Владимир Капитонов - Подранок Страница 32

Роман Игнатьевич Соколов, отец девочек, готовил свой трактор к посевным работам. Занятие рукам привычное, каждое движение отлажено до автоматизма — с юности, как никак, знаком с этой техникой. Но что-то там произошло, что навсегда останется тайной. При запуске двигателя раздался мощный взрыв, унесший жизнь лучшего механизатора коллективного хозяйства.

Ирина Валентиновна, супруга покойного Романа Игнатьевича, потерю перенесла мужественно. Горевала, конечно, плакала по ночам, чтоб народ не видел. А днём не до слёз было — своё огромное хозяйство, да полсотни колхозных коров её рук дожидались. Для девочек потеря отца была невосполнимой утратой, но время, как известно, лечит. Время — самый лучший терапевт. А вот об актёрской карьере можно было забыть. Теперь не до этого стало. Школа, дом, ферма. Ведь мало помалу здоровье матери разлаживаться стало, и девочкам приходилось подменять её на дойке колхозных коров. Но девочки окончили школу с золотыми медалями, но, естественно, никуда не поехали, остались в родном селе.

Беда, она никогда не приходит одна. Спустя три с половиной года после трагедии с отцом, неожиданно тяжело заболела Оленька. Врачи областной больницы выставили роковой диагноз — злокачественное новообразование молочной железы. Не помогли Оле ни лекарства, ни воздух деревенский. Молниеносное течение болезни вознесло её на небесную сцену.

Второго удара Ирина Валентиновна не выдержала — стала выпивать. В один из холодных январских вечеров, будучи в изрядном подпитье, не дошла до дома. Свернулась клубочком возле чьего-то забора и замерзла насмерть.

Нетрудно представить себе состояние Светланы. Она крепилась до весны, но оставаться здесь, уже не было никаких сил. Света продала дом с хозяйством за смешную сумму заезжим таджикам, собрала свои немудреные пожитки, чмокнула в дряблую щеку тётю Полю и села в автобус, который довёз её до областного центра, с железнодорожного вокзала которого отходил поезд на Москву.

Но добраться до заветного уголка ей, видно, было не суждено никогда.

На одной из станций в купе к Светлане подсели две порядочные на вид девушки блондинка в короткой кожаной куртке и брюнетка в джинсе.

— Привет, — мило улыбнулась блондинка и подала Свете ручку. — Меня зовут Катя.

— Здравствуйте, — застенчиво пожала ладонь Соколова. — Света.

— Аля, — приветливо кивнула брюнетка.

Слово за слово и к вечеру девушки сделались подругами. Соколова поведала новым подругам свою трагическую судьбу. Те прониклись вниманием и даже всплакнули, чем окончательно и расположили к себе доверчивую провинциалку.

— И куда ты теперь? — промачивая краем носового платка уголки глаз, спросила Катерина.

— В Москву. Хочу поступить в театральное училище.

— Да! — оживилась брюнетка Аля. — А я учусь в Щукинском на третьем курсе. У меня есть кое-какие связи. С радостью помогу.

— Вот здорово! — радостно захлопала в ладоши Света и тут же посчитала эту встречу знамением. О, как она ошибалась!

Следующий час Аля рассказывала о столице и о студенческой жизни в очень радужных тонах. Света слушала с раскрытым ртом и округлёнными глазами. Она уже была счастлива…

— Давайте выпьем за будущее Светы! — с задоринкой предложила Катя.

— А что, это идея! — поддержала её Аля.

— Я, вообще-то, не пью, — не твёрдо отказалась Светлана.

— Придётся научиться, — поучительным тоном сказала Катя.

— Только чуть- чуть, — сдалась Светлана.

— Я сейчас до вагона-ресторана. — Аля поднялась и вышла из купе.

Вскоре вернулась с бутылкой водки и бутылкой сухого вина.

— Водочку нам, а вино будущей актрисе, — весело подмигнула она.

Разлили, выпили и…

Очнулась многострадальная Светлана на жёсткой скамье совсем незнакомого вокзала в кофточке, разодранной юбке, туфлях на босу ногу, без кошелька и документов. Из всех пожитков осталась только фотография сестёр-близняшек многолетней давности.

Светлана опрометью бросилась в линейное отделение милиции. Дежурный старшина, рыхлый сорокалетний мужик с пропитой рожей, измерил потерпевшую оценивающим взглядом, после чего, недослушав, прогавкал:

— Пошла вон, потаскуха!

Двое последующих суток провела девушка всё на том же вокзале. Днём бродила вдоль железнодорожных путей, на ночь устраивалась в самом отдалённом уголке зала ожидания. Продрогшая и голодная, с потухшими от обиды и разочарования глазами походила она на затравленного зверька, чудом спасшегося от погони и оказавшегося в незнакомом месте. Кто-то из сердобольных пассажиров подкармливал нищенку, кто-то отдал платок с собственного плеча.

На третий день бесцельно шатающуюся по опасной зоне бомжиху путеобходчики доставили всё в то же отделение милиции, да не к дежурному, а к самому начальнику — капитану Лаптеву, тридцатипятилетнему пройдохе и бабнику.

— Кто такая? — похотливо взглянув на девушку, осведомился капитан.

Соколова назвалась и рассказала обо всём, что приключилось с ней в поезде.

— Значит, документов нема, — подытожил Лаптев.

— Нет, — свесила голову Светлана.

— Плохо. — Капитан поднялся с кресла, вышел из-за стола и встал в полный рост перед съёжившейся девушкой. — Вот что, Соколова. Сейчас я распоряжусь, чтобы тебя отвели в душ, покормили и переодели. Потом, зайдёшь ко мне.

Капитан снял трубку телефона, и что-то в неё неразборчиво шепнул. Через минуту в кабинет вошла мужеподобная женщина в синей униформе служащей вокзала.

— Наталья Сергеевна, — обратился к ней капитан. — Покажите девушке душевую, найдите что-нибудь из одежды и накормите.

— Пойдём, — кивнула Свете Наталья Сергеевна.

Под контролем женщины девушка принимала душ, переодевалась в какие-то поношенные одежды, жадно съела две чашки постного борща в раздаточной вокзального кафе и ею же была конвоирована в кабинет начальника линейного отдела милиции.

— Теперь о деле, — сходу начал Лаптев. — Пока будешь работать разнорабочей при вокзале. На ночь я найду тебе место. А будешь себя хорошо вести, помогу восстановить твои документы. — Он лукаво улыбнулся.

— Я вас не совсем понимаю, — испуганно взглянула на милиционера Светлана. Мне нечем вам заплатить.

— Есть чем, — разверз рот до ушей Лаптев.

— Но…

— Есть чем, крошка, — повторил капитан. — И будешь делать это тогда, когда я захочу.

До Светы наконец-то дошло, куда клонит ублюдок в милицейской форме.

— Нет! — категорически заявила она.

— Что? — изумился Лаптев и, не раздумывая, залепил девушке звонкую оплеуху.

Соколова хотела закричать, но широкая, отвратительно воняющая дешёвым табаком ладонь капитана накрыла её рот. Дальше всё происходило как в кошмарном сне. Светлана лишилась того, что берегла для единственного и любимого, как делают это все порядочные девушки, прямо на замызганном рабочем столе начальника линейного отдела милиции. И, конечно, с ужасной болью — душевной и физической.

— Работать начнёшь с сегодняшнего дня, — приводя себя в порядок, говорил Лаптев. — Ночевать будешь в КПЗ. Прости, но лучшего пока предложить не могу. А отказываться будешь, махом в тюрьму упрячу. Молись на меня, дура!

Соколова молчала, лишь изредка всхлипывала. Да что она могла сказать? Выбора-то не было.

Свету устроили разнорабочей при вокзале. Ночлегом стал женский «обезьянник». Питалась она в раздаточной вокзального кафе — днём. Ужинала вонючей баландой в своём новом доме. Однажды вечером в ужине ей было отказано тем самым старшиной, который прогнал её в первый раз.

— Нет для тебя сегодня хавки! — демонически расхохотался он. — Вот дашь, тогда и покушаешь!

— Скотина! — первый раз в жизни выдавила из себя ругательство Светлана.

— Чего? — Старшина за волосы выволок её из камеры и затащил в дежурку. Изнасилование продолжалось несколько часов подряд.

— Кому скажешь, убью, — пригрозил старшина и запихнул её обратно в «обезьянник».

Естественно, Светлана испугалась. Жизнь потеряла для неё всякий смысл. В кого она превратилась? В жалкую потаскушку. Над ней глумился капитан, не упускал случая попользоваться и старшина. И так могло продолжаться до скончания дней, не повстречайся на её пути Мила, в один из дней случайно проезжавшая по привокзальной площади…

Света подметала оттаявшую от снега привокзальную площадь. В дырявом ватнике и резиновых сапогах выглядела он далеко не фотомоделью. Но Миле приглянулась.

— Ты кто такая? — выйдя из машины, спросила Мила.

— Вам то что? — продолжая махать метлой, огрызнулась девушка.

— Да ничего. — Мамочка села в автомобиль и укатила восвояси. В этот же день она разузнала о девушке всё, что хотела разузнать. А ранним утром следующего дня просто выкрала её с вокзала и увезла к себе в «агентство».