Анна Шахова - Про шакалов и волков Страница 28

— Я ничего не буду. Мне вообще дико, что вы можете говорить о еде, — категорично сказал Килька.

— Ну вот и карауль наших подопечных, — ответил ему Первый, доставая из пакетов закуски. — Какая красотища! Молодец Второй, даже каперсы и ананасики припер, не только сухомятку! — Весельчак безмятежно засвистел, раскладывая на целлофане тарталетки и пирожки.

Нарочитая бравада Первого бесила Кильку, который занял место Петруччо и сел, подвернув ноги по-турецки.

— А вы что, не хотите перед дальней дорожкой подкрепиться? — крикнул дружелюбно Весел «чужакам». — Давайте уже знакомиться и делить дружескую трапезу. Это по-русски — ланч.

— Мы понимаем, сами такие же. Но есть с вами… — голубоглазый «чужак», которого Грунов настроил на ликвидацию в случае необходимости непредсказуемых русских, что-то пробормотал по-английски. Видимо, довольно оскорбительное, так как его товарищ — смуглый крепыш — зло рассмеялся.

Весел и не подумал обидеться. Он налил себе и Петруччо кока-колы, в которую, придвинувшись и загородив пластиковые стаканчики спиной, плеснул изрядную долю виски.

— За победу! — поднял «бокал» Весел, обращаясь к американцам. Те лишь фыркнули.

Заложники, привалившись друг к другу, стали принимать более расслабленные позы, осознав, что очередной пик напряжения пройден.

— Как вы думаете, когда они напьются, то перестреляют друг друга или сначала примутся за нас? — спросила Оппозиционная Журналистка у Главы думской фракции, с которым оказалась сидящей рядом. Тот уничижительным взглядом окинул лохматую девицу с пересохшим узким ртом и, в свою очередь, спросил:

— А это вы ведущая канала «Ливень»?

— Я! — с апломбом ответила та.

— Вас бы я собственноручно расстрелял. Из рогатки. Чтобы не тратиться на патроны.

Журналистка торжествующе расхохоталась:

— Сатрап и ворюга даже в заложниках продемонстрирует всему миру свою подлую сущность!

— Я тебе отвечу, перефразируя Черчилля, давшего отпор вам, фуриям-феминисткам: «Я-то завтра протрезвею, то бишь из политики уйду, а вот у тебя как были ноги кривые, так и останутся!»

Политик размахивал рукой с поднятым пальцем, будто на трибуне. Впрочем, голоса он предусмотрительно не повышал.

— Хамло, мы на брудершафт не пили! — вспыхнула Журналистка, отодвигаясь от раскрасневшегося Главы фракции.

— Упаси Бог! — отвернулся он от звезды эфира и даже попытался перелезть через апатичного фотокорреспондента журнала «Все звезды», которого потрясывало в преддверии надвигающейся ломки.

— Слушайте, у меня гениальная идея! — вскочил вдруг Весел, дожевывая канапешку из рокфора с виноградом. Щеки его раскраснелись, а глаза поблескивали разудалым огнем. И Первого, и Второго, принявших на голодный желудок по стаканчику спиртного, развозило на глазах.

«Чужаки» с напряжением стали переглядываться и даже поднялись, чтобы прекратить никчемное пиршество.

— Где мешок с мобильниками?! Там было несколько планшетов! Мы же можем посмотреть о себе, родимых, в новостях на приличном экране, а не на этих лилипутских айфонах! — Весел хлопнул по плечу Петруччо.

— Ты — красавчик! — захихикал тот. Настроение у него значительно улучшилось. Он заглотил пятнадцать тарталеток с мясным салатом, который всю жизнь был для его семьи олицетворением БОГАТОГО праздника.

— Ребята, дружба-жвачка, все о’кей! — поднял руки в приветственном жесте Первый и направился к двери.

— Нужно сказать Пал-Палу, — шепнул чернявый «чужак» голубоглазому.

— Сами справимся! — цыкнул тот на него. — Я тоже хочу посмотреть, что там про нас треплют по Ти Ви.

— Весь мир, Эд, весь мир говорит о нас! — сжав кулак, потряс им в упоении чернявый.

— Я принесу мешок! Он около лестницы валяется, — бросил миролюбиво голубоглазый Эд и вышел из зала.

— А че, контакт возможен, — хмыкнул Петруччо и, налив полный стаканчик виски, подошел к «чужаку».

— От всей русской души с извинениями за резкость. Твоему дружку-красавцу досталось от меня за дело, но ты — нормальный мужик. Петр! — представился и протянул стакан американцу Второй, покачиваясь и жмурясь.

— Стив… Степан, — взял с улыбкой стаканчик чернявый и тут же опрокинул его в себя.

— От это по-нашему! — хлопнул в ладоши Петруччо. — Иди, пожри, пока осталось!

— Можно, — смущенно сказал Стив, подошел к месту «пикника» и с видимым наслаждением накинулся на еду. Весел с блаженной улыбкой взирал на него, прикуривая сигарету. Вот тут и настал подходящий момент для Экономиста, который крикнул с интонацией случайного прохожего:

— Ребят, дайте сигаретку! Совсем тут без курева загибаемся.

Террористы переглянулись, и Весел, хохотнув, крикнул:

— Иди, дядя, бери на всех пачку «Мальборо». Настоящие, штатовские.

— Вот это спасибо! Вот удружили… — суетливо подбежал к стражникам Экономист и, судорожно вытащив из протянутой пачки сигарету, тут же прикурил ее.

Когда он вернулся на место с трофеем, к нему со всех сторон потянулись руки. И вдруг раздался тоненький учительский голосок одной из неприметных в толпе дамочек средних лет:

— Осторожно, господа! Не наделайте пожара! Мы же находимся в деревянном особняке девятнадцатого века! Курить в деревянных помещениях чрезвычайно опасно для жизни.

После небольшой паузы в разгромленном зале, в центре которого не просохли еще пятна Асенькиной крови, раздался такой оглушительный, дружный, здоровый хохот людей, ждущих решения своей участи под дулами автоматов, что бандиты вскочили, не зная, как реагировать на происходящее. Пучкова хохотала, открыв рот и схватившись за живот. Солнцева закрылась руками и трясла головой. Адвокат, закусив большой палец, дергал плечами. По его морщинистым смуглым щекам катились горошины слез. Певица с дочерью, уткнувшись в плечи друг друга, постанывали. Архиерей налился краснотой и старался сдерживаться. Он не раскрывал рта, поэтому казалось, что его щеки разорвет от внутреннего распирания и дрожи. Лишь Глава фракции вскочил и с пафосом выкрикивал, тыкая в виновницу торжества пальцем:

— Молодец! Орден за мужество! Героиня России! Молодец!

Охранники двинулись, покрепче взявшись за автоматы, к сцене.

— Нормально, ребята, нормально! — крикнул им Режиссер, трясясь от смеха и вытирая слезы с глаз. — Я вам как дипломированный психолог говорю: нормальная реакция в стрессовой ситуации. Перед атакой наши деды в сорок втором тоже анекдоты травили до колик. Нормально… о-ох, анекдот, «в деревянных помещениях»… не могу… — И Режиссер — по первому образованию психолог — повалился на колени жены, которая тоже тряслась от хохота и наклонилась, чтобы поцеловать своего, слава Богу, живого мужа.

Эд вернулся с парой планшетов под мышкой. Он испуганным взглядом обвел возбужденную толпу заложников, которые выглядели враз помешавшимися, и уставился с невысказанным вопросом на своего товарища.

— Какой-то русский анекдот про пожар рассказала женщина. Всем смешно, — извиняющимся тоном ответил Стив. — Может, перекусишь? — подобострастно спросил он, сглатывая непрожеванный кусок пирога.

Эд отмахнулся и сел на пол, включая один из компьютеров. К нему подошли Весел и Петруччо.

— Заткните людей, — процедил он, глядя в их пьяные разморенные физиономии.

— Народ, молчать! — крикнул Весел заложникам. — Сейчас кино про террористов смотреть будем. На широком экране, а не в каком-нибудь малолитражном смартфоне.

Петруччо заржал, Килька даже не посмотрел в сторону товарищей, а заложники, вытянув головы в сторону своих стражей, притихли. Всем хотелось знать, что происходит там, на воле, и, быть может, получить информацию, что делают власти для их освобождения.

— Я уверена, что Илюшу втянули в эту ужасную… ужасную трагедию обманом… — донесся до Кильки знакомый женский голос из компьютера.

— Работает! — победоносно крикнул Весел, усаживаясь на пол напротив компьютера.

— Полина Степановна, а что вы можете рассказать о других подельниках Миусова? Про Изотова, Рыкова и Свешникова. Теперь эти фамилии вряд ли забудут в России.

Килька вздрогнул и быстро подошел к Волкам и «чужакам».

— Я ничего не знаю про этих людей. Я и про Илюшу мало что знаю, он ведь мой знакомый. Просто знакомый парень.

— Тетя Поля… — растерянно сказал Илья, садясь на корточки перед экраном.

— Твоя тетка информацию сливает? — хмыкнул Петруччо.

— Да какая она мне тетка! — огрызнулся Третий.

— У нас есть срочные новости, — бодро сказал корреспондент Хваткий, которому в студию принесли листы с сообщениями. Он уставился в бумажки и начал отрывисто зачитывать: — Родители Аркадия Свешникова только что прибыли в контртеррористический центр на Любимку для допроса. Мать Петра Изотова по-прежнему находится в реанимации, а вот… да, трагическая новость о бабушке Вячеслава Рыкова! — возвысил голос ведущий. — Бабушка этого террориста только что скончалась в одной из городских больниц от инсульта, не приходя в сознание. Напомню, что семидесятипятилетняя Ирина Ивановна Рыкова, узнав от спецслужб о происшедшем, потеряла сознание, не успев дать показаний. Если нас сейчас слышит ее внук, молодой парень, взявший в руки оружие, насмотревшись фильмов и игр про войнушку и бандитов, пусть знает, что первыми жертвами убийц всегда становятся их родные. Их они приносят в жертву своим идеям, подлости или глупости. Впрочем, об истинных мотивах происходящего уже доподлинно известно. Деньги, корысть! Напомню, главарь банды, захватившей заложников на поэтическом вечере на улице Замазина, Павел Грунов потребовал от нашей страны один миллиард долларов. Бывший десантник, основатель школы карате, охранник миллиардерши Марты Гладкой стал вором и убийцей, втянув…