Федор Московцев - M&D Страница 29

– Только так, крошка. Раньше, когда я работал с тем сумасшедшим, мы перевозили медикаменты, сейчас – медицинские расходные материалы.

– Ты сказал, что гостиница – в центре. А это далеко?

Она мужественно выдержала долгую поездку. Войдя в номер, в томительном изнеможении упала в его объятия. Сначала слов не было – только слитное биение двух сердец, молчаливые объятия и трепет соединенных губ. Очнувшись, она сказала:

– Тут кровать вообще предусмотрена?

– Да… я подзабыл, как это всё делается – как начинать, как кончать.

– Как там твой друг Данила выражается – фиксировать надо. Пойдем, я еще кое-что помню.

На телевизионном экране бесшумно мелькали кадры, – кто-то случайно нажал на пульт. Замерли слова. Все вокруг плыло в расплавленном тумане. Как в лихорадке, Андрей ненасытно целовал её нежные ладони, её дрожащее от нетерпения тело.

Когда первое пламя притихло, она сказала, размышляя вслух:

– Как же это у нас решилось? Мы познакомились на Vaci, пока дошли до заведения, чуть не поцапались из-за политики. Потом как будто ток пустили. Вот так бывает: сначала кажется не нужно, незачем, и даже нельзя, а потом наступает минута, и чувствуешь – ничто на свете уже не властно остановить.

Это прозвучало многоопытно, но понравилось ему, пришлось под настроение. Ему хотелось брать её, ни о чем не задумываясь. «Будь шлюхой, – думал он, – будь шлюхой».

– Думаешь, во мне есть черты шлюхи? – сказала она, угадав его мысли.

– Я ничего не думаю. Мне очень хорошо, я наслаждаюсь, и плохо чего соображаю.

– Хочу, чтоб ты знал, sweetheart: я отдалась скоро и просто не потому, что легкомысленна, а потому что ты один такой попался, с кем это оказалось возможным. В тебе весь секрет. У тебя такое часто бывало?

– Какое?

– Ты меня не слушаешь.

– Имоджин, радость, я не чемпион в любовных делах, не думай, что это все от неустанных тренировок, я не промышляю pick-up-ом, и не подвязываю к пенису гантели. А анализ ситуации – знаешь, когда что-то уже произошло, под это можно подвести любую базу. Если уж сама мировая история – это упражнение в риторике, точнее, в словоблудии, что уж говорить о нашем случае.

– Значит, ты считаешь – наш случай уникальный, мы встретились не случайно, мы…

– Сам по себе случай ничего не значит. Имеет значение то, что можно из этого извлечь. Мы должны обернуть счастливый случай в нашу пользу, – вывернулся он.

Темнота сгущалась. Луна спряталась за тучи. Легкий ветерок шевелил прозрачными занавесями. Телевизор продолжал мелькать своими лишними кадрами.

Приподнявшись, Андрей созерцал Имоджин, всматривался в нежную смуглоту бархатистых плеч, в её волосы, блестевшие крылом ночи; будто в розоватом тумане открылась перед ним её дрожащая красота, как перед путешественником в пустыне открываются картины знойного миража.

– Ты всё правильно сказал, Andrew, не подкопаешься.

Это был, пожалуй, самый удачный и полезный sales-meeting. Паоло Альбертинелли был весь сосредоточен на каких-то своих проблемах, он ходил по офису, беспрерывно смоля свой Merit, прикуривая одну от другой, общаясь с кем-то по своему модному мобильному телефону Motorola StarTac (Данила обзавидовался и сказал, что непременно купит такой же); провести отчетное собрание area-manager делегировал своим подчиненным. Наметил лишь стратегию – найти новых дилеров в Краснодаре, Самаре, и Новосибирске, но Ненашев по понятным причинам лишь довел эту мысль до сотрудников – вскользь, между делом. Собственно говоря, никому они не были нужны, эти новые дилеры, кроме, наверное, Альбертинелли с его зарплатой в тридцать тысяч долларов.

Андрею удавалось уже в обед незаметно исчезать из офиса – в гостинице его ждала Имоджин. В один из дней он нанес визит в представительство «Джонсон и Джонсон», и взял её с собой за компанию. Как раз в тот день она выглядела как бизнес-леди в жакете и брюках из черного шелкового атласа и в босоножках из кожи питона. На встрече настаивало руководство компании – им было нужно лично познакомиться с руководителем фирмы, которую они кредитуют на тридцать восемь тысяч долларов. Их приняли Сергей Обуховский, менеджер по регионам, и Юлия Шелест из отдела логистики. Имоджин была представлена как родственница Андрея, двоюродная сестра, проживающая в Венгрии и работающая в банке «Совинком» (отсюда название компании, помимо имени, банк якобы предоставил фирме стартовый капитал). Встреча прошла очень хорошо, Обуховский был рад, что продукция Джонсона благодаря централизованной закупке попадет во все больницы города Волгограда, и заверил, что нацелит регионального представителя Штейна на то, чтобы он уделял новому дистрибьютору как можно больше внимания. Выйдя из здания, Андрей сразу позвонил Штейну и проинформировал его о результатах встречи (тот очень беспокоился, как всё пройдет, и буквально закричал от радости, узнав, что всё ОК).

В своем родном представительстве Андрею удалось опустошить весь склад promotion-продукции – шовный материал, наборы одноразовых инструментов, вискоэластики, и даже несколько ультразвуковых наконечников для phaco. Леонид Маркелов помогал грузить это добро в микроавтобус. За обедом в Макдоналдсе на Авиамоторной они обсудили, что со всем этим делать. В отличие от глазных капель, на этих материалах не наклеивался стикер «Promotion material. Not for sale», поэтому имело смысл воспользоваться отсутствием сдерживающих факторов. Маркелов уверенно сказал, что реализует всё в Краснодаре очень быстро. Не было никаких оснований ему не доверять, и Андрей дал согласие – на условиях 50/50. После обеда они осмотрели добычу, тщательно всё пересчитали и переписали (сумма составила $ 12500), затем поехали в ближайшее почтовое отделении и отправили ящики в Краснодар на имя Маркелова.

По счастью, Данила Лошаков, поглощенный своим служебным романом, узнал об этой вылазке слишком поздно, иначе наложил бы лапу минимум на одну треть promotion-продукции. Конечно же, он догадывался, что вряд ли что-то оттуда бесплатно попадет врачам, и долго изводил Андрея каверзными вопросами, не стесняясь задавать их даже в присутствии Краснова и Ненашева. Андрей отвечал на бетоне, что «не понимает, о чем вообще речь». Даже с учетом условий fifty-fifty ему было резоннее сработать с результативным и молчаливым Леонидом, чем с Данилой, болтливым, как попугай, и хвастливым, как петух.

Олегу Краснову в сложившемся междувластии удалось выбить корпоративную поездку в подмосковный пансионат «Сосны». И так удачно сложились обстоятельства (а складывали их сам Олег, Андрей, и Данила), что из сотрудников Эльсинора поехали только мужчины; Олег прихватил своего друга и бывшего коллегу по Биттнеру Семена Драгункина, Данила взял с собой Льва Ремизова, который потащил прицепом свою девушку Полину, Андрей повёз Имоджин и Вадима Второва, который уже переделал все дела, и ему просто некуда было деваться.

Пансионат находился в сосновом бору, на вершине поросшего лесом холма, у подножия которого протекала речка. Здание было построено в духе советского неоклассицизма, с просторными номерами, обставленными добротной чехословацкой мебелью годов 70-80х, спортзалом, бассейном, кинотеатром, и т. д. Возникало ощущение, что время двинулось вспять – вот сейчас ко входу подъедет важная машина ЗИМ, оттуда выйдет Леонид Ильич Брежнев и начнет всех целовать.

К услугам отдыхающих были спортивные площадки, теннисные корты, водные мотоциклы и лодки, километры лесных тропинок с указателями, чтобы не заблудиться, и многое-многое другое – полный список развлечений на самый взыскательный вкус. В советские времена здесь отдыхали только члены ЦК и высшие партийные деятели, это было сверхэлитное место, куда простые смертные не допускались. Пансионат сохранил элитарность и по сей день, и был знаменит тем, что однажды отдыхающий по имени Борис Ельцин упал с моста, переброшенного через ту самую речушку, а газеты потом раструбили, что его сбросили оттуда коммунисты и враги Отечества.

Из всех прибывших только вечно занятый Ненашев не остался до конца, пробыв сутки, он пожелал всем счастливого отдыха, и умчался осваивать офтальмологический рынок. Остальным ничто не помешало отдохнуть за счёт фирмы. Андрей с Имоджин вдвоем днями пропадали то в лесу, то на речке, – он старался уводить её подальше от своих друзей. Ему не хотелось, чтобы его подруга видела, чем они там занимаются, так как она могла бы провести параллель с ним и подумать, что он тоже на такое способен. Устраивать в бане свалки с девушками легкого поведения, например. Но от неё не укрылись некоторые детали. Так, однажды, из Москвы привезли штук пять путан, из которых только одна оказалась вдувабельной, – Драгункин спьяну набрал страхолюдин, от которых мороз по коже, особенно в области гениталий. И парни сосредоточили свое внимание на той самой единственной симпатичной, оказавшейся настолько выносливой, что, обслужив шестерых, она еще два дня зависала с Данилой. Это только на первый взгляд кажется, что жизнь у них малина, на поверку оказывается, что легкое поведение – это тяжелая работа. Её-то, – общую, то есть Данилину девушку, а также некоторых других, заметила Имоджин, кроме того, ребята, хоть и разговаривали между собой по-русски, предмет беседы выдавали характерные интонации, взгляды, и жесты. И всё происходящее она назвала «сообщество оргий». Андрей поспешил откреститься ото всех, и заявил, что главный друг его – это Лев Ремизов, средоточие добропорядочности.