовский… дом… квартира…

— Кто звонит?..

— Я случайно вошел. Дверь оказалась открытой. Я ничего не видел. Все. Мне надо идти. Я еще позвоню.

Я бросил трубку.

На Кутузовском менты реагировали мгновенно. Я не хотел, чтобы меня тут застали.

Уходя, я бросил взгляд вокруг.

Преступники повыбрасывали все вещи из всех шкафов…

«А теперь — ноги!»

Больной старенький лифт, ожидая меня, немного набрался сил, вниз он двигался заметно бодрее.

Мы с Петром только еще отходили от дома, а машина «Скорой помощи», а за ней и милиции уже разворачивались на красном светофоре… За ними шел реанимобиль и другая оперативная машина…

Замешкайся я еще чуть-чуть, и меня бы застали на месте!

Назавтра об этом бы сообщил любимый «Городской комсомолец»!

«Ноги!» — безотчетно повторял я себе.

Оставаться в машине и вести наблюдение за происходящим было заманчиво, но опасно.

К дому подъехало еще несколько машин. Появились люди в штатском. Похоже, ожидалось прибытие большого начальства.

Мимо нас прошел «топтун», рысьими глазками скользнул по номерному знаку.

— Поезди, — предложил я Петру, вылезая из машины. — Через полчаса приедешь за мной…

Вдоль тротуара, по другую сторону дома, у машин «Скорой» уже собирались любопытные граждане.

Их сбивчивый шепоток означал, что случившееся в доме больше не является для всех тайной… Общее мнение было: заказное убийство. «Глас народа — глас Божий!»

— Уже на Кутузовском стреляют, падлы… — Старичок в спортивном костюме из чесучи был крайне недоволен последним обстоятельством. Жители привилегированного района не хотели расставаться с иллюзией собственной безопасности.

Мы встретились с ним глазами. Он прочитал мой немой вопрос.

— Женщину убили! Молодая, симпатичная… В своей квартире прикончили, падлы. Среди бела дня!

— Ее вынесли?

У меня была тайная надежда на то, что я ошибся и Марина жива…

— Нет еще. Почему-то не увозят!..

Тому могли быть причины весьма прозаические.

Бывало, милиция требовала увезти труп в морг, а «скорая» отказывалась. Перевозкой трупов занимались другие…

В данном случае, когда ждали начальство, место происшествия стремились сохранить в неприкосновенности.

Я вернулся к машине. Петр уже ждал.

— Поедем. Покатаемся…

Мы поехали мимо Поклонной и вернулись. Петр еще не мог никак прийти в себя.

— Останови…

Я собирался звонить в квартиру, где только что произошло убийство, и первое, что милиция наверняка сделала, — это поставила телефон на кнопку.

«Ни один телефон-автомат проспекта не гарантирует того, что тебя не возьмут сразу после того, как ты положишь трубку…»

Преступление такого рода на Кутузовском проспекте в Москве рассматривалось всегда как преступление, вызывающее общественный резонанс. Они автоматически ставились на контроль МВД РФ и надолго становились головной болью глав МУРа и ГУВД.

Как оно портило жизнь сотрудникам внизу, на земле, лучше и не говорить.

Петр погнал, не разбирая улиц, куда-то в сторону Студенческой.

Наконец я рискнул.

— Давай!

Телефон-автомат стоял в достаточно захолустном месте.

Сбоку на другой стороне виднелся киоск со спиртным.

Автомат был ржавый, изрядно покореженный. Я набрал номер.

«Есть!»

Трубку сняли. Мужской голос!

Я бросил жетон. Для верности долбанул еще кулаком точно посередке корпуса.

— Извините, можно врача скорой помощи…

Секундная пауза.

— Он подойти не может…

«Ясно! Марины нет в живых! Врача нет!»

— А кто его спрашивает? — спросил мент.

— Из Первой Градской… Мы его ждем.

Было слышно, как он повторяет кому-то: «Врача… Из Первой Градской…» И сразу другой — энергичный голос, привыкший командовать: «Тяни время…»

— Извините. — Мент стал необычайно вежлив. — Если вы можете, подождите пару минут. Доктор хочет вам что-то передать о лекарстве, которое следует срочно доставить…

Я знал эти игры.

Я правильно набрал номер. Хотя с этим нынешним бардаком может быть все, что угодно!

Я еще раз врезал по ящику. Вскочил в машину.

Петр район этот знал неплохо. Подъехал к метро, погнал назад к Студенческой улице.

Мы вернулись на ту же улицу с другой стороны. У киоска с сигаретами припарковались.

Я вышел, купил блок «Кэмела».

Телефон-автомат, из которого я только что звонил, был занят двумя бакланистого вида парнями. Сбоку их ждала девица.

Я успел еще закурить.

Дальше все произошло как в детективном сериале…

Две «девятки», проносившиеся мимо, внезапно резко затормозили, раскрыв на ходу дверцы и выбросив сидевших внутри.

Это был ОМОН.

Парни у телефона-автомата уже падали на мостовую, а потом, словно в замедленной съемке, взлетали с асфальта, устремлялись к машинам омоновцев, еще в полете расставляя руки, чтобы положить их на кузов…

Через пару минут их всех увезли…

Менты взялись за дело серьезно.

У себя в офисе я достал черновик.

Тут был записано имя-отчество и номер телефона соседки, от которой мне звонила Марина.

Соседка могла ожидать моего звонка.

При розыске преступника по горячим следам обычно происходил тотальный опрос всех проживавших в доме. В огромный бредень, который спешила забросить милиция, могла попасть и золотая рыбка.

«Не исключено, что с соседкой уже говорили…»

Милиция могла уже знать, что перед гибелью Марина позвонила некоему Саше, для чего перешла в чужую квартиру!

«Назначила свидание на тот самый час, когда совершено преступление!..»

Меня могли уже искать!

Все же я набрал её номер.

Наш аппарат был абсолютно защищен.

— Алло… — Голос был надтреснутый. Немолодой. В нем звучал осторожный вопрос.

— Добрый вечер. Серафима Александровна?

— Да.

— Меня зовут Саша. Сегодня я разговаривал с Мариной. Она мне звонила от вас. Вы уже знаете, что с ней произошло…

— Это какой-то ужас… Даже не верится.

Мы помолчали.

Оперативная группа могла её проинструктировать на случай моего звонка. Оперативники могли сидеть сейчас в её квартире и на месте подсказывать соседке варианты вопросов и ответов.

В любом случае разговор мог записываться.

Я продолжил:

— Марина догадывалась об опасности. Я частный детектив. Она обратилась ко мне за помощью… Я должен с вами поговорить…

— Вы хотите заехать?

— Да. Если можно…

Если в её квартире были менты, они, скорее всего, должны были предложить мне приехать прямо

сейчас.

Никто из моих бывших коллег не отложил бы задержание преступника даже на час! К чему рисковать?!

Ответ прозвучал неуверенно.

Это был хороший признак.

— Я готова встретиться в любой другой день. Только не сегодня. Сами понимаете.

Было достаточно поздно.

Рэмбо связывался с МУРом.

Мы с Петром ждали в его кабинете на третьем этаже бывшего дома культуры «Созидатель», в котором размещалась охранно-сыскная ассоциация.

Кроме нас, девушки-секретаря в приемной и секьюрити за тремя дверями, в помещении никого больше не

было.

У наших коллег в МУРе был самый час пик.

Наконец Рэмбо положил трубку. Сказал только:

— Для них это дело — полный мрак.

У Рэмбо был налаженный канал обмена информацией с бывшими коллегами.

По сведениям, полученным им, все в квартире Марины было перевернуто, бумаги перерыты. Судя по всему, охотились не за ценностями.

— Золотые украшения, несколько бриллиантов лежали на виду, их не взяли…

Рэмбо поднял на меня темные глаза.

— И единственная зацепка — звонок в «Скорую помощь». Непосредственно из самой квартиры. В МУРе на это ставят…

Он догадывался о том, что произошло.

— Передай, это путь совершенно тупиковый. Пусть сразу отбросят… — сказал я.

— Уверен?

— Абсолютно.

Он не стал расспрашивать.

— Я тоже подумал: кто мог звонить в «Скорую»? Соседи? Кто-то из убийц?

Мы проанализировали причины, по которым Марина звонила мне днем от соседки в офис.

— Я предложил сразу встретиться, но она хотела отдохнуть. Я решил, что она ждет кого-то.

— Ты видел её после звонка?

— Можно сказать, нет.

— Ну да…

С минуту Рэмбо обдумывал ситуацию.

По закону мы должны были предоставить милиции информацию, которая касалась убийства.