Андрей Молчанов - Канарский вариант Страница 31

Узрев российский номер на бампере нашего «Мерседеса», официант окаменел, мгновенно сообразив, что это - категорически не к добру, а потому я, решив использовать момент внезапности, вышел из машины, небрежной походкой направившись к воротам дивной виллы.

Василий и Вова, в чьих глазах появился подобающий ситуации стальной гангстерский блеск, последовали моему примеру.

Отодвинув створкой ворот опешившего официанта, мы подошли к автомобильчику, из багажника которого Фирой Моисеевной извлекались продовольственные товары.

– Ну вот, - произнес я в затылок старухе. - Как радостно встретить делового партнера на чужбине! Очень дорогого партнера! Не угостите нас кофе, золотая вы наша Фира Моисеевна?

Очки старухи медленно сползли на кончик угреватого носа. Зрачки, дрогнув, залили собой поблекшую от возрастных изменений радужную оболочку.

Я понимал: остановившееся мгновение обреченного узнавания моей персоны было для старой мошенницы своего рода ужасным откровением.

– А в чем, собственно… - пискнул с нервным пафосом официант, но тут же и запнулся, пригвожденный к месту грозными взорами моих компаньонов.

Фира Моисеевна, впрочем, быстро от шока оправилась и, подбоченясь, довольно-таки бойко затараторила:

– Какой еще кофе, молодой человек? Мы не имели желаний принимать сегодня гостей! Или вы приехали с претензией? Но тогда мы знаем, как вести такие переговоры! - Она уже потихоньку наступала на меня. - И нечего пугать меня своей публикой с бандитскими выражениями морд! Я буду смотреть, как их морды изменятся в полицейском участке…

– О, - сказал я, - насчет полиции - очень хорошая мысль! Главное - здравая!

– То есть? - с подозрением вопросила Фира.

– То есть, - продолжил я импровизацию, - вы имеете мысль, будто вас преследует мафия с намерениями причинения вам физического и материального ущерба. А это не совсем так. То есть оно, может быть, и так, но в вашем клиническом случае мафии полиция не страшна. Напротив, здесь существует благодатная почва для сотрудничества между силовыми структурами. Цивилизованного сотрудничества, - подчеркнул я. - Ну, теперь вы понимаете, откуда дует сегодня сильный ветер на Фуэртевентуру? Если нет, поясню, - добавил доверительно. - Вы объявлены в розыск как мошенница и аферистка. Совершившая экономическое преступление против российских и - самое главное! - иностранных компаний. А это, - кивнул на Василия и Вову, - представители частных сыскных агентств, уполномоченных московским представительством Интерпола связаться с правоохранительными сферами Испании… До вас дошло? У вас упало в мозг?

– Но…

– Я все-таки настаиваю на кофе. Но если мы вам так неприятны, то - разрешите ненадолго откланяться.

– Встретимся в инстанциях, - вставил Вова безразлично.

– Если вы уж так тяготеете к защите властей… - прокомментировал в свою очередь Василий. - Да, они вас действительно будут охранять. Двадцать четыре часа в сутки. Они любят таких, как вы: бесплатно кормят, меняют белье на нарах…

– Наум, пожалуй, я не против выпить с молодыми людьми кофе, - произнесла Фира Моисеевна задумчиво. - Только, молодые люди, оставьте свой садизм, я старый человек, и моей нервной системе неприятны ваши инсинуации…

Попивая кофе, я не спешил с какими-либо выводами, глубокомысленно замечая, что приобретенная Фирой вилла весьма мила и просторна, хотя интерьер ее в чем-то напомнил мне незабвенную московскую комнатенку старухи: те же самодельные детские нары, голая лампочка и - разномастная, явно с помойки, мебель.

– Стараюсь ради детей! Кладу на них жизнь! - не уставала повторять хозяйка. - А за это меня приезжают сюда убивать!

– Кто? - холодно спросил Володя.

– Морально… - уклончиво ответила Фира.

– Дом двухэтажный? - деловито осведомился Василий.

– Да, второй этаж хотим сдавать…

– Ну, - сказал я, - это навряд ли получится.

Повисла напряженная пауза. Итог паузы мне все-таки удалось выиграть, Фира не выдержала.

– Ваши условия? - выдохнула она.

– Вам не нужна реклама своего места жительства среди московской деловой публики? - спросил я.

– Вы знаете ответ…

– Второй этаж, - проронил я.

– Вы хотите его снять?

– Нет, купить в собственность, - сказал я. - За хорошую цену.

– Назовите…

– Цену? Она складывается из пятидесяти тысяч долларов вашего долга, плюс проценты, плюс наше молчание, - довел я до сведения продавца.

– Ох, я умираю, - обмякла Фира, закатывая глаза и хватаясь за морщинистое горло.

– В случае вашей смерти, - бесстрастно заметил ей Вова, - дальнейшие переговоры вы завещаете вести с вашими наследниками?

– Хорошо, - молвила старуха убито. - Когда вы въезжаете?

– Въезд состоялся, неужели вы не заметили? - изрек Василий.

– Вы садист! - ответила ему старуха. - Вам надо в охрану концлагеря!

– Кстати, об охране, - кивнул Василий. - Считайте, что теперь она у вас есть. Круглосуточная и бесплатная, между прочим. Вам бы радоваться…

– Мне кажется, вы - антисемит, - заметил ему угрюмо жидомасон, сидевший на табурете в дальнем углу и, приподняв кустистую бровь, мрачно таращившийся на нас.

– Неправда, - сказал я. - Вообще - что за странный термин? Семиты - это арабы. Значит, антисемит - это антиараб? Какая глупость! Все равно что назвать вас сионистом!

– Да, я сионист! - заметил официант гордо.

– Сионист, - просветил я его, - особь, стремящаяся объединить соплеменников на земле предков. Какой же вы сионист? Это мы скорее таковые… Я вот, например, очень даже за то, чтобы евреи жили в Израиле, у них хорошо там получается с урожаями помидоров и с производством «узи»… А вы - нет, вас в Испанию потянуло, в колыбель инквизиции…

– Кончаем базары, - сказал Вова. - Жить будем дружно, Фира Моисеевна станет готовить нам рыбу-фиш, сырьем мы ее снабдим. Вы умеете готовить рыбу-фиш, Фира Моисеевна?

– Но здесь нет щуки…

– Сойдет барракуда, - высказался старожил Василий.

Так мы решили проблему с жильем. И уже вечером сидели, попивая винцо, на балкончике собственного дома с резными перилами из Канарской сосны в неуклонно чернеющих сумерках, растворяющих в себе горы и океан, глядя в сторону городского центра Пуэрто-дель-Росарио, мерцавшего малиновым туманцем неоновых огней в сгущавшейся над островом ночи.

МОСКОВСКАЯ МЯСОРУБКА

Сидя в кабинете своего офиса, располагавшегося на одном из этажей научно-исследовательского института, Тофик, подравнивая ногти пилочкой, со скукой выслушивал томившегося на стульчике директора академика, чей бывший кабинет он теперь занимал.

Директор - глупый, никчемный старикашка, еще пыжился, набивал себе цену, памятуя, видимо, те относительно недавние годы, когда ездил в Кремль на казенной «Волге» за наградами, распоряжался сотнями людей и миллионными суммами, считая таких, как Тофик, червяками в иле социального дна, шпаной и рыночно-гвоздичной швалью, да вот просчитался в итоге академик, став никем, насекомым, которое он, Тофик, мог прихлопнуть в любой необходимый момент.

«Отжировали свое эти чертежники и ботаники!» - без какого-либо сочувствия думал он.

Директор канючил о необходимости повышения аренды, приводи потешные доводы: мол, институт - бывший флагман советской оборонной науки - испускает дух, девяносто процентов сотрудников уволены, и если не поддержать материально оставшуюся горстку энтузиастов, настанет крах.

Тофик, с холодным презрением переводя взгляд со стоптанных ботиночек ученого на застиранные манжеты его рубашки, выглядывающие из обтертых до проплешин рукавов пиджака, сочувственно кивал, испытывая какое-то злорадное удовлетворение от униженного тона этого научного хмыря.

Итог разговора был Тофику превосходно известен, жужжание академика настраивало на сентиментально-философский лад, но мысли нынешнего хозяина кабинета были весьма далеки от нужд оборонной науки; думал он о вещах куда более важных и актуальных, а именно - о своих отношениях с группировкой Исы.

Проклятый чечен требовал компенсации за проваленную операцию с кокаином, обвиняя в провале его, Тофика.

Аргументы Исы выстраивались в грамотную, логически замкнутую цепочку. Во-первых, он дал заработать Тофику на голом железе - на «линкольнах», посреднический гонорар; во-вторых, словно предчувствуя, что операция нуждается в подстраховке, обещал долю по реализации наркотика совместными силами.

Таким образом, умышленно пойдя на потери в будущих дивидендах, Иса выиграл сегодняшнюю страховую сумму, ничего в итоге не потеряв.

Наконец, несомненной виной Тофику ставилось привлечение им в исполнители операции стукача-приятеля, чья принадлежность к органам получила двойное подтверждение.

В том, что Володин умышленно завалил перевоз контрабанды, Тофик поначалу не верил, сомневаясь в правдивости слов подкупленного Исой следака. Он знал Володина по зоне, где подобных грехов за тем не водилось, да и не того склада был Игорь, чтобы по доброй воле сподобиться на донос; однако отмазавшие его на стоянке менты явились для Тофика полной неожиданностью, и теперь он ничего не мог возразить Исе, приходя к унылому выводу, что жизнь ломает людей и, пребывая в сытости, а не на пайке, можно весьма внезапно и парадоксально ссучиться.