Вячеслав Жуков - По следу коршуна Страница 32

Она стянула с него брюки вместе с трусами и положив его на диван, оседлала, как коварная амазонка резвого скакуна.

– Теперь ты мой, – шептала она. – Пусть не надолго. Но мой. Смотри, как я умею…

Федор напрягся и застонал.

Наверное, никогда бы с ним не произошло такого, если б Даша не ушла. Но теперь ее нет, и Марина отчасти права, какой смысл мужику строить из себя недотрогу? Да это даже смешно. И ничто так не лечат сердечные раны, как горячие объятия ласковой красавицы.

Вечером, когда он уходил от Марины, она поцеловала его в губы и сказала:

– Ты меня извини…

– За что?

– Ну все-таки я, Дашина подруга и вдруг залезла на тебя… Получается, я вроде как совратила тебя, – в голосе слышалось легкое ехидство.

Федор заметил в глазах девушки отдаленную грусть, и решил не огорчать ее. Сказал, погладив жесткий пучок волос между ее ног:

– Ты все сделала правильно. Не стоит извиняться.

Она повеселела. Даже глаза заискрились радостью.

– Правда?

– Правда. Я и сам давно хотел тебя. А потом, зачем теперь ставить в укор наши бывшие отношения с Дашей. Мы друг другу ничего не обязаны. Ни я ей, ни она мне. Все было прекрасно, – кивнул он.

– Я так рада, – сказала Марина весело. – Не часто встретишь настоящего мужика. Вот такого, как ты. Может быть, ты еще зайдешь ко мне? Ну, хоть когда-нибудь? Мн бы хотелось, увидеть тебя. Зайдешь?

Федор улыбнулся.

– Ну, если только, когда-нибудь. А сейчас мне надо ехать. У меня еще есть кой, какие дела по работе. Я пойду?

Марина кивнула, не забыв поцеловать его еще раз на прощанье.

– Боже мой, какой же ты все-таки хороший. Ну, ладно. Иди, Федор. А то я тебя вообще не отпущу. Запру у себя, как в клетке. Навсегда.

Закрыв за Федором дверь, она села в кресло тут же в прихожей и в большое настенное зеркало посмотрела на себя голую, оценив привлекательные места своего тела, на пять с плюсом. Жаль, Дашка не видела сейчас, что они тут вытворяли с ее Федором. Хотя почему с ее? Теперь он свободный, и если Марина сильно захочет, то он будет ее. По крайней мере, этого от нее требовал толстячок Олежек. Причем, сулил большие деньги. И Марина решила немедленно позвонить ему и обрадовать, сказать, что теперь у нее все получилось.

Она сняла трубку и набрала номер сотового телефона Белозерова. Услышав его голос, улыбнулась, коварно облизнувшись.

– Привет. Это я. Узнал? Ну, вот и хорошо. Готовь «бабки», котик, – сказала она, зная, что такое сравнение толстяка со столь грациозным животным, очень не нравится ему. Но сейчас она чувствовала себя на высоте. И толстячок должен восхищаться ею. У нее все удалось.

– Только что я лежала в постели с Тумановым, – сказала она и не заметив в его голосе радости, добавила: – Я трахалась с ним. Ты что не понял? Идиот! Сделала то, что ты требовал от меня. И если я не ошибаюсь, мне за это причитается энная сумма, которую ты мне обещал. Не забыл. Тогда приходи сегодня вечером и приноси деньги. Обговорим подробности, – посоветовала девушка и когда положила трубку на аппарат, вздохнув произнесла: – Толстый боров.

Олежек давно надоел Марине. Противно было ласкать его жирное тело, от которого всегда исходил запах пота и дезодоранта. Причем, не поймешь чего больше. Но смесь получалась ужасная. На пушечный выстрел не подошла бы к нему, если б ни его деньги. Олежек щедро платил, и Марине приходилось терпеть все неприятное. Но она была уверена, что все эти унижения, не надолго. Она накопит немного денег и отошлет толстяка к черту. И вообще, будет жить по другому.

Капитан Белозеров уже засомневался, правильно ли он поступил, сделав эту мадемуазель, имеющую слабость на передок, своим агентом. Был у Марины один недостаток, который с лихвой перечеркивал все достоинства: она не умела держать язык за зубами, когда была пьяной. И в этом Белозеров лишний раз убедился, придя к ней вечером домой.

Девушка встретила его в одном халатике, небрежно накинутом на голое тело. Усевшись на диван и поджав ноги, слегка прикрыв ими самое интимное место, она со смехом начала выбалтывать, как сегодня, вот тут, на этом самом диване, занималась любовью с майором Тумановым, которым интересовался котик Белозеров. Причем, свой рассказ сопровождала такими подробностями, что капитан разведки не устоял. Решил проделать с ней сейчас тоже самое.

– Надеюсь, ты приняла душ? – спросил он, расстегнув одна за другой пуговички на рубашке. Заметил, Марина была в великолепном настроении, которое ей придал «Мартини». На столе стояла большая бутылка этого вина, опустошенная едва ли не на половину.

Марина презрительно хмыкнула. Всегда считала себя девушкой чистюлей и вдруг такой вопрос. Обидел ее котик. Еще хочет ласки от нее.

– Мог бы и не спрашивать, котик, – она как будто нарочно хотела поддеть его этим сравнением. А как еще можно воспринимать это слово? Глядя на толстячка, не одной дуре не придет в голову называть его котиком. Кроме Марины. Пусть он позлится. А задавать девушке вопросы по поводу ее чистоплотности, разве это прилично.

– Слушай, я ведь просил тебя, не называй меня так. Ну, какой я тебе котик? – Белозеров начал терять терпение. Сколько раз нужно ей вталкивать одно и тоже. Не зря говорят, все бабы дуры! А эту, кажется, бог особенно обидел, наделив красотой, но, забыв вложить ума. Вот теперь и мается она на белом свете.

– Хорошо, – пожала плечами девушка. – Как скажешь. Не буду называть тебя котиком, – сказала она, чтобы уж не взбесить его очень.

Олежек копошился с молнией на ширинке брюк, когда Марина внимательно наблюдая за ним, вдруг спросила:

– А ты деньги мне принес?

– Какие деньги? – недовольно огрызнулся Белозеров. Черт бы побрал эту молнию. Раньше, как хорошо было, брюки на пуговицах. Ну, подумаешь, иногда по пьяному делу забудешь застегнуть пару пуговиц на ширинке. А теперь вот вообще ни туда, ни сюда. Он рванул застежку и почувствовал, что молния разъехалась.

– Давай, ложись, – он сбросил брюки, положил их на кресло, и обернувшись к девушке, натолкнулся на кукиш, который та вытянула к самой его физиономии.

– Видел? И не надейся даже, что я тебе просто так дам. Тоже мне удумал. Поначалу хоть деньги платил. А теперь приходишь, говоришь, что я твой агент…

– Тише, – Белозеров покосился на стены. Не хватало, чтобы эту ненормальную услышали соседи. – Чего ты орешь? Замолчи. Дура!

Марина вскочила с дивана. Еще никто ее так не называл.

– Это я-то, дура? Ах ты, толстопузый хряк! Придет, пожрет, попьет, да еще потрахаться ему дай. Вот, видел? – кукиш опять подобрался к лицу несколько обескураженного толстячка, стоящего на ковре перед диваном уже в одних носках. – Ты мне за Туманова деньги обещал? Ну, говори.

– Ну, обещал, – вынужден был признаться толстячок.

– А раз так, где они? Где мои две тысячи долларов? Мне сейчас нужны деньги, так что давай. Зря, что ли я с ним барахталась в постели?

Капитан понял, что ни о каком нормальном сексе с этой дурой не может быть и речи. Стал одеваться. А Марина не отставала.

– Нет. Ты не увиливай. Где деньги? Слышишь, Олежек? А то я сейчас позвоню Туманову и расскажу про тебя. Как ты меня уговаривал, лечь с ним в постель. Он, видите ли, ему нужен. А Дашка – моя подруга. Мне, может, стыдно перед ней. Я сейчас позвоню ей и извинюсь, – настаивала Марина, вскочила с дивана и пошатнувшись, упала.

Белозеров помог ей встать с ковра. Усадил обратно на диван.

– Успокойся, истеричка. Никому звонить не надо. Ложись и спи. Завтра с тобой поговорим. Ты сегодня пьяная, – попытался он уложить девушку, но Марина вырвалась, и, натыкаясь на кресло и стулья, подбежала к телефону.

– Я хочу позвонить Федору. Пусть узнает, какая я сволочь. И какая сволочь – ты! Все пусть узнает. Сделал из меня шпионку, гад!

Толстячок схватил ее, но Марина уже успела уцепиться за трубку, и когда он, приподняв ее, потащил к дивану, аппарат грохнулся на пол.

– Отпусти меня, сволочь! А-а! – закричала она.

Белозеров взглянул на часы, стоящие на столе возле дивана. На них было половина первого.

– Не ори, дура! – он попытался зажать своей рукой ей рот, но, изловчившись, Марина укусила его до крови за палец.

Толстячок взвыл от боли:

– У-у, сука рваная! – он размашисто ударил девушку по лицу. – На, получай, падлюка! Денег она захотела, шлюха. Вот тебе деньги.

Марина отскочила в сторону и, не удержав равновесия, упала, ударившись виском об угол стола, едва не опрокинув его. Стоящая на столе фарфоровая ваза от толчка, свалилась, сначала на стол и, прокатившись по нему, грохнулась об пол, расколовшись вдребезги.

Белозеров наклонился над неподвижно лежащей девушкой.

– Ну, хватит тебе валять дурака. Вставай, Марина. Отдам я тебе деньги. Не сейчас, но отдам. Вставай, – сказал он, подумав, что Марина выкинула очередной трюк. На такие, разного рода, изощренные штучки, она большая мастерица. Капитан и сейчас не исключал такую возможность с ее стороны. Хочет, чтобы он поволновался. Зараза, девка.