Кирилл Казанцев - Блатной конвейер Страница 35

— Чего ты все гундосишь! — не выдержал наконец Хохол. — Давно бы смотался в Екатеринбург и разнюхал. У тебя там корешей по зоне навалом.

— Так я узнал, — проворчал Батон. — Только толку никакого. С Магомедом знаком, только все равно он как-то сам по себе. А Вовчик, который у Магомеда «быками» командует, этого Корня на дух не переносит.

— Вот Вовчик тебе и напел всякую херню! Вовчик сам как был «быком», так им и остался. Ты бы лучше узнал, что про Корня Монгол думает. Он человек серьезный, Магомед его слушает.

— Монгол сам личность темная…

Корень давно поглядывал на Хохла, который все шептался со своим помощником. Он как-то невзначай приблизился к ним и завел разговор о своих планах, за которые и предложил выпить. Корень начал хвастать о том, что старые кореша предлагают ему перебраться в Москву. Дескать, там «золотая жила», а если он своими бабками вложится в их дело, то жизнь у него скоро начнется вообще кайфовая. Там, глядишь, можно подумать и о том, как бы в депутаты податься. Перспектива!

Этот его ход, кажется, немного смутил Батона, которого Корень давно для себя охарактеризовал, как типа, ко всему относящегося с подозрением. Зануда страшный! И еще Корень заметил, как Хохол выразительно глянул на Батона. Мол, а я тебе что говорил! Но Корень прекрасно понимал неудовольствие Батона. Ему было известно, что Батон еще утром привез приличный пакет героина из Екатеринбурга. От проболтавшихся пацанов и от Монгола он знал, что «товар» Магомед Хохлу отпускает в своеобразный кредит. Вырученные от продажи деньги Хохол переправляет Магомеду частями. И только после полной реализации оставляет себе свою, оговоренную, часть прибыли. Устраивать пьянку с кострами в жаркую погоду, когда в доме «товара» на бешеную сумму, было страшновато. За такие бабки отвечать придется по полной.

Конфликт назрел еще засветло, когда заявилась группа жильцов поселка с претензиями. Не без намека самого Корня пацаны снова залезли в чей-то временно пустующий дом и вытащили оттуда стулья. Хозяева орали, требовали вернуть украденное и опять угрожали полицией. Бабы, правда, разошлись до того, что пообещали спалить «этот притон».

Хохол взбеленился, рисуясь перед Корнем и своими «шестерками». Выглядело это как обычная уголовная разборка. В ответ посыпались претензии, что кто-то чего-то про Хохла сказал, что «за базар придется отвечать». Выглядело это все как сущий бред. Корень смотрел и наслаждался. Опешившие селяне слушали, как им самим предъявляли претензии, как их самих делали виноватыми в каких-то идиотских проступках. Чувствовали они себя очень неуютно и нелепо. Мало кто вообще слышал о таких разборках, не то что участвовал в них.

Хохол пошел еще дальше. Он стал угрожать, что сам спалит чьи-то дома, что подловит каких-то пацанов, они якобы что-то там сказали и вроде даже поцарапали машину. И вообще он еще подумает и предъявит сумму, которую селяне ему должны за свой базар и ущерб.

Селяне ушли, но крики возмущения слышались еще долго. Корень прохаживался среди пьяной компании и выбирал наиболее заводных, тех, кому алкоголь совсем замутил разум. Таких нашлось трое, и они мгновенно исчезли со двора.

Дальше все пошло совсем наперекосяк. Трое пьяных отморозков нашли одного из пацанов, у которых они недавно разбили мотоцикл, зажали его в переулке и потребовали возмещения морального ущерба. Якобы его отец их за тот мотоцикл очень сильно обидел. Отец пацана появился довольно быстро, потому что кто-то из сердобольных соседок прибежал и сообщил. Отец схватил топор и выбежал на улицу. Никого рубить он не собирался и вообще был человеком мирным. Однако напугать пьяных отморозков топором не получилось. Более того, топор у него отобрали, и распоясавшаяся троица двинулась дальше по поселку.

Навстречу ей попался совершенно другой парень на мотоцикле, который к тому же не был жителем поселка, а приехал к кому-то из Верхней Лебедянки. Его остановили, буквально кинувшись под колеса, сбили с мотоцикла ударом обуха топора по шлему. Потом, как водится, попинали мотоциклиста ногами и порубили топором проводку мотоцикла.

На улицу выбежали женщины с лопатами и вступились за паренька. Криков было на весь поселок. А когда трое отморозков стали замахиваться на баб топором, то выбежали и мужики. Один выскочил с охотничьим ружьем и выстрелил в воздух. «Шестерки» немного протрезвели и смылись с места происшествия. Но их трусость имела совершенно специфическую для их же среды форму. Они не могли просто сбежать, они должны были напакостить, отомстить. И им подвернулась чья-то белая «Нива», стоявшая возле забора. Несколько ударов топором, и полетели стекла, появились рубленые отверстия в капоте и на крыльях.

Хозяин машины выскочил из дома вместе с женой, но на защиту своей машины броситься побоялся. Слишком дикими и неуправляемыми выглядели эти пацаны. Да еще и с топором в руках. К тому же недавно где-то совсем рядом грохнул выстрел из ружья.

Накуролесившие «шестерки» вернулись в дом, а по поселку пошел шум. Народ стал собираться в переулках и дворах, стоял страшный галдеж. Потом несколько мужиков, двое из которых прихватили охотничьи ружья, двинулись в сторону дома Хохла. Самого Хохла Батон на улицу не выпустил. Зато навстречу местным жителям вышел квадратный, приземистый Баржа. Скошенный бритый затылок, низкий лоб и маленькие глазки — все это уже не пугало местное население, чаша терпения которого была переполнена.

Баржа с двумя «шестерками» вышел за калитку в переулок и тупо стал сводить ситуацию к разборке. Кто в чем виноват, у кого какие претензии. Слова «стрелка», «забьем стрелку», «кипешиться», «перетрем» отдавали чем-то зловещим. Мало кто из поселковых жителей был любителем низкопробных детективов и историй из жизни уголовных элементов. И предложение встретиться завтра во столько-то на пустыре и разобраться, кто и в чем виноват, выглядело жутко и дико для обыкновенного нормального человека.

Это как столкнуться в узком переулке со сворой одичавших собак. Ты идешь в новом костюме, наслаждаешься солнышком и свежим воздухом, и вдруг на тебя выскакивают абсолютно неуправляемые собаки. Они скалятся, лают, норовят схватить за брюки, а то и за икры слюнявыми клыками. И ты в полной растерянности, не знаешь, как тебе быть. Хватать камень или палку бесполезно, потому что еще больше разозлишь собак, убегать нельзя — они обязательно кинутся за тобой и точно схватят сзади зубами. И стоять перед ними и просить собачек уйти тоже бесполезно и нелепо. Дикость какая-то!

В такой примерно ситуации и оказались абсолютно нормальные жильцы поселка, которые пришли утихомирить распоясавшихся пьяных хулиганов. Хулиганов, которые вот уже несколько дней терроризируют поселок и мешают жить нормальным людям. А им вдруг в ответ предлагают какие-то встречи в укромном месте для разборки взаимных претензий. Оказывается, к ним тоже есть какие-то претензии, потому что жители поселка тоже в чем-то провинились перед хулиганами и что-то им должны.

Орать и доказывать свою правоту было бесполезно. Толпа жителей направилась назад, кто-то кричал, что все это нужно прекращать и он сейчас же садится на машину и едет в город в полицию. Кто-то кричал, что уже два раза звонил, но его толком и слушать не стали. В полиции им сказали, что свободных машин и людей у них пока нет и что преступления же никто в Сосновом не совершил, так чего же полиции ехать. Это тоже выглядело нелепо, как будто полиция ждала, что преступление совершат, а уж потом у них будет основание приехать.

Разумеется, все это просто так не должно было закончиться. И Корень постарался всех присутствующих, особенно Хохла и Батона, в этом убедить. Или толпа разнесет этот дом, или подожжет его, или приедут какие-нибудь не те менты. Все его доводы быстрее всего дошли до Батона. Особенно последний, который Корень приберег напоследок, как козырного туза в рукаве.

— Ты слышал, кому они пошли звонить, нет? — зловещим голосом осведомился Корень. — Шамилю из Первоуральска. У него тут дом то ли тещи, то ли его матухи. Говорят, Шамиль за этот поселок всех вздрючит. Он дурной, когда за своих базар идет!

О том, кто такой Шамиль, здесь не знали, но по расхожему имени или кличке сразу заподозрили кого-то, о ком вроде бы слышали. И сразу стало понятно, что этот Шамиль в большом авторитете, что он беспредельщик, и если он сюда нагрянет со своей бригадой то ли чеченов, то ли азербайджанцев… Корень убежденно заявил, что не позднее утра этого Шамиля уже стоит ждать.

Хохла вместе с пакетом героина, который этот гипотетический Шамиль приберет к рукам, как плату за наезд на его территорию, решили спрятать на время. Для этого приглядели старую баню на окраине. Она вся прогнила, поэтому никто на рассыпающуюся древесину не позарился. А участок, на котором она раньше стояла, был давно уже заброшен. И уже совсем без участия Корня Хохол принялся названивать Магомеду, чтобы тот приехал спасать их. Только Магомед со своим весом и авторитетом в уголовном мире мог урегулировать возникший конфликт.