Николай Трус - Символика тюрем Страница 29

11 октября 1963 года

Меня не удивила встреча с этой старинной крепостью, превращенной в военную тюрьму. Я родился в ста метрах от ее казематов в квартале Ла-Пастора, находящемся между улицами Дос-Пилитас и Эль-Солиатрио. Я играл в лошадки на старой пушке, нацеленной на Национальный Пантеон, и научился играть в бейсбол на одной из площадок этой казармы, где новобранцы отрабатывали свои первые приемы боя. По воскресеньям присутствовал на церемониях спуска флага, слушал военный оркестр, исполнявший пасодобли, вальсы и креольские напевы.

До окон моего дома долетали пронзительные сигналы со сторожевых вышек; сигналы были предназначены для проверки бдительности часовых.

Построенная испанцами в конце XVIII века крепость использовалась для многих целей: она была и казармой, и лазаретом, и арсеналом. Правительство Ромуло Бетанкура не нашло ничего лучшего, как превратить ее в тюрьму для своих политических противников.

Время порядком разрушило и привело в запустение старинную крепость, но для тюрьмы, как толковали это понятие люди во все времена, она подходит как нельзя лучше.

Внутри ее грязь, теснота, духота, нездоровый воздух, крысы. При всем этом здание отвечает главному требованию тюремщиков: может считаться надежным застенком для заключенных.

«Оттуда побег невозможен!» — хвастливо приговаривает Карлос Андрее Перес, подписывая очередной приказ о заключении в тюрьму Сан-Карлос.

17 октября 1963 года

Я заметил, что крепость внутри разделена на различные секторы с целью лучшего контроля над заключенными. Каждый сектор отделен от другого специальными сооружениями и находится под строгим наблюдением часовых, вооруженных винтовками ФАЛ и автоматами.

Подсчитал, что нас охраняют триста солдат. Они отобраны среди военной полиции, национальной гвардии, морской пехоты и других родов войск. Они прошли шестимесячный курс по изучению методов службы в военных тюрьмах, информации и контринформации, личной обороны, им прочитали также курс антикоммунизма.

Внешняя стенка крепости достигает в некоторых местах толщины 1,6 метра. Многочисленные сторожевые вышки поставлены в стратегически важных местах тюрьмы. Нельзя пройти и десяти метров по внутренним проходам, чтобы не встретить хорошо вооруженных часовых.

Перед крепостью, а также позади нее находятся танки и броневики, на проезжей части дороги сооружены специальные препятствия для лучшего контроля за транспортом. Уже не один неосмотрительный прохожий, не обративший внимания на охрану, был изрешечен пулями близ крепостных стен.

Вне тюрьмы своя служба наблюдения, так же тщательно организованная, как и внутри. Она состоит из пестрого множества осведомителей, завербованных среди ремесленников, домохозяек, продавцов газет, — людей самых различных профессий. Продавец зелени на углу, аптекарь, официант из ближайшего бара могут быть агентами полиции. Они регулярно передают информацию о любом подозрительном движении вблизи крепости; идут за прохожими, подслушивают разговоры родственников заключенных; собирают слухи и различные высказывания. Большинство из них не зависит от СИФА, а подчиняется прямо военному командованию крепости.

СИФА имеет своих собственных шпионов внутри тюрьмы, их сетей не могут избежать ни солдаты, ни офицеры.

Осуществляется постоянный контроль за самыми невинными делами и поступками всех жителей, живущих по соседству с тюрьмой: за их переездами, семейными праздниками, встречами, визитами. Соседние улицы закрыты для проезда транспорта. Жители улиц Хабонериа и Амакуро должны иметь пропуска на вход и выход из своих домов. Часовые с автоматами наблюдают за ними в бинокли с высоких крыш ближайших зданий.

18 октября 1963 года

Нас известили о том, что в дни свиданий к нам могут быть допущены только ближайшие родственники, а именно: родители, жены и дети. Посетитель должен вручить при входе свое удостоверение личности, после того как его имя зарегистрируют в контрольной книге, получить жетон, который он вернет после свидания.

При входе проводится тщательный досмотр. Любая вещь проверяется. Такому же досмотру подвергаются и родственники заключенных. За всеми движениями в камере встреч внимательно следят специальные наблюдатели. О любом подозрительном жесте докладывается военному командованию, и это вызывает еще один досмотр. После свиданий нас обыскивают с головы до ног.

19 октября 1963 года

Сегодня мы опротестовали сообщение военного суда о начале процесса над нами в связи с обвинением в подстрекательстве к военному мятежу… Также заявили о своем несогласии назначить нам официальных защитников. Мы не разрешим никому взять на себя нашу защиту в этом процессе.

21 октября 1963 года

Утром в наши камеры ворвалась большая группа солдат под командованием двух сержантов. Они искали «оружие» и «средства для побега».

Подобное происходит часто и каждый раз без предупреждения. Внезапно отодвигаются засовы и входят люди в форме. Начинают осматривать каждый угол, не пропускают ни одной детали. Одежда, носки, ботинки, стены, пол — все подвергается тщательному осмотру.

23 октября 1963 года

Наши камеры находятся в секторе, прозванном «дымной пещерой», где раньше солдаты отбывали дисциплинарные взыскания. Это узкий мрачный каменный ящик, куда не проникает ни луч солнца, ни дуновение ветерка. Удел узника — созерцание грязных стен. В «дымной пещере» три камеры. В самой большой — Густаво и Эдуарде Мачадо, Хесус Вильявисенсио и я. В средней — Хесус Мариа Касаль и Хосе Саласар Хименес и, наконец, в последней — Хесус Фариа.

В северной части, а также в правом крыле крепости имеются другие секторы для заключенных.

Самый ближайший от нас сектор находится над солдатскими уборными и называется Ла-Пахарера — «птичья клетка». Она разделена на три камеры. Еще дальше расположен сектор Ф-1, более обширный, рядом с ним Ф-2, также состоящий из трех камер. Как и Ф-1, так и Ф-2 имеют один небольшой дворик, где заключенные совершают прогулки. В правом крыле крепости на втором этаже находятся секторы А и Б. Сюда сажают офицеров и младших офицеров вооруженных сил, подсудных военному трибуналу.

Когда скапливается много заключенных, их размещают в другие места: изолятор и камеры, находящиеся рядом с Ла-Пахарерой.

24 октября 1963 года

Мы отказались давать показания.

Утром официально начал заседать военный трибунал. Мы отказались в нем участвовать и подписали следующее заявление:

«Мы обращаем внимание судебных чиновников, используемых президентом Бетанкуром в осуществлении своих политических маневров, на уголовную ответственность, предусмотренную статьями 46 и 143 нашей национальной конституции, гласящих: Статья 46. Любой акт государственной власти, который нарушает или ущемляет права, гарантированные этой конституцией, является недействительным, а государственные чиновники и служащие, которые отдали приказ об этом акте или его выполняют, несут уголовную, гражданскую и административную ответственность, и в соответствии с данным случаем не являются смягчающими те случаи, когда приказы получены свыше… Статья 143. Государственные чиновники и служащие, которые нарушают неприкосновенность сенаторов и депутатов, несут уголовную ответственность и должны быть наказаны в соответствии с законом».

25 октября 1963 года

Хосе Саласар Хименес, который находится вместе с нами в «дымной пещере», является профессором университета и председателем коллегии психологов Венесуэлы.

Он был задержан 3 октября в своем доме в районе Санта-Моника по обвинению в том, что является одним из главных «организаторов и руководителей военного мятежа».

Его варварски пытали в отделении дихеполя, находящегося по дороге из Хункито. У него все еще остались на груди и на ногах следы от ожогов и ударов. В судебном решении, вынесенном капитаном Рафаэлем Анхелем Шальбо Дюке, говорится, что профессор Саласар Хименес обвиняется в «поддержке восстания, консультации и руководстве группами партизан». Полиция со своей стороны заявила, что обнаружила в его доме «обильный материал о военном мятеже».

28 октября 1963 года

Внутренний режим заключения не замысловат, потому что основная его цель проста: лишить свободы, запугать, сломить волю к борьбе.

Именно для этих целей создана вся система агентов, бронированных машин, цензуры, обысков, осведомителей и охранников.

Президент Ромуло Бетанкур считает крепость Сан-Карлос «неприступной». Он полагается на доклад, представленный правительству генералом Брисеньо Линаресом, подтвержденный впоследствии заменившим его генералом Районом Флоренсио Гомесом. Комиссия министерства обороны, состоявшая из генерала Маркеса Аньеса, полковника Хименеса Ганса и капитана Тирадо Мадрида — начальников СИФА, — «осмотрела сооружения и нашла их подходящими для своих целей».