Наталья Берзина - Полоса препятствий Страница 3

Каждый день Юлия спешила на занятия с единственной целью – поскорее увидеть его. Он сидел рядом с ней за пианино, изредка поправляя, корректируя, а когда невзначай касался ее руки, сладкий трепет пробегал по телу. Ради таких мгновений она, казалось, готова была отдать жизнь.

Учитывая великолепную подготовку Юлии, Алексей Эдуардович предложил ей выступить на очередном, на этот раз международном конкурсе. В общежитии, где жила Юлия, пианино было весьма посредственным, и поэтому она предпочитала приходить в консерваторию пораньше, чтобы позаниматься на хорошем инструменте.

Приближался Новый год. Юлия совершенно не обращала внимания на скорый праздник, упорно работала, готовясь к выступлению. Алексей Эдуардович уделял ей все свободное время, сам того не замечая, все больше привыкал к талантливой ученице и со временем стал откровенно нуждаться в постоянном обществе молоденькой студентки. Он тоже стал приходить задолго до начала занятий, частенько оставаясь с ней допоздна в классе. В принципе в этом не было ничего особенного, ведь дома его уже давно никто не ждал.

Он женился очень рано, еще будучи студентом, но брак оказался недолгим. Его жене очень скоро наскучила жизнь с нищим студентом, и она легко поменяла Алексея на вполне успешного, более зрелого человека. Сам Алексей развод перенес тяжело и с тех пор даже не пытался повторить печальный опыт. Разумеется, какие-то женщины время от времени появлялись в его жизни, но, как правило, ненадолго. Они, словно мотыльки, слетались к ярко освещенному окну, бились в прозрачное стекло и улетали прочь, оставляя лишь разноцветные следы. Алексей оставался закрытым и недоступным. После неудачного опыта семейной жизни он не стремился к поискам очередной спутницы жизни и вскоре прослыл едва ли не женоненавистником. Встреча с Юлией пробудила в нем давно дремлющие чувства, и теперь он стремился видеться с ней как можно чаще. Подчиняясь неосознанному импульсу, он предложил тридцать первого позаниматься у него дома, мотивируя это тем, что конкурс уже скоро, а работать над техникой следует непрерывно. Юлия с радостью согласилась. Поздним утром, тридцать первого декабря, она позвонила в его дверь, нервно сжимая в руках папку с нотами.

Акт все же пришлось подписать. Как ни пытался Никита задобрить чиновника, тот оказался непреклонен. И хотя нарушения оказались пустяковыми, нервы капитан потрепал Никите основательно. Направляясь домой, он гнал машину едва ли не на пределе, злость требовала выхода. Во время службы все было иначе, он привык отвечать за своих людей, за их жизнь, безопасность. Даже в Сербии, когда приходилось быть не только командиром, но и дипломатом, Никита научился договариваться с настолько разными людьми, что сам диву давался. Здесь же, на гражданке, ему приходилось сталкиваться с таким ослиным упрямством чиновников, что от бессилия хотелось взять в руки что-нибудь тяжелое. Пожарный капитан окончательно вывел Никиту из себя. Все на месте: и пожарные щиты, и огнетушители, и схема эвакуации на случай пожара. Но в арочнике между ленточной пилой и рельсовой дорогой вагонетки, на которой подвозились стволы, не оказалось пожарного прохода. То, что он технологически невозможен, инспектор даже не стал принимать во внимание. «По инструкции должен быть!» – заявил капитан, а дальше оказалось, что в бункере полно опилок. «Вывезти и доложить!» – приказным тоном сказал «пожарник».

– Но у нас заключен договор на вывоз опилок! Мы их не перерабатываем. Есть фирма, которая занимается их прессованием. Они приезжают каждый вечер и забирают опилки! – попытался объяснить Никита.

– В таком случае и это нарушение будет занесено в протокол! – оборвал его чиновник.

Всего набралось восемнадцать подобных замечаний, включая и обнаруженную в ящике с песком скомканную газету. «Вот! – чуть ли не с восторгом воскликнул «пожарник». – Ящик используется не по назначению!» В сумме, если принимать во внимание не суть замечаний, а только их количество, штраф получался совсем не маленький.

Никита, едва сдерживая гнев, подмахнул заполненные неразборчивым почерком страницы и чуть ли не вытолкал пожарного капитана из кабинета. Плюхнувшись за стол, он смял пустую пачку из-под сигарет и с размаху швырнул ее в урну.

– Что ты мне теперь скажешь? Я для чего тебя послал «пожарника» пасти? – накинулся Никита на управляющего.

– Я его и пас, а то, что у нас непорядок в этом деле, вопрос совершенно иной! – незамедлительно парировал Володя.

– Дорогой Володенька, а ты мне не подскажешь, кто у нас отвечает за лесопилку? – язвительно спросил Никита.

– А какие ко мне претензии? С моей стороны выполняется абсолютно все! Продукция идет без брака, между прочим!

– Ты, юноша, меня браком не пеняй! Его нагнали, еще когда люди только учились. У тебя была задача его сбыть!

– Все верно! Я нашел фирму Forward Ltd, они готовы забрать некондицию и тонкомер, нужно только ваше согласие.

– Я со своей стороны договор уже подписал. Так что можешь отгружать.

– А как быть с сортовой доской? Ее не хватает.

– Если не хватает, значит, пили! – отмахнулся Никита.

– В ночь смену выводить? – тут же поинтересовался Володя.

– Смотри сам. Если люди согласятся, то, думаю, можно, и так три дня практически потеряли, – согласился Никита.

Бросив машину во дворе, он поднялся на высокое крыльцо и посмотрел на заходящее солнце. Кроваво-красный закат не предвещал ничего хорошего. Больше всего на свете Никите хотелось напиться. Забыть и налоговую, и пожарных, и все прочие неприятности, разом свалившиеся на его голову. Он вошел в дом, прошел на кухню, постоял перед холодильником, захлопнул его, включил плиту, насыпал в джезву двойную порцию кофе. Дождался, когда коричневая, ноздреватая пена поднимется до самого края, перенес джезву на стол, глазами поискал чашку. Вспомнив, что не вымыл ее, уезжая утром на работу, подошел к мойке, с тоской посмотрел на грязную тарелку, оставшуюся после завтрака, потянулся было к полке, но передумал. Заставил себя взяться за мочалку. Лариса снова не удосужилась вымыть посуду, ну да ладно. Они не разговаривали уже две недели. Ничего не поделаешь, очередной женский каприз. Вот и сегодня она, не дождавшись возвращения мужа, заперлась в своей спальне.

Кофе был обжигающе горячим и почему-то совершенно горьким. Никита добавил в чашку еще сахара, но вкус не изменился. Достав коньяк, он плеснул в бокал на два пальца и вместо того, чтобы, как обычно, посмаковать благородный напиток, залпом выпил. Огненным шаром коньяк прокатился по пищеводу. Никита по-прежнему не чувствовал вкуса. Злость немного приутихла. Допив кофе, он поднялся в спальню, за окном солнце уже скрылось за горизонтом, только гряз-но-красная полоска еще алела на быстро темнеющем небе. Одинокая, остро-яркая звезда сияла на темно-синем, совсем уже ночном небосводе.

Телефонный звонок разбудил Никиту среди ночи. Он спросонья не смог даже понять, какой из телефонов звонит, сначала схватился за городской, несколько долгих секунд слушал гудки, затем только начал соображать, что надрывается один из сотовых. Пока нашел, звонки прекратились. Найдя нужный телефон, Никита вошел в меню и, пока искал последний, неотвеченный вызов, телефон ожил вновь.

– Да! – резко крикнул в трубку Никита.

– Никита Брониславович? – поинтересовался женский голос.

– Да, я вас слушаю!

– Это вас из больницы беспокоят. К нам только что привезли человека, он заявляет, что работает у вас. Дело не совсем обычное, не могли бы вы подъехать к нам?

– Простите, я ничего не понимаю! Еще раз, только медленно! Что произошло? И кто вы?

– Меня зовут Елена Владимировна. Я врач хирургического отделения третьей городской больницы. К нам привезли травмированного человека, судя по его словам, он работает у вас на лесопилке. Необходимо с вами переговорить.

– Ясно, я выезжаю к вам. Где-то через час буду. Устраивает? – сказал Никита, разыскивая в темноте брюки.

– Да, вполне. В приемном отделении спросите Елену Владимировну, я спущусь.

Рассвет застал Никиту в дороге. Тихонько чертыхаясь, он ехал по пустынным улицам города, не понимая, что же такое могло произойти на его лесопилке. Ясно, что там ЧП, но вот какое. Телефон сменного мастера почему-то упорно не отвечал. Врачиха толком ничего не сказала, это всерьез напрягало. Но с другой стороны, если попавший в больницу работяга в сознании, то, значит, скорее всего, будет жить. Чего больше всего боялся Никита, так это летального исхода, тогда не отвертеться ни при каких обстоятельствах. Еще со времен службы он ясно помнил, что ответственность за потери полностью ложится на командира. Он попытался дозвониться до Володи, но у того ни один телефон не отвечал. Набирать номер Славика было совершенно бессмысленно. Володя уже два года жил отдельно от родителей на съемной квартире. Осторожно перекатившись через трамвайные пути, Никита подъехал к приемному отделению. Дверь оказалась запертой изнутри. Позвонив, он несколько минут ожидал, пока дверь откроется.