Александр Андрюхин - Десятый круг ада Страница 33

В этот день Галина Петровна провела четыре занятия и ещё отстояла дополнительный факультатив со старшеклассниками. Когда она, уставшая, пришла в садик за Алешкой, ей сказали, что сына забрал муж.

— Как муж? У меня же нет мужа! — ужаснулась она.

7

Во второй раз президент «Артстройинвеста» держал себя с Глорией предельно корректно. Он позвонил ей через секретаря на мобильный и попросил зайти на следующий день к десяти для уточнения деталей. В целом Совет директоров одобрил её статью.

Ровно в десять двери его кабинета распахнулись и девушка во всем кожаном перешагнула порог. Президент с обаятельной улыбкой указал ей на кресло около стола. Красавица грациозно опустилась в него и пронзила главу корпорации умным взглядом.

— Мы навели справки и выяснили, что та проблема, которую вы затронули, действительно существует. Одно мне непонятно: откуда у вас статистические данные? Подобной статистикой, насколько мне удалось выяснить, занимаются только три организации в мире: ЮНИСЕФ, Союз архитекторов Европы и одна из спецслужб Пентагона. Если не секрет, откуда ваши данные?

— Это коммерческая тайна, — улыбнулась девушка. — Если вас беспокоит, что мои цифры не точны, можете проверить в любой из этих организаций.

Коломенцев рассмеялся. И такую остроумную девушку он принял за шлюху?

— Мы берем вашу статью. Цена, которую вы назвали, вполне для нас приемлема.

Президент вытащил из стола приготовленный конверт и положил перед ней. Она взяла его своей изящной ручкой и, не взглянув, небрежно сунула в карман куртки. Это удивило Коломенцева. Обычно настроение у получателей конвертов резко менялось, появлялся блеск в глазах, суета в движениях, начиналась излишняя разговорчивость, граничащая с заискиванием. Ничего подобного с этой девушкой к досаде Коломенцева не произошло.

— Наша компания хотела бы продолжить сотрудничество с вами. Нас интересует тема: влияние конструкции домов на психику людей. Могу дать телефон Ларисы Карениной. Она специалист по этому вопросу.

— Мне не нужен телефон, — ответила девушка. — Я изучала эту проблему.

В это время позвонили из мэрии и сообщили, что начинается закрытый конкурс на горзаказ. Это касается строительства жилого комплекса у метро «Тушинская». Предоплата гарантирована.

— Тридцать процентов! — произнес приглушенный голос, и послышались короткие гудки.

Это означало, что данный конкурс их корпорация выиграет железно, однако тридцать процентов из всей суммы, которую они получат на строительство, Коломенцев должен будет вернуть наличкой кому положено. «Ну и аппетиты у них, однако, — подумал президент. — Раньше было двадцать».

— Итак, на чем мы остановились? — натянул улыбку Коломенцев, отмечая про себя, что конкурс упускать нельзя ни в коем случае, а эти тридцать процентов он покроет тем, что дважды сдаст комиссии несколько домов. — Есть научное объяснение тому, что на психику человека влияет конструкция зданий?

— Есть целая теория, что широта и качества человеческого мышления напрямую зависит от широты и качества жилища, в котором человек обитает.

— Что-то такое припоминаю у Достоевского, — проявил осведомленность Коломенцев. — Петербургские комнатенки, похожие на гробы. Кстати, греки жили в домах без окон и дверей, однако их нельзя упрекнуть в бесталанности.

— Потому что их жизнь проходила на площадях перед храмами богов, чью сущность они стремились постичь. А римляне стремились не столько постичь, сколько жить как боги — в домах из белого мрамора, украшенных истинными произведениями искусств. Поэтому в их характере было что-то мраморное этакое сочетание гордыни и воли с истинно имперской широтой мышления.

— Русские бояре тоже потрясали широтой души.

— Исключительно потому, что жили в теремах. А крестьяне ютились в тесных избах, поэтому они были угрюмы и несловоохотливы. Кстати, марксистская идея коммунистического братства могла прижиться только в рабочих слободках. Так что сегодня можно с уверенностью сказать: русская революция вышла из бараков.

— А коммунары из коммуналок, — иронично вставил Коломенцев.

— Коммуналки тоже сыграли свою роль, — улыбнулась журналистка. — Они внесли в русский характер удивительную черту — стукачество. Бытует мнение, что этому способствовала атмосфера сталинского режима, а этому способствовала общая кухня. Говоря научным языком: скученность, раздражительность и психологическая усталость от тесноты вынуждали людей к пакостничеству, агрессии и подслушиванию.

— Теперь я понял, что облагораживаю нацию, — лукаво улыбнулся Коломенцев. — Кстати, сегодня я поеду на Соколовского смотреть коттедж на крыше дома. Если у вас есть время, можете поехать со мной.

У девушки время было. Она провела с ним целый день, осматривая роскошные квартиры корпорации. Где-то в обеденное время снова позвонили из мэрии и спросили, согласен ли он на тридцать процентов. Президент ответил, что детали обсудит в конце дня, и отключил сотовый. Конец дня их застал на крыше дома в роскошном коттедже с садом и бассейном. К этому моменту Коломенцев уже понял, что больше не сможет жить без этой девушки, что он влюбился, как безусый пацан, и, кажется, первый раз в жизни.

— Кстати, ваша квартира соответствует широте вашей души? — спросил он у Глории, замечая в её глазах восхищение при виде этого райского уголка.

— К сожалению, нет! — сморщила нос журналистка.

— Тогда я вам дарю этот дворец! — произнес президент неожиданно, не столько для нее, сколько для себя. — Я не шучу. Он ваш!

Не дав ей опомниться, Коломенцев шагнул в лифт и помчался вниз. Был уже девятый час. Выбежав из подъезда и запрыгнув в машину, он набрал телефон мэрии, но ему ответили:

— Поздно, батенька! Конкурс выиграет «Домострой».

Президент устало потер виски и подумал, что потерял из-за этой девушки минимум полтора миллиона долларов, которые можно было прикарманить сразу при перечислении на счета. Плюс ещё полтора за коттедж, который он неожиданно подарил ей. «Вот черт! Не успеешь влюбиться, а уж трех миллионов как ни бывало», — покачал головой Коломенцев.

8

В тот вечер жена президента ждала своего суженого с большим нетерпением. Она не такая дура, чтобы закатывать скандал и требовать отчет по счетам. Здесь надо действовать тонко. Вероника некстати вспомнила, что муж в последнее время не только уклоняется от супружеских обязанностей, но и избегает общения с ней. Возвращаясь с работы, он незаметно прошмыгивает в свой кабинет, валится на диван и весь вечер лежит, чужой и молчаливый, игнорируя телевизор и вкусный ужин. Если бы причиной охлаждения были шлюхи, то он бы приходил под утро с бегающими или лихорадочно блестящими глазами. Были в их супружеской жизни и шлюхи, но после них муж всегда возвращался к жене с чувством вины. Однако в этот раз все было по-другому. Она даже грешным делом подумала, уж не начало ли это очередной импотенции. Три импотента за каких-то шестнадцать лет — это уже слишком! Но все было намного хуже. Мужа явно обуревали платонические чувства. И к кому? К черт знает откуда взявшейся безродной журналистке!

Перед приходом супруга Вероника вылила на себя флакон тех самых возбуждающих духов, от которых шевелятся даже мертвые. Однако её муж, как и в другие дни, равнодушно продефилировал мимо, к себе в кабинет. Она бесшумно проследовала за ним. После чего ласково обняла и положила голову ему на грудь.

— Я так соскучилась, — промурлыкала она. — А ты как айсберг в океане.

— Извини, — пробормотал он и вяло чмокнул в щеку. — Что-то я устал в последнее время. Какая-то тупость. И вообще не по себе.

Он вздохнул и мягко освободился из её объятий.

— Ты случайно не болен? — спросила она озабочено, положив ему ладонь на лоб.

— Да-да, болен! — страдальчески сморщился он. — В последнее время у меня колет в боку. И сердце побаливает.

Чаровница невзначай обнажила ножку, незаметно расстегнув пуговицу на халате, но он повернулся к ней спиной, включил телевизор и принялся развязывать галстук.

«Совсем охладел», — с тревогой подумала она и зашла спереди, на ходу расстегнув две верхние пуговицы. Ее полные белые груди, упакованные в ажурный бюстгальтер, действовали на мужчин безотказно. Особенно это заводило мужа. Только на этот раз, едва скользнув по ним взглядом, он поморщился, как в зубном кабинете, и рухнул на диван.

— Ты меня больше не любишь? — спросила она плачущим голосом.

— Люблю! — ответил он скороговоркой. — Но почему сразу в постель? Ведь можно любить и духовно.

«Боже мой, — простонала про себя Вероника. — Если мужик заговорил о духовной любви, то это первый признак импотенции». Однако многоопытная женщина знала, что импотенция тут ни при чем. Все гораздо хуже. Ему засорила мозги эта юная рокерша, прикидывающаяся журналисткой. О, бедный Гриша, как ты безнадежно болен!