Борис Бабкин - Тайна наследницы Страница 28

— Не много ли на себя берешь? — строго спросил Песковатский — отец.

— А вот пугать не надо, — нагло заявил майор. — У вас же никого тут нет. Если появится наследница, вообще ничего получать не будете. Поэтому я металл и придерживаю. Поглядим, кто и что эта наследница и получится с ней договориться или нет. Нет, тогда золото и пригодится. Наверняка она всех одиночек и звенья под себя сгребет. Дед, конечно, попытается что-то придумать, но у него ничего не получится. Сейчас народ рисковать не любит. Работу ту же предложат, заработок побольше, на кой черт им свою башку под пули бандюков подставлять или руки под наручники. Я буду ждать наследницу. А если попытаешься убрать меня, то запомни, генерал, материала имеется достаточно, есть и записи разговоров твоих с Садкиным. Да и со Звездочетом тоже. Поэтому не буди медведя зимой, шатун такого наворотить может, пожалеешь, что тронул.

— Вон как ты заговорил, падлюка! — возмутился Песковатский. — Забыл все, что я для тебя, гада, сделал.

— За то, что сделал, спасибочко. А сейчас, если что, у меня такое найдется…

— Ну смотри, Галин, — прервал его Песковатский, — тебе жить. А сколько, это только от тебя зависит. — И отключил телефон.

«Значит, надо все отвезти к брату, — подумал майор. — У него надежнее будет, все-таки ячейка сейфа. Сейчас и отвезу», — решил он.

Двое парней остановились у двери. Один поднял руку к звонку.

— Не надо, — шепнул напарник. — Он выйдет сейчас. На глушняк не бей. Вдруг не все записи будут.

Послышались шаги. Щелкнул замок. Едва дверь открылась, один из парней ударил Галина кулаком в подбородок.

— Ты чего-то забыл? — раздался женский голос.

Из спальни вышла плотная женщина. Удар ножа пришелся в область сердца. Поймав падающее тело, один из парней отнес его назад и положил на кровать. Накрыл труп одеялом. Второй, заклеив Галину рот скотчем, за ноги подтащил его к ванной комнате, поднял валявшийся дипломат и открыл его.

— Все тут. И кассеты, и фотографии. Все как Оборотень говорил. Мочи и уходим.

— Помоги. Тяжелый, сука, — позвал напарника тот, что был в ванной комнате. Вдвоем они подняли майора и положили в ванну. Включили воду. Майор, замычав, попытался сесть и получил удар рукояткой пистолета в висок. — Давай и бабу сюда, дольше вонять не будет, — предложил один.

Они направились в спальню. В квартиру вошел человек в маске и с пистолетом с глушителем. Первым получил пулю в лоб державший убитую, второй — в висок. Подхватив дипломат, неизвестный заглянул в ванную. Закрыв кран, приставил глушитель ко лбу Галина и нажал курок. Выйдя, начал не торопясь обыскивать квартиру.

— Значит, взяли беглых, — усмехнулся Горец. — Сроку-то по пять-шесть осталось, а сдернули. Значит, что-то за ними было.

— Да хрен с ними. Нам-то что делать? — Кубинец посмотрел на Горца. — Дед чего-то замолчал. Вроде стрелку забили, а он в отказ пошел. Приболел, говорит.

— В натуре у него внук есть? — спросил Бурый.

— Есть где-то. А тебе что?

— Да просто базар слышал…

— Внук Деда — это, считай, ключ ко всем его сокровищам, — сказал Кубинец.

— Слушай сюда, Куба, — надвинулся на него Горец. — Не советую говорить и даже думать об этом. Еще раз услышу, Деду отдам. А что с тобой сделают, сам понимаешь.

— А почему, Леха, тебя Кубинцем прозвали? — спросил Бурый.

— Был на Кубе, — вздохнул тот. — Мать с отцом там работали, какие-то болезни лечили, ну я тогда и родился. С детства кличут Кубинцем. Старики мои какую-то заразу подхватили и спеклись, как только в Союз вернулись. Я спасся, наверное, потому что, когда мне три года было, меня батя к своей матери отправил. Старушка быстро крякнула, меня в детский дом в Волгограде сдали. Восемь лет мне было. А ты уши не ломай, — обернулся он к Горцу. — Яж говорю, услышал в баре, как двое про внука Деда чирикали, вот и спросил.

— Как выглядели? — спросил Горец.

— Да я особо не приглядывался, — признался Вениамин.

— Об этом обычно не говорят, тем более в баре. Мало кто знает, что у Деда внук есть. Пошли прокатимся, может, узнаешь этих говорливых.

Кубинец положил в карман ПМ. Бурый сунул за пояс ТТ.

— Езжайте, я Деду звякну, — сказал Горец.

Выслушав его, Дед не на шутку разволновался.

— Верно Гранит базарил, похоже, кто-то пронюхал. Найди их, Гошка, — попросил он, — иначе быть беде, чую я запах крови. Найди! — повторил он.

— Думаешь клюнет? — спросил сидевший за рулем «Таврии» мордатый парень.

— Сто процентов.

Молодой мужчина в темных очках, сидевший сзади, делал себе укол.

— Слышь, Кобра, — полуобернулся водитель, — ты же обещал больше не колоться.

— Это только для успокоения, — ответил очкастый.

— Государыня узнает, снова тебя запрут.

— Но ты, Буйвол, не сдашь? — Кобра закурил.

— Не люблю я дело с наркоманами иметь, — признался тот. — Не надежные они.

— Со мной будет полный порядок. — И кивнул на выехавшую на трассу светло-зеленую «Ниву».

— Потихоньку за ней двинемся. Потом, если что, поведут другие, — сказал водитель.

Марецкий вернулся с прииска.

— Попить бы чего. Где Анна?

— Тут такое дело… — Росомаха помолчал. — В общем, кто-то в Хабаровске внука Деда вспоминал. Кубинец разговор слышал. Дед послал Якута Басурманина и Анну…

— У них телефон есть? — быстро спросил Марецкий.

— Конечно.

— Дед, — заскочил в спальню Виктор, — это называется «покажет сам». Звони Анке, скажи, чтоб ехала к Прокофьичу. Быстро, пока они не добрались.

Дед побледнел и схватил сотовый.

— В Хабаровске убили Галина с женой, вроде как ограбление, только до того еще двоих пристрелили, — торопливо рассказывал Марецкий. — Мне Тумина звонила. Сын майора говорит, что дипломат отца забрали. А тут разговор про внука твоего. «Таврия» за «Нивой» Анны двинулась. Пусть Анна едет к Прокофьичу.

Услышав отзыв в сотовом, Дед затараторил:

— К Прокофьичу поезжай. Понятно? Потом все разжую и в рот положу! В общем, давай к Прокофьичу.

— Хорошо, — услышал он плачущий голос Анны. — А как же…

— Делай как говорю, кошка ты драная! — взревел Дед.

— А я с этими двумя потолкую, — сказал Марецкий. — Только попить дайте. Кваску Аннушкиного.

— Дайте ему термос, — велел Дед.

— А я, может, с вами? — подавая термос, спросил Росомаха.

— Я с тобой не то что в разведку, на рыбалку не пойду, — отрезал Виктор.

— Что-то я не понял, — удивился сидевший впереди Якут.

— Дед знает, что делает, — ответил державший руль узкоглазый амбал.

Анна посмотрела назад.

— За нами «Таврия» едет, — испуганно сообщила она.

— Тогда понятно, почему маршрут изменили, — кивнул Якут. — Как же Дед узнал о них?

— Да-да, — говорил по рации старший лейтенант милиции. — Я стажер, исполняю обязанности участкового. Останови «Таврию» и проверь документы. Да поосторожней, вполне возможно, бандюки.

— Менты, — усмехнулся Кобра. — Готовь ксивы, Буйвол. Ништяк тачку по доверенности взяли. Тормози.

— Так этих упустим, — кивнул на «Ниву» Буйвол.

— Лучше ей не дать улететь, — услышал в сотовый Филипп. — Просто так она не полетела бы. Кто-то звонил ей.

— Понятно. Но мне уже порядком все это надоело. Суеты много, а результат — ноль. Хотелось бы…

— Осталось немного, — перебил его мужской голос.

— Ладно, — согласился Филипп. — Задержим. Повод найти легко, она взрывная бабенка.

— А говорила, расстались, — увидев сидевших в летнем кафе мать и Гарри, прошептала Вика и попросила водителя притормозить. «Получается, соврала. Собственно, она взрослая женщина и сама знает, что делать. Почему мне так неприятен Гарри? — продолжала размышлять девушка. — Наверное, потому, что сравниваю его с Марецким».

— Остановить, что ли? — покосился на нее водитель.

— Нет, — качнула она головой, — едем дальше.

— Добрый день, — поздоровался Мердок.

— Привет, — кивнул открывший дверь Суровский. — Чего надо и кто ты такой?

За его спиной маячили двое парней.

— Я есть американский гражданин, — Мердок показал паспорт. — Я бы очень хотел говорить с Антонова Нина Петровна.

— Чего тебе от нее надо? — посмотрев документы, спросил Сергей.

— Но позволю себе заметить, — улыбнулся американец, — ты не ест Нина Петровна, а мне нужна именно она.

— А ты наглец, янки, — спокойно заметил Сергей и приказал: — Выбросьте отсюда этого господина мира.

Выскочивший из-за его спины Китаец коротким ударом в печень уложил одного охранника, а колено американца врезалось в пах второго. Суровский хотел захлопнуть дверь, но нога Китайца не дала этого сделать.

— Я не люблю грубость и насилие, — снова улыбнулся американец, — но вы не оставили мне выбора. Мне очень нужно говорить с Ниной Петровной.