Иван Жагель - Бокал вина Страница 33

Ее давно уже так жестоко не обманывали. Причем кто?! Тот единственный человек, которому она поверила, с которым хотела убежать на край света, ради которого готова была рискнуть головой и потребовать кругленькую сумму от мафии! Большей несправедливости трудно себе было и представить.

Хотя, вряд ли ее можно было назвать слишком наивной. Мотивация поступков всех участников этой грязной истории была для Тамары очевидной и, естественно, не вызывала симпатий. Она нисколько не сомневалась, что Дергачев обхаживает ее, исходя из своих мерзких интересов, и при случае он уничтожит любого вставшего на его пути человека не задумываясь.

Да и для Зимина она является всего лишь инструментом в реализации планов спецслужб. И какими бы эти планы ни являлись благородными по отношению ко всему обществу, стране, лично с ней поступали очень жестоко. На ее собственное благополучие фээсбэшнику было наплевать.

И только Маркову удалось убедить Тамару в том, что, при всех своих недостатках, он пытается быть с ней порядочным, что они — друзья по несчастью и их симпатии взаимны. Но оказалось, что он действовал наиболее цинично и готов был отдать ее на растерзание своим мерзким дружкам. Он знал, что над ней готовится какое-то насилие, может быть даже ее хотят убить, и не попытался предотвратить это. Ну а то, что ему хотелось остаться как бы в стороне от экзекуции, не принимать в ней непосредственное участие, нисколько его не оправдывало.

До вечера и всю ночь Тамара находилась в состоянии прострации. Она ничего не ела, не пила и практически не вставала с дивана, иногда погружаясь в короткий беспокойный сон. Просыпаясь же, опять начинала плакать — теперь уже не так надрывно, а скорее жалобно, безутешно, как обиженный, брошенный всеми ребенок. Ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь попытался ее успокоить, сказал какие-нибудь добрые слова, просто посидел рядом, но она была одна в целом мире.

Однако к утру внутри у Тамары словно все окаменело. Глаза ее теперь были сухими, руки все время сжимались в кулачки, а в голове билась только одна мысль: она должна отомстить! Отомстить жестоко и хладнокровно! И уже никто не сможет ее обмануть, разжалобить!

Решение в конце концов вызрело простое: она сделает то, что требовали от нее спецслужбы. Однако вся эта операция будет проходить по ее собственному сценарию. Даже Зимину придется подчиниться! В результате она получит не только деньги и моральное удовлетворение от унижения соперников, но и отобьет у всех желание преследовать ее, перевернет последнюю страницу этой истории с кассетой. Благодаря ей пленка с компроматом до сих пор вроде бы существовала и была надежно где-то спрятана, но именно она и уничтожит этот фантом, сдаст его в архив!

Дождавшись начала рабочего дня, Тамара прежде всего позвонила Арутюняну в офис и сказала, что все еще болеет. Шеф, конечно, начал ныть, мол, накопилось полно дел и без нее не обойтись, что сам он ходит на службу даже в разобранном состоянии. Вазген вообще любил приводить себя в качестве примера. Пришлось пригрозить, что если он не отпустит ее, то она пойдет в поликлинику, официально возьмет у дежурного врача больничный и будет сидеть дома две недели.

Разобравшись с собственным начальником, она позвонила в приемную Дергачева. Уже знакомая секретарша хотела перебросить ее на Татошкина, но Тамара настояла, чтобы о звонке доложили «самому», так как это крайне важно. Она даже заявила, что «интересы Михаила Павловича могут серьезно пострадать, если вы немедленно не соедините меня с ним». И только после этого раздалось недовольное:

— Я попробую…

В трубке долго играла музыка, видимо, Дергачев был занят или не хотел общаться, но, откликнувшись, был чрезвычайно приветливым:

— Рад вас слышать, Тамара Ивановна! — залился он. — Люблю, когда с утра мне звонят молодые, красивые женщины. К сожалению, это бывает не очень часто…

— Мне необходимо срочно вас увидеть! — решительно прервала она поток любезностей.

— Что-то случилось? — насторожился политик.

— Да!

— Это как-то связано… ну, вы понимаете, с чем?

— Напрямую! Но по телефону я предпочла бы не говорить о таких вещах.

— Ну, хорошо, приезжайте, — посерьезнел Дергачев. — Вам сейчас закажут пропуск.

Тамара быстро собралась, схватила со столика в прихожей ключи от машины, сумку, однако, уже выходя из квартиры, услышала телефонный звонок, и ей пришлось вернуться. Это, конечно, был Зимин. Он не связывался с ней с тех пор, как они расстались вчера у подъезда, и проявлять выдержку ему, видимо, было все труднее и труднее.

— У вас все нормально? — дипломатично поинтересовался подполковник.

— Вроде бы…

— Угу… А вы с кем-нибудь из тех людей, о которых мы вчера говорили, уже связывались?

— Не только связывалась, но даже договорилась о встрече с одним из них. Прямо сейчас я еду в Госдуму. Вы остановили меня на полпути! Или, прежде чем куда-то отправляться, надо было вам об этом доложить?

— Не заводитесь. Я всего лишь хочу вам помочь, — промямлил подполковник, явно ища примирения. — Ну, хорошо, поезжайте. Удачи… Да, держите меня в курсе всех событий и ни на шаг не отступайте от моих инструкций. Это в ваших интересах. Не стоит рисковать головой…

— Буду вам звонить, — пообещала Тамара, а уже положив трубку, злорадно хмыкнула: — Так я тебя и послушалась! Жди сюрпризов!

В бюро пропусков Госдумы толклось множество самых разных людей. Здесь были и солидные мужчины в темных костюмах, и несколько военных со многими звездами на погонах, и журналисты, и какие-то замученные жизнью тетки, явно приехавшие издалека и свято верившие, что избранные от их городов и областей депутаты могут им помочь, а главное — хотят это сделать. Тамаре пришлось отстоять приличную очередь к одному из окошек, где ей выдали пропуск. Зато в приемной Дергачева она не задержалась ни на секунду.

Хозяин кабинета был не на шутку встревожен и выглядел не таким ухоженным, как обычно, хотя по-прежнему с избытком расточал запах дорогого порфюма. Но волосы его были уложены уже не так идеально или растрепались от кошмарных мыслей, а глаза светились беспокойством, как у какой-нибудь бездомной собаки.

При появлении Тамары он вскочил на ноги и пригласил ее сесть напротив своего рабочего стола, но тут же передумал и повел гостью к стоявшим в углу двум диванчикам. Когда они расположились, Дергачев какое-то время пытливо всматривался в лицо молодой женщины, словно пытаясь понять, что случилось и как лучше повести беседу. Он натянуто улыбался, нервно сучил ногами, все время поправлял узел галстука, словно тот мешал ему дышать.

— Чем обязан? — наконец спросил политик.

Назад дороги для Тамары уже не существовало. Можно было, конечно, подождать, пока кто-нибудь из ее недругов реализовал бы свои злодейские планы, но ей действительно еще хотелось пожить, хотя бы для того, чтобы наказать своих обидчиков. А раз так, то она должна быть смелой, решительной, даже дерзкой.

— Я знаю, что те переговоры, которые вы и ваши люди вели со мной по поводу аренды недвижимости, преследовали всего лишь одну цель: найти повод, чтобы скомпрометировать меня! — отчеканила Тамара, стараясь не отвести взгляда. — Или искусственно создать такой повод, скажем, подсунув мне какие-то деньги и выдав их за взятку. Ну а в идеале вы хотели бы подвести меня под уголовную статью, тем самым навсегда нейтрализовав. Тогда я уже не была бы для вас опасна.

Благородная обида искривила губы Дергачева. Казалось, ничего более оскорбительного для себя ему давно уже не приходилось слышать. Он задохнулся от негодования, подался вперед, потом опять откинулся на спинку диванчика, обескураженно развел руками:

— Что за бред?! — с недоуменным испугом спросил он, словно опасаясь за разум гостьи.

— Прошу вас, не надо! — категорично прервала Тамара этот спектакль одного актера. — Иначе мы уйдем от сути дела, а время дорого!

— Я действительно ничего не понимаю! О чем вы?! Побойтесь Бога!

— Михаил Павлович, прекратите!

— У вас есть хоть какие-то доказательства? Приведите их! — потребовал он.

— Думаю, в данном случае лучше опираться не на доказательства, а на здравый смысл, — сказала она. — Понятно, что до тех пор, пока кассета находится у меня, я буду в числе ваших самых опасных врагов. Разве не так? Так! А мне это совсем не нравится. От такого противостояния я чрезвычайно устала, и дальше будет только хуже! — Лицо политика все еще оставалось обиженным, но он уже не перебивал, явно почувствовав, что досаждавшая ему проблема может разрешиться вполне благополучно, да к тому же очень скоро. — Чтобы покончить с этим раз и навсегда, предлагаю вам взаимовыгодный обмен! — рубанула сплеча Тамара. — Я передам вам пленку, а вы…