Когда остановится сердце - Анна Васильевна Дубчак Страница 27

7. 2010 г. Игорь Мазанов

Продюсер Игорь Мазанов ужинал дома один. Он не часто позволял себе такую роскошь – отказавшись от ночных встреч, застолий, вечеринок, тусовок, юбилеев, премьер, показов, запереться в своей уютной квартире и, как он говорил сам про себя, немного притормозить, остановиться, осмотреться, оглянуться, проанализировать вообще все то, что вокруг него происходит и куда он вовлечен, как в пестрый и быстрый поток людей и событий. С одной стороны, это была его жизнь, и он сам шел к этому все свои сознательные годы. Ему нравилось заниматься кино, он, как ребенок, до сих пор считал это каким-то волшебством, возможностью реализовать человеческую фантазию, создать другие миры. Обладая несомненными режиссерскими способностями, он тем не менее никогда не позволял себе снимать фильм именно как режиссер, а приглашал настоящих мастеров, мэтров. Понимал он и художественную сторону фильма, оттого и зазывал к себе самых лучших художников, операторов, костюмеров, гримеров. Помимо самой идеи фильма и сценария, естественно, он позволял себе и выбор актеров на главные роли. Это была его слабость, его поле деятельности, и все те молодые актрисы, которые начинали в его фильмах, уже очень скоро с его легкой руки становились настоящими звездами. Он был открывателем звезд, он был их родным папой, иногда – любовником, причем не видел в последнем ничего дурного. Ну и что, что он позволял себе сблизиться с хорошенькой девушкой? Тем более если она сама этого хочет. Времена изменились, и общество относилось к этому с пониманием. Однако было в его жизни одно безответное чувство, которое иначе как нежностью к женщине назвать было невозможно. Молодая актриса Людмила Дунай была замужем, когда они с режиссером впервые пригласили ее на пробы. И кто бы подумал, что именно этот фактор как-то сразу отрезвит Мазанова и заставит на весь период съемок держать с ней определенную дистанцию. Что-то в ее облике было такое, что вызывало в нем чувство благоговения, уважения и одновременно страсти. Она вызывала в нем сильнейшее желание, он желал ее как женщину, и именно это его состояние во время всех съемок заставляло его вести долгие разговоры с режиссером, уговаривая его сделать акцент именно на крупных планах актрисы, на любовных сценах, на каких-то лирических отступлениях. Словно хотя бы таким образом он мог выразить свою любовь к ней. К тому же, благодаря его томлению и сдержанности, недосказанности в отношениях с Людмилой, которая (он знал это и чувствовал) все понимала и ценила его именно за эту чистоту отношений, фильм получился настоящим шедевром. Он был буквально пронизан необычайно красивой музыкой малоизвестного, но очень оригинального композитора Лоры Каплан.

Фильм с участием Людмилы Дунай имел успех, и вскоре без каких-либо вложений, сама по себе, запустилась мощнейшая реклама. Газеты, журналы, телевидение… Он понимал, что для Людмилы, не обремененной славой, вся эта шумиха стала настоящим испытанием. Однако после нескольких личных инструкций (как вести себя с журналистами, о чем можно говорить и о чем нельзя), которые он ей дал в самом начале этой кампании, ее интервью стали все больше и больше заинтриговывать поклонников опять же недосказанностью, таинственностью. И, что удивительно, сами журналисты словно уловили, на чем можно сделать акцент, на чем поиграть – на фотографиях Дунай, на крупных планах (раз личную жизнь молодая актриса держала под тремя замками). Людям было приятно видеть это нежное лицо, эти огромные золотисто-рыжие глаза, нежные губы. Такую женщину невозможно было не любить. И понятное дело, что следом за первым фильмом начались съемки второго, третьего, потом началась работа над первым сериалом, вторым… Мазанов понимал, что, если изъять Дунай из кадра, фильм провалится и его снимут уже после первых трех-пяти серий. Обыкновенная любовная история – она бедная, он богатый, оба любят друг друга, но им постоянно кто-то мешает. Партнерами Людмилы были молодые талантливые и, как правило, малоизвестные актеры, к которым Мазанов Люду ревновал до зубовного скрежета. И всегда присутствовал на съемочной площадке, когда снимались интимные сцены. Злился, когда набегало много народу, но и сказать ничего не мог. Ждал, когда Людмила сама заявит, что не может сниматься при таком скоплении людей, но она молчала и продолжала играть. Все понимали, что она просто абстрагируется, старается не думать о том, что ее, обнимающую мужчину в присутствии многочисленных зрителей, нисколько не волнует, что на нее устремлено столько глаз. О том, что же на самом деле происходило в ее душе, понятное дело, никто не догадывался. Спросить же прямо в лоб: «Люда, как тебе снимается при посторонних?» – никто не решался. И все делали вид, что все это лишь издержки профессии. На самом же деле все, кто был допущен на съемочную площадку, приходили полюбоваться красивой актрисой и, быть может, примерить на себя (если зрители мужчины) откровенную сцену.

Конечно, Мазанов понимал, что Людмила уже давно остыла к своему мужу. Они редко перезванивались, и если он звонил, то лишь для того, чтобы спросить, чем и как накормить маленькую дочь, какое лекарство дать. Никаких нежностей, ничего такого, что дало бы понять влюбленному Мазанову, что в личной жизни у его пассии все в порядке. Да не было у нее никакой личной жизни. Обыкновенные отношения людей, которые вынуждены считаться мужем и женой и которых связывает общий ребенок. Людмила не особо стремилась домой, явно не тосковала по мужу. Это замечали все. Однако и связей на стороне не было замечено. Конечно, за ней пытались ухаживать мужчины – и из своих, киношных, и из чужих, оказавшихся где-то поблизости от места съемок. Это могли быть бизнесмены, вложившие в фильм деньги, кто-то из местных жителей и даже журналисты. Людмила позволяла себе самое большее – прогулки в свободное от съемок время, какие-то беседы, шутки. Когда наступала ночь, она всегда спала в компании женщин. Это мог быть вагончик в поле или лесу или номер в гостинице, неважно.

Мазанов был первым, кому Людмила доверилась в сложный период ее жизни, когда обнаружилось, что муж изменяет ей с няней маленькой дочки. Она засыпала Мазанова, которого считала другом, вопросами: расстаться с мужем или простить? И он, сгорая от желания ответить ей: мол, бросай его к чертовой матери и выходи за меня, – бормотал что-то бессвязное и нейтральное: это тебе решать. Он не