Владимир Колычев - Ледяная месть Страница 32

— Как откуда? — удивленно посмотрел на меня Кеша. — Менты тебя искали, меня спрашивали…

— И про убийство сказали?

— Ну да, они думают, что это ты его убил.

— И думают, что я в Москве?

— Думают.

— Поэтому за тобой не следят?

— Не следят… Слава, я не понял, что это на тебя нашло? — нахмурился Кеша.

— Да так, ничего. Нормально все…

— Я тут мяса привез, вина, сейшн хочу замутить. Ты меня не поддержишь?

— Поддержу.

— Ну, тогда хоккей!

Кеша вышел из комнаты, отправился разгружать машину. Я наспех оделся и пошел ему помогать. И еще я мариновал мясо, пока он вместе с Алевтиной растапливал баньку.

Угли в мангале я разжигал сам, а шашлык жарил уже с Кешей. Он принес с собой бутылку коньяка, лимон, мы с ним выпили для разогрева раз, другой, закусили румяным, но еще не совсем прожарившимся мясом. Горячее сырым не бывает, к тому же мясо было промариновано, поэтому непрожареность меня не пугала. А после третьего тоста я и вовсе об этом забыл.

— Может, в баньку стол перенесем? — спросил Кеша.

— Ну, можно, — кивнул я.

Пока женщины накрывали в трапезной стол, мы еще раз ударили по коньячку. В баню я заходил уже навеселе. Легко на душе было, тепло. Не так уж и плохо жить вне закона, когда с тобой любимая женщина и верные друзья. Может, Кеша и был причастен к убийству московских «мажоров», но разве он не помогает мне?

Женщины выбрали вино, мы с Кешей откупорили вторую бутылку коньяка. Затем Анжела и Алевтина ушли в парилку, а когда вернулись в трапезную, туда отправились мы. А потом мы просто пили вино и коньяк, наслаждаясь чистотой и покоем. Все было хорошо, пока Алевтина вдруг не расплакалась.

— Что случилось? — обняв ее за плечи, спросил Кеша.

— Да так, Марину вспомнила, — всхлипнула Алевтина. — Она так радовалась, когда Леша баньку эту поставил. Она бы много чему радовалась, если бы не эти сволочи…

— И кто эти сволочи? — спросил я. — Ты их знаешь?

— Не знаю. Но бог им судья.

— А может, бог их уже наказал?

— Хотелось бы.

— Ты же знаешь, кто такой Воротников, — насел я на женщину.

Судя по тому, какими глазами смотрела на меня Алевтина, она уже была и не рада, что завела этот разговор.

— А кто такой Светозаров? Кто такой Бурунов? Кто такой Белов?

— Я знаю, кто это, — ответил за нее Кеша. — Но при чем здесь Марина?

— А разве не они ее изнасиловали?

— Они?! — Он в недоумении посмотрел на меня. — Тебе что, голову напекло?

— А ты не знаешь? — резко спросил я.

— Что я должен знать?

— Помнишь, я тебе про Оврагова говорил? Ну, с которым меня менты стравили. Так он мне сказал, что Бурунов со своими дружками в Скоровске чудил. Что-то они там натворили… В общем, я разбираться стал. Это Бурунов со своими дружками на Марину напал. Я со следователем, который это дело вел, вчера разговаривал. Он это подтвердил. Бурунов это был… Бурунов, Воротников, Светозаров и Белов. Алевтина, подтверди! — потребовал я.

Женщина пыталась, но не смогла устоять под моим натиском:

— Да, это были они…

— Ты это знала? — удивленно распахнул глаза Кеша.

— Да, знала…

— Почему мне не сказала?

— Тебе зачем?

— Ну, мало ли… — Кеша задумался. Действительно, зачем ему это?

И выглядел он в этом раздумье очень убедительно. Скорее всего, он к этой истории не имел отношения.

— Алевтина, а тебя не удивляет, что эти ублюдки уже наказаны? — спросил я.

— Как они наказаны?

— Убиты они все. Сначала Воротникова убили, затем Светозарова, Бурунова, Белова… Всех убили!

— Этого не может быть! — Алевтина так резко привстала со своего места, что простыня стала сползать с тела, но в порыве чувств она этого даже не заметила.

— А ты не знала? — спросил я, всматриваясь в ее глаза.

— Нет, не знала! — резко мотнула она головой.

— Но их убили. Всех!

— Кто?

— Я.

— Ты?!

— Ну, а кто? — Я чуть не подавился нервным смешком. — Почему я здесь?

— Почему?

— Да потому что менты меня ищут! Сначала я убил Воротникова, затем всех остальных…

— Зачем ты это сделал?

Я куражился над самим собой, над своей судьбой, но, похоже, Алевтина приняла все это за чистую монету.

— Ну, так я же знаю тебя. Мы с тобой знакомы, я вошел в твое положение…

— Слава, прекрати! — требовательно посмотрела на меня Анжела.

— Остапа понесло! — поднимаясь со своего места, сказал Кеша.

Увы, но он был прав. Что-то уж слишком развезло меня на коньяке, бред какой-то несу.

Кеша взял меня под руку, вывел в моечную и показал на бассейн:

— Охолонись чуток!

— А что такое?

— Хочешь, чтобы Алевтина участковому на тебя стукнула?

— Так я же насильников ее дочери убил.

— Ты их убил? — совершенно серьезно спросил вдруг Кеша. Как ушатом холодной воды меня окатил.

— Гонишь? Не я, конечно!

— А кто?

Меня действительно несло, но я все-таки нашел в себе силы остановиться. Махнув на Кешу рукой, отправился в парилку. Сейчас нагреюсь, а потом в бассейн. Протрезветь надо…

В бассейне меня ждал Кеша. Бутылка коньяка в руке, два бокала.

— Нормально все. Я убедил Алевтину, что у тебя шарики за ролики съехали, — сказал он. — Давай выпьем, чтобы шарики эти поскорее на место встали. Выпьем, шарики смажем…

Я забрался в бассейн, выпил на пару с Кешей.

— Не знаю, как насчет шариков, но Бурунова «со компани» действительно больше нет.

— Но ты же мог это придумать? — парировал он. — Ну, чтобы Алевтину утешить.

— Придумать? А как я узнал про них, если Алевтина мне этого не говорила? Как ты ей это объяснишь?

— Как объясню? Ну, ты же со следователем разговаривал… Где ты с ним разговаривал?

— В Скоровске. Следователь Брюшняков, ля…

Язык у меня стал заплетаться, веки затяжелели, сознание подернулось дымкой сонного тумана. Вроде бы протрезветь собирался, а опьянел еще больше.

— Брат, с тобой все в порядке? — обеспокоенно посмотрел на меня Кеша.

— Да, нормально все… — через силу пробормотал я.

— Давай к столу, скажем Анжеле, чтобы крепкий кофе сделала…

Да, кофе мне бы сейчас не помешал. Я кивнул, соглашаясь с Кешей, вышел из бассейна, кое-как обмотался простыней. Кеша помог мне добраться до трапезной, усадил за стол, сказал Анжеле, что мне нужен двойной экспрессо. Но кофе я так и не дождался. Уснул еще до того, как Анжела его приготовила…

Глава 24

Один глаз открылся сам по себе. Тихий гул мотора, серая лента дороги за лобовым стеклом, свинцовые тучи над горизонтом. Машину тряхнуло, и потому открылся второй глаз. Тогда и «соображалка» включилась. Почему я в машине? Куда меня везут? Где Анжела?

Последний вопрос заставил меня встряхнуться. За рулем сидел Кеша, Анжела лежала на заднем сиденье. Подушечка у нее под головой, глаза закрыты, кисть руки покоится на лбу, ноги согнуты в коленях. Спит она. И, похоже, спит крепко. Уж не Кеша ли ее усыпил? У меня голова тяжелая, как будто мне в коньяк что-то подмешали. А ведь мы с Кешей последний раз в бассейне пили. Мог он коньяк снотворным зарядить? Мог.

— Что за дела? — спросил я, обращаясь к нему. — Куда мы едем?

— Эвакуация, — насмешливо ответил он.

— Какая, к черту, эвакуация?

Мы ехали по шоссе навстречу грозе. Время на часах — половина первого пополудни. Долго же я спал. Точно, неспроста это.

— Ну, ты же разговаривал с Брюшняковым?

— Было дело.

— Тебя кто-нибудь рядом с ним видел? Только честно.

— Ну, менты мимо проезжали, овошники… А что такое?

— Ищут тебя.

— Почему?

— Потому что Брюшнякова убили.

— Откуда ты знаешь? — похолодел я.

— К Алевтине менты приезжали. Тебя искали.

— Гонишь!

— Она ничего не сказала. Пока не сказала, но завтра может сказать. Поэтому я решил уехать.

— Куда?

— Есть одно место. Там вы с Анжелой будете в безопасности.

— Что с Анжелой?

— Спит.

Я повернулся к ней, тронул ее за плечо. Никакой реакции.

— Бесполезно, — покачал головой Кеша. — Она снотворное приняла. Переживала очень… Надоели ей твои подвиги.

— Какие подвиги?

— А Брюшнякова кто убил? Кто от ментов по Скоровску бегал? Кто следы запутывал? Или не было ничего такого?

— Было.

Я сунул руку в карман куртки, нащупал там пачку сигарет, зажигалку, нервно закурил.

— А почему было?

— К чему ты клонишь?

— А если это ты Брюшянкова убил?

— Я?!

— А кто? Ты с Роговым разговаривал, он тебе про Брюшнякова говорил?

— Э-э… Ты откуда про Рогова знаешь?

— Знаю. Я все знаю.

— Все знаешь?!

В голове у меня замкнулась созданная моими догадками электрическая цепь, и по ней побежал ток прозрения.

— Куда ты меня везешь? — спросил я.