Инна Тронина - Их «заказали» в кафе Страница 31

Сжимая зубы до скрипа, Тураев вспоминал грузную фигуру Говешева, его прозрачные голубые глаза и отмассированное лицо. Трепетный взгляд матери, которая вечно чувствовала себя виноватой. Но иначе жить не могла…

Майор накрыл ладонью трубку мобильного телефона, не находя в себе сил позвонить в ресторан и услышать голос отчима. Все шесть магнитофонов крутили кассеты, фиксируя каждое слово тех, кого Артур должен был обезвредить ещё в этом году. За всё оставалось полтора месяца. Чтобы впредь себя уважать, майор Тураев должен был сделать это.

Артур завёл мотор и вывел «Тойоту» из тёмного глухого дворика, уже точно зная, что завтра с утра начнёт искать Ксению. А сегодня нужно вернуться на собственный праздник. Вернуться потому, что его отсутствие сильно огорчит Нолика.

— И мне, и маме в страшном сне не могло присниться, что я стану женой бандита и убийцы…

Ксения Казанцева повела оголёнными плечами, перечерченными бархатными лямочками. Эти же лямочки рисовали трогательный косой крестик на её хрупкой персиковой спинке.

Жена матёрого уголовника была так прелестна, что Тураеву стало стыдно говорить с ней на неприятные темы. Но пришлось, потому что именно для этого Артур и пожаловал в её дом. На то, чтобы найти эту большеглазую нимфетку с короткой спортивной стрижкой, ушло два дня. Уже сутки мужа Ксении не было в Москве, и поэтому Артур явился в квартиру на улице Фонвизина, не таясь.

Артура этот мешочек с косточками абсолютно не возбуждал. Было похоже, что Ксения, в соответствии с нынешней модой, просто изображает из себя секс-бомбу, да заодно злит стареющего супруга, находя в этом острое удовольствие. Злит, не осознавая, что роет себе могилу.

— И вы говорите об этом мне, майору милиции? — Артур покачал головой, демонстрируя недоверие к громким словам Ксении. — Я ведь и посадить его могу. Или Казанцев уже свой срок отмотал?

— Дураков нет срока мотать. — Ксения подлила в чашечки кофе. — У них группировки на счету пятьдесят три разбойных нападения. Братва его по тогдашней семьдесят седьмой статье пошла, за бандитизм, а Мишка как-то сумел выкрутиться. Кореша его отбывают пожизненное и «двадцатку», а он с дагестанцами связался здесь. Остепенился, купил какие-то прибыльные акции, занялся коммерцией. Правда, в чём её суть, Мишка мне не говорит.

Ксения откинулась на спинку кресла, полюбовалась своим отражением в зеркальном подвесном потолке. Она почти утонула в пухлом огромном кресле, обтянутом кремового цвета кожей. Торчали лишь худые колени и тонкие руки, унизанные серебряными браслетами.

— А как вас угораздило на него выйти? \ Артура начинал раздражать оценивающий взгляд миниатюрной кокоточки. Он приехал сюда из своего кабинета на Петровке и выглядел неважно — коричневый недорогой костюм, неяркий узкий галстук, помятое лицо, припухшие веки. Тураев не ставил своей задачей произвести на Ксению благоприятное впечатление. Он должен был просто предупредить её о грозящей опасности.

— Неужели других не нашлось?

— Романтика, мать её! — звонко расхохоталась Ксения. — Я ведь школу с золотой медалью окончила и МИФИ почти на одни «отлично». Мама главным бухгалтером работала на предприятии военно-промышленного комплекса. Всё было так скучно, правильно и размеренно, что я взбунтовалась и решила отведать другой жизни. Бывшая паинька смогла обратить на себя внимание человека, от которого стонал весь Ростов. И какое-то время я даже была счастлива. Обожаю своего сына, только не имею времени на то, чтобы стирать за ним штанишки и читать ему на ночь сказки.

Ксения лукаво опустила ресницы. За окном, убранным похожей на знамя бархатной шторой, падал снег.

— Может быть, я повела себя неправильно. Из-за отсутствия материнской ласки ребёнок страдает энурезом, подвержен приступам внезапной ярости. Он кусается, щиплется, бьёт посуду. Моя мать попала в лапы монашкам, которые требуют от неё продать квартиру на Юго-Западе, а деньги отдать в обитель. Мой благоверный Казанцев завёл себе кралю в Испании, дочку русского эмигранта и креолки. Уверяет, что хочет на ней жениться. Я ещё не созрела для того, чтобы дать развод…

— А лучше бы дать, — негромко, но твёрдо сказал Тураев.

— Как?.. — Казанцева запнулась. — Почему лучше дать?

— Потому что таким образом разлюбившего мужчину не удержать, поверьте мне. Если ему есть, куда уйти, но всё равно уйдёт. А вот спровоцировать его на необдуманные, роковые решения — пара пустяков. Я, собственно. У вас именно по этому поводу.

— Вы сказали, что хотите сообщить мне важную новость, — вспомнила Ксения.

Огромные синие глаза её теперь смотрели испуганно. Маленькая грудь под лифом вечернего платья билась толчками.

— Мне что-то угрожает?

— Да, вы подвергаетесь серьёзной опасности, — печально согласился Артур.

— Думаете, что Казанцев убьёт меня? — Ксения мило втянула щёчки. — Ни в коем случае! Он не пойдёт на конфликт с законом, иначе его надолго посадят. Он вынужден терпеть все мои выходки, понимая, что не имеет возможности безнаказанно избавиться от меня. Я благодарна вам за заботу и участие, но вы неправы…

— Нет, я прав.

Тураев допил кофе, придвинул поближе пепельницу и закурил. Ксения, беззвучно шевеля губами, смотрела на него и ждала.

— Я прав, потому что убить можно по-разному. Да и зачем убивать мгновенно, когда можно растянуть муки жертвы на дни, месяцы, годы? В принципе, Казанцеву не нужна ваша смерть. Ему нужно получить от вас развод. Если вы не соглашаетесь по-доброму, то против вашей воли.

— То есть?.. — Ксения оторопела. — У нас маленький ребёнок, и по закону без моего согласия его отец не может оформить развод!

— Но никто не может заставить его жить с женщиной, больной СПИДом или хотя бы ВИЧ-инфицированной, — возразил Тураев, сбивая с сигареты пепел.

— Но я… Я же здорова! — Ксения ничего не понимала. — Откуда вы взяли, что у меня СПИД? Это какое-то недоразумение!

— Вы уверены в том, что здоровы? — Тураев примирительно улыбнулся, протянул руку и коснулся холодных пальцев Ксении. — Если это так, превосходно. Я очень рад, что вашему мужу пока не удалось сделать то, что он задумал. Но он, по моим сведениям, склонен повторять попытки до тех пор, пока не добьётся своего. Михаил Казанцев согласен понести любые расходы ради того, чтобы стать свободным, а он не привык тратить деньги зря. Думаю, что вы знаете это лучше меня, Ксения.

— Но чего, чего он хочет добиться?! — Молодая женщина ничего не понимала и от того боялась ещё больше. — За что платит? И кому?..

— Он платит за то, чтобы вас заразили СПИДом. Прошу вас выслушать меня спокойно и впоследствии вести себя благоразумно. — Тураев взял руки Казанцевой в свои, сильно сжал их, пытаясь успокоить её, унять нервную дрожь.

— Получив подобную информацию, я не мог скрывать её от вас. Чтобы избежать опасности, нужно знать о ней, не правда ли? Следует представлять, откуда исходит угроза, чтобы не подставлять себя под удар. Вы знаете человека по имени Магомед Гаджиев?

— Да, знаю. Он неоднократно бывал у нас дома, помогал Михаилу налаживать бизнес. Вы думаете, что он мог сделать мне плохое?

Казанцева позвякивала длинными серьгами, и над узкими её плечиками качались серебряные цепочки с жемчужинами на концах.

— Думаю, что мог. Ваш муж заплатил Гаджиеву за то, чтобы он обеспечил вам контакт с мужчиной, больным СПИДом. Вы ведь знаете, что Магомед Гаджиев — влиятельный и богатый сутенёр? Глава мощной интим-империи, имеющей в своём распоряжении множество проституток и жиголо. Вы даже не догадывались об этом и сейчас мне не верите?..

— Для меня это новость! — Губы Ксении посерели под помадой.

— Но вы же не станете отрицать, что пользовались услугами заведений подобного рода? Мы сейчас не будем давать оценку этому факту, а просто признаем или опровергнем его. Итак?..

— Да, действительно, я категорическая противница Домостроя и ханжества!

Ксения вызывающе тряхнула стрижкой. Лиф её платья сполз ещё ниже, максимально обнажив почти не заметную грудку. Маленькие ножки, остренькие каблучки, длинные ногти фиолетового цвета — всё выражало желание любить свободно, ни в чём себя не ограничивая.

— Казанцев взял в жёны девушку, которая слишком долго гнула спину над учебниками. Он обещал сделать меня другой — раскованной и желанной…

— Это — ваше право. И ваши с ним проблемы.

Тураев вспомнил, что ему нужно возвращаться на службу. Через сорок минут приедет важный свидетель. Дело, по которому он должен дать показания, стоит на особом контроле у начальства. Начальство же Тураева ещё не до конца простило, и поэтому будет особенно придираться. Но нет ничего строже и действенней контроля собственной совести. И потому душа Артура, где бы ни находился он сам, всегда рвалась к другим свидетелям. Тем, которые помогут ему утопить Кобылянскую и Гаджиева.