Иван Сербин - Зверь Страница 34

— Спортсмены… — пробормотал Сергей. — Мой агент говорил, что Жнец набирает спортсменов для работы. Он сам спортсмен и отбирает спортсменов. Точно, на вокзале Корсак передал Буче список кандидатур, которых планировалось задействовать в операции. Жнец их знал раньше.

— А для чего Жнецу тайно лезть туда, куда он может войти явно? — спросил озадаченно Женя.

— Не знаю. Может быть, ему надо было что-то скрыть? Или украсть втайне от своих собратьев. Где удобнее всего спрятать песчинку? На пляже. А каплю?

— В море, — ответил Юра. — Может быть, ты и прав. Очень может быть.

— Ладно, будем надеяться, что эти двое — Жукут и Руденко — прояснят ситуацию.

Сергей посмотрел в окно. «Трешка» сворачивала с Садового на Тверскую у площади Маяковского.

— Мы куда?

— В Строгино, к Жукуту. Он, похоже, самый спокойный. С ним будет попроще, — ответил Юра и отвернулся. Несколько минут он молчал, затем усмехнулся и произнес тихо: — Значит, говоришь, на пляже?

Жукут проснулся от настойчивого и нервного телефонного звонка. Не вставая с раскладушки и не открывая глаз, он протянул руку, нащупал трубку.

— Алло! — выдохнул сипло спросонья. — Алло!

— Добрый день. Это квартира Смирновых? — поинтересовался приятный, бархатисто-мягкий мужской голос. — Я не ошибся?

— Да нет, не ошиблись. Но их сейчас нет. Они на той квартире.

— Вот как? Эдик у жены?

— Да. Но если он вам очень нужен, я могу дать номер телефона, — предложил Жукут, думая о том, что, если незнакомец ответит утвердительно, придется выбираться из-под теплого одеяла и искать номер. Честно говоря, не хотелось. Хотелось спать.

— Спасибо, я его знаю. Простите за беспокойство.

— Ничего, ничего. — Жукут попытался на ощупь отыскать телефон, чтобы положить трубку, но вместо этого опрокинул будильник. Тот с душераздирающим треньканьем грохнулся об пол. И тогда Жукут проснулся окончательно. Сев, он положил трубку на рычаг, потянулся за будильником и… замер раскорякой, согнувшийся, с вытянутой рукой.

Незнакомец сказал, что знает номер Эдькиной жены. Но телефон им поставили всего две недели назад. А до этого они жили здесь. Но если незнакомец знает номер, то он не может не знать, что Эдька сейчас на той квартире. А если знает, тогда зачем звонил сюда?

Жукут вскочил. Это не Эдькин приятель! Это те самые люди, о которых говорил Слава Руденко. Ищейки! Но как его нашли? Да так быстро! Он принялся лихорадочно одеваться. Нужно немедленно уходить. Сейчас же!!! Жукут торопливо застегнул рубашку, брюки, натянул коротковатый пиджак, выскочил в прихожую. Плащ, ботинки. Живее! Шарф на шею! Живее!!! Надо сообщить ребятам. Возможно, убийцы подбираются и к ним.

Он метнулся к телефону, принялся набирать номер на вальяжно-медлительном диске…

В этот момент у подъезда остановилась темно-синяя «Вольво», в кабине которой сидели трое. Водитель, атлетичный, похожий на холеного, ухоженного добермана, обернулся и протянул двоим пассажирам блокнотный лист с адресом. К листу скрепкой была пришпилена фотография «жертвы». Один из сидевших сзади пассажиров — высокий тонколицый щеголь в отличном темно-зеленом рединготе, фамилия которого была Корсак, — взял лист, прочел номер квартиры. Второй — низкий, лысый, в черных очках и мешковатом плаще — неторопливо достал из кармана пистолет, проверил обойму, навинтил на ствол глушитель. Лицо его не выражало никаких чувств. Только безграничное, как океан, спокойствие. А чего? Работа как работа. Не пыльная. Получше, чем у многих других.

— Вперед, — скомандовал водитель. — И поосторожнее там. Клиент — штангист.

— Все будет нормально, — обаятельно улыбнулся Корсак. — Не волнуйтесь.

А Бателли ничего не сказал. Ему было все равно. Штангист так штангист. Он от этого невидимым стал, что ли? Или штангисты все, как один, пуленепробиваемые? Нет ведь? Ну, а раз нет, чего волну гнать?

Корсак открыл дверцу, выбрался из машины, чертыхнулся громко. Бателли повернулся к партнеру, однако понять, куда он смотрит, было сложно из-за абсолютно непроницаемых очков.

— В лужу наступил, — пояснил Корсак, обходя машину и направляясь в подъезд. — Ботинки жалко.

— Да чего с ними сделается-то, с твоими ботинками?

Лысый пожал плечами. Плевать ему было на ботинки Корсака. Он вообще предпочитал одежду практичную.

— Не скажи. Не зря же говорят, что сейчас все дожди кислотные. На луже вон, что это? Бензиновая пленка. А от бензина, между прочим, хорошая обувная кожа портится. Вот раньше было — экология отменная, никаких тебе болячек. Пища здоровая. Под дождем босиком бегали, я сам еще помню! В Москве-реке купаться можно было в любом месте, а теперь? Купаются только потенциальные самоубийцы. Есть ничего нельзя. Какие-то там коровьи бешенства, дрянь разная. Я дочку боюсь даже в «Макдональдс» водить. Честно. Она просит, а я боюсь. Под дождем без обуви бегать — себе дороже. Обязательно или ноги сожжешь, или волосы вылезут.

— Это уж точно, — подтвердил Бателли. — Чернобыль там…

— Вот-вот. Всю страну зас…ли. Семью на отдых вывезти некуда. Если место красивое и чистое, значит, либо радиоактивность, либо еще чего-нибудь.

Парочка поднялась на двенадцатый этаж и заблокировала двери лифта. На лестничной площадке было пусто.

— Рабочий день, чего ж ты хочешь, — заявил Корсак. — Я тоже, помню, после института, как папа Карло, трудился. Утром — на работу, вечером — с работы. Поужинал, поспал, снова на работу. Галерный вариант. Представляешь? Иногда вспомнится, и не знаешь, чего лучше сделать. То ли поужинать, то ли повеситься… — Он засмеялся.

Бателли, не обращая внимания на болтовню напарника, вытащил из безразмерного кармана плаща пистолет. Поначалу, когда они только начинали работать вместе, его раздражала манера Корсака трепать без устали языком, жаловаться на что-то, хвастать, вспоминать прошлую жизнь. А теперь ничего. Привык. Вроде личной развлекательной радиостанции. Только что песни не поет. Бателли даже чувствовал себя как-то не так, если напарник умолкал надолго.

— Что за страна? В бардаке порядка, ей-Богу, больше, чем здесь! — Корсак порылся в кармане и выудил связку отмычек, почти не глядя подобрал нужную, открыл дверь, ведущую на площадку. Сверился с записанным на блокнотном листе адресом. — Вот эта, — указал на нужную, первую справа, квартиру.

Бателли подошел, прислушался. Из-за двери доносился эмоционально громкий бубнеж. Отдельные фразы звучали вполне отчетливо. Клиент явно был взволнован и даже более того, находился на грани паники. Изредка голос пропадал. Очевидно, штангист выслушивал ответы собеседника.

— Открывать, что ли? — немного понизив голос, спросил Корсак.

Лысый отрицательно покачал головой, поднял пистолет стволом вверх. Сейчас он был главным.

Примерно через полминуты разговор за дверью иссяк. Глухо брякнулась на рычаг трубка. Торопливо прогрохотали тяжелые шаги, щелкнул замок, и дверь открылась.

Жукут шагнул было на площадку, но в щеку ему ткнулся холодный металл глушителя.

— Привет, — добродушно улыбнулся Корсак, входя в квартиру. — А мы к тебе. Ты спешишь, что ли? Мы тоже. У нас ведь работы еще по горло, а я дочке пообещал сегодня пораньше прийти…

Дом был длинный, как и большинство плановых башен-новостроек. Голый двор с облюбованной псами детской песочницей без песка, одинокой, навечно травмированной качелью и железной лесенкой имени Пизанской башни. Нормальный, естественный облик современных спальных районов.

Сидящий за рулем «девятки» Перс наклонился к самому рулю, высматривая таблички с номерами квартир. Молчун, позевывающий на соседнем сиденье, лениво повернул голову, сказал:

— Даже скучно. Р-раз — и в «дамках».

— Зато какая экономия времени, — пробормотал себе под нос Перс. — Сейчас возьмем Борю Жукута за жабры и вытянем из него все, что знает. Считай, похититель у нас в кармане.

— Этот Жукут — полный лох, — лениво сообщил Молчун. — Разве профи на такое дело документы возьмет?

— Похоже на то, — ответил Перс.

— Мало того, он ведь умудрился этот свой «ридикюль» еще и посеять.

— Непонятно только, как ТАКОМУ парню доверили ТАКОЕ дело!

«Девятка» медленно проползла по асфальтовой дорожке, объезжая непередаваемо благоухающие мусорные баки. У нужного подъезда стояла темно-синяя «Вольво». Иномарка припарковалась, перекрыв половину тротуара. «Девятка» приткнулась сзади, у железной оградки несостоявшегося сада-огорода. Молчун открыл дверцу, выскочил под моросящий дождь и спринтерским рывком метнулся под подъездный козырек. Поежился, взглянув на монументальные тучи.

Перс, запирая машину, исподволь наблюдал за сидящим в кабине «Вольво» человеком. Тот был совершенно спокоен, не проявлял нетерпения, хотя явно кого-то ждал, ибо подъехал недавно — асфальт под машиной до сих пор темный, мокрый. В другое время Перс, наверное, не обратил бы внимания на эту тачку, но не сейчас. «Новые русские» в такое время зарабатывают бабки. Для «подержанных русских» — слишком шикарная машина. «Водила» здесь живет? Почему, в таком случае, не идет домой? Странно…