Татьяна Полякова - Брудершафт с терминатором Страница 28

— Сиди в сенях и не высовывайся, если что — в огород и к Максимовым.

В сенях я встала возле окна, надеясь, что за тюлевой занавеской меня не увидят.

Между тем машины замерли возле джипа Алексея, двери распахнулись, и из них не спеша вышли люди. Я насчитала пять человек, выглядели они спокойными, но за их неторопливыми движениями ощущалась угроза.

— Здравствуй, мать, — обратился к Екатерине Ивановне мужчина в сером костюме. Ему было лет сорок пять, может, чуть больше, длинные, совершенно седые волосы были стянуты в хвост на затылке, на загорелом лице светлые глаза казались прозрачными стекляшками. Он широко улыбнулся и шагнул ей навстречу, однако в дом входить не спешил, остановился в трех шагах от крыльца, продолжая улыбаться. Остальные прибывшие сбились за его спиной.

— Здравствуйте, — кивнула Екатерина Ивановна, в голосе ее не слышалось ни испуга, ни беспокойства, скорее удивление.

— Алексей дома? — спросил седой и прищурился, потому что стоял против солнца.

— На что он вам? — строго спросила Екатерина Ивановна.

— Поговорить бы надо. По срочному делу.

— Болеет он, не до дел теперь. Приезжайте через недельку.

— Да мы бы рады, да дело срочное. Ты, мать, скажи ему — старый друг приехал повидаться.

— А ты не из тех старых друзей, что его в тюрьму упек? — хмуро спросила она. Парни возле машины подобрались, а седой засмеялся:

— Нет. Он мне все равно что брат. Не беспокойся, мать.

— Коли так, заходите в дом, — предложила она.

Тут хлопнула дверь террасы, и я увидела Алексея. Он морщился, прижимая локоть к ребрам, но в общем-то шел уверенно. Такое геройство, думаю, далось ему нелегко, памятуя сломанное ребро и прочие увечья. Я бросилась к нему, прекрасно сознавая, что мою помощь он не примет.

— Я ведь сказал, сматывайся, — буркнул он.

— Сашка у соседей, — ответила я.

— У соседей, — усмехнулся он и вдруг с досадой махнул рукой:

— Ладно… — Толкнул дверь и вышел на крыльцо. Я вышла вслед за ним, потому что через распахнутую настежь дверь непрошеные гости меня уже видели и прятаться не было смысла.

— Привет, Алексей, — сказал Седой. Сказал вполне дружески, и улыбку, сопровождавшую эти слова, при всем желании зловещей назвать было нельзя.

— Привет, — кивнул тот, опершись руками на перила. Жест, казалось, вполне естественный, то есть вышел человек поговорить и встал вот так, но я-то догадывалась, что удержаться на ногах ему было нелегко.

— Паршиво выглядишь, — потратив минуту на созерцание его физиономии, заявил гость.

— Уж какой есть, — засмеялся Алексей. — Извини, если не нравлюсь.

— Ага. — кивнул Седой, будто соглашаясь. Алексей повернулся к нам и сказал:

— Идите в дом.

— Чего ж ты гостей не приглашаешь? — неуверенно начала мать.

— Перебьются.

— И в самом деле, — весело согласился гость, — мы здесь поболтаем, на свежем воздухе.

Екатерина Ивановна вошла в дом, я за ней и закрыла дверь, однако дальше не сделала ни шагу, стояла и подслушивала.

— У меня к тебе много вопросов, — вздохнув, начал Седой. — Очень много. Но задавать их я не буду, по большому счету, дело это не мое. Думаю, найдутся люди, и очень скоро, они и зададут. Ты знаешь, чего я хочу. Был у нас с тобой разговор, и ты мне тогда ответил… Помнишь, что ты мне ответил?

— Помню.

— Вот-вот. И мне пришлось это проглотить, хоть и считал я, что за мою доброту… Ладно, неважно. Теперь расклад другой. И ты знаешь, и я знаю. Так вот, сроку тебе месяц. Месяц, и ни дня больше, и то потому, что выглядишь ты так паршиво. Ясно: ни на что ты сейчас не годен, а я человек с пониманием. Через месяц не управишься, пеняй на себя. Наплюю я на былую дружбу, Алешенька, и сучку твою живой в землю зарою… И девчонку ее. Ты знаешь, у меня слово с делом не расходится. И глазами не зыркай: сам виноват. В нашем деле так по-дурацки не подставляются. Удивляешь ты меня… но раз мне это лишь на пользу… в общем, ты понял.

— Понял, — после паузы сказал Алексей.

— Вот и отлично. Будем считать, договорились… А у тебя здесь хорошо, природа… Ну, давай, — закончил он со смешком.

Шаги, потом хлопнули двери и заработали моторы обеих машин. Алексей грязно выругался и вошел в дом.

— Ты чего здесь? — спросил он сердито.

— Чего они хотели? — испуганно прошептала я.

— Не твое дело, — привычно ответил он.

— Но этот человек сказал… он ведь нас имел в виду, меня и Сашку?

— Что? А… нет, не бери в голову.

— Ты врешь. Он сказал… я же слышала. Ты нам помог, и теперь эти люди… Чего они хотят?

— Иди в дом и перестань задавать глупые вопросы.

— Глупые? — возмутилась я. — Ты считаешь…

— Я считаю, глупо их задавать, если отвечать на них я не собираюсь. Это мое дело. Мое. Поняла? И тебя оно не касается. Скажи матери, пусть найдет, во что мне переодеться, и побыстрее. Мне надо уехать, ненадолго.

— Куда ты поедешь? Ты что, с ума сошел? Тебе нужно в больницу…

— Заткнись, — оборвал он меня и громко позвал:

— Мама, рубашку дай…

Рубашку мать принесла. Он с заметным трудом облачился в нее и спросил:

— Ключи от машины где?

— В шкафчике, — засуетилась мать. — Алеша, ты бы, сынок…

— Не беспокойся. Все отлично. Последняя фраза показалась мне едва ли не издевательской. Под нашими растерянными взглядами он сел в машину и уехал.

— Что ж теперь будет-то? — вздохнула Екатерина Ивановна. — Куда он… ох, господи.

— Я его дождусь, — неожиданно сказала я.

— Вот и хорошо, вот и ладно, будем ждать. — обрадовалась она.

Прошло два часа, Алексей не вернулся. Мы старательно делали вид, что ничего особенного не происходит, он ведь не сказал, когда вернется, чего ж попусту беспокоиться, но чутко прислушивались…

Время шло к вечеру, Алексей не появлялся.

— Давайте обедать, — заметила Екатерина Ивановна. — Сашка, поди, голодная, целый день на улице.

— Она печенье с молоком ела…

— Может, он к ночи приедет, чего ж ребенка голодом морить.

Мы сели обедать. Окно было распахнуто, и тут я совершенно отчетливо услышала шум двигателя. Мы переглянулись, Екатерина Ивановна сказала: «Едет», — и мы все вместе вышли на крыльцо. Увиденное повергло меня в изумление. К дому сворачивал джип моего мужа, а вскоре и сам он вышел из машины в сопровождении двух охранников.

— Папа! — закричала Сашка и бросилась к нему со всех ног.

Он подхватил ее на руки, прижал к груди и зажмурился, на его ресницах блеснули слезы, а я вдруг подумала: он не видел Сашку целый месяц.

— Как ты… как ты нас нашел? — спросила я, подходя ближе.

— С тобой все в порядке? — поставив Сашку на землю, спросил Анатолий.

— Да, конечно.

— Ну, вот и отлично. Садись, поехали.

— Но… видишь ли… я должна… — начала я мямлить.

— Садись в машину, — сказал муж и добавил совсем другим тоном:

— Ты ничего никому не должна.

— Я просто хотела…

— Садись в машину.

Он взял меня за локоть и торопливо распахнул передо мной дверь, я обернулась и растерянно позвала:

— Екатерина Ивановна….

— Поезжайте, — кивнула она, стоя на крыльце. Сашка бросилась к ней, вцепилась в ее подол и весело спросила:

— Баба Катя, ты к нам приедешь?

— Если позовешь, приеду…

— А когда?

— Ну, вот с делами разберусь…

— Ты поскорее приезжай, я по тебе скучать буду.

— Саша, — недовольно крикнул муж, — быстро в машину! — Шагнув ей навстречу, подхватил на руки и устроился на заднем сиденье, двери тут же закрылись, и джип сорвался с места.

— Ты мне объяснишь… — начала я.

— Объясняться следовало бы тебе, — ответил он, — но это подождет.

Мне стало ясно, он не хочет говорить при посторонних, однако страх был сильнее желания сохранить приличия, и я сказала:

— Толя, я не уверена, что нам следует возвращаться домой. Мы здесь потому, что…

— Он мне звонил, — недовольно нахмурился он.

— Кто? — растерялась я.

— Этот тип. Алексей, кажется. Как, по-твоему, я оказался здесь?

— И он решил, что я могу вернуться? Анатолий возмущенно покачал головой, а я растерянно замолчала.

Мы выехали из деревни, и я порадовалась, что ничего не надо говорить, а еще надеялась, что вдруг увижу знакомую машину… просто чтобы знать: Алексей возвращается домой, ничего плохого с ним не случилось.

Конечно, мы не встретились, может, поэтому на душе было неспокойно и хотелось плакать, но я призвала себя радоваться жизни: рядом со мной моя дочь, мой муж, и все вроде бы кончилось. Или нет?

Домой мы приехали, когда начало темнеть. Загнали машину в гараж, поднялись в холл. Охрана не последовала за нами. Сашка заглянула в свою комнату и вдруг спросила:

— А где Юля?

— Юля… — растерялись мы и быстро переглянулись.

— Юля вышла замуж, — соврал Анатолий. — И уехала.

— А когда она приедет?

— Думаю, не скоро. Но она обещала позвонить.