Сергей Майоров - Отказной материал Страница 35

Но Сашу он пожалел, хотя ему стоило немалого труда удержаться от чисто рефлекторного, давно отработанного завершающего смертоносного удара. Обе девушки вскрикнули. Оскал моментально пропал с лица Билла, уступив место обычному спокойному выражению. Заложив руки за спину, он перешагнул через Сашино тело и тихо, но крайне убедительно сказал:

— Во-первых, выходя на улицу, одевайтесь так, чтобы не сверкать своими трусами. Во-вторых, научитесь разговаривать с людьми. Даже с такими. — Он слегка пнул ногой распластанное тело Саши. — А в-третьих, быстро у…те отсюда! И пахаря своего прихватите.

«Пахарь» успел-таки дозвониться до милиции и теперь, ошарашенный неожиданным развитием событий, стоял, сжимая мокрой ладонью телефонную трубку. Блондинка улыбнулась Биллу так же, как еще недавно Саше, и хотела что-то сказать, но, встретив его брезгливый взгляд, ойкнула, подхватила впавшую в оцепенение подругу и поволокла ее прочь.

— Быстрее, — не оглядываясь, проговорил Билл, и девушки побежали, спотыкаясь на высоких каблуках.

Билл легко поднял Сашу, перенес через дорогу и бросил на просторную площадку позади сидений «тойоты». Потом заглянул в кафе и, ничего не объясняя, вызвал своих бойцов. Спустя минуту «тойота» уже стояла во дворе жилого дома в двух кварталах от кафе.

Когда Билл выключал зажигание, по улице, сверкая синей мигалкой и завывая сиреной, пронесся патрульный «уазик». На перекрестке машина остановилась, и водитель спросил у сидевшего рядом старшины:

— Куда теперь?

— Давай обратно. Говорили, напротив кафе. Вот и проверим его. Там бандюки любят собираться.

Водитель вывернул руль, машина лихо одолела бордюр и остановилась у самых дверей.

— Пошли!

Первым в зал вошел старшина, следом — младший сержант с автоматом в руке. Водитель приоткрыл дверцу, посмотрел на истертый протектор заднего колеса, сплюнул и стал разглядывать золотистую иномарку. Самого владельца иномарки в это время подняли из-за стола, проверили документы и довольно непочтительно досмотрели, проверяя наличие оружия. Господин косился на автомат, который младший сержант небрежно держал стволом вниз, поджимал губы и молчал. Успевший спрятать свой незарегистрированный газовый пистолет бармен наблюдал за привычной сценой с легкой усмешкой. Когда господин в розовом костюме уселся на место и, давясь от возмущения, возобновил прерванную трапезу, бармен налил два стакана холодного лимонада и выставил на стойку перед милиционерами:

— Угощайтесь!

В прохладном кондиционируемом салоне «тойоты» Билл поучал пришедшего в себя Сашу. Остальные бойцы были отправлены прогуляться и топтались в стороне, около детской площадки, вызывая живой интерес у сидящих на скамейках старушек.

— Во-первых, во время работы — ни капли спиртного, даже пива. Я не хочу, чтобы ты бегал в сортир каждые десять минут или вообще обоссался, когда до дела дойдет. После работы пей сколько влезет, но чтобы утром в норме был. Если узнаю, что наркотой балуешься, хотя бы «травкой», то… Во-вторых, на работе — никаких баб. Вечером делай что хочешь, хоть с бабами, хоть с мужиками — мне по фиг. Зачем ты до этих двух докопался? У тебя что, проблемы какие? Мальчишка тот вызвал ментов, они только что проехали. Если бы я тебя вовремя не убрал, то оказался бы ты в камере и вышел бы оттуда только завтра утром и с опущенными почками. Надо тебе это из-за каких-то шалав? Повторяю последний раз: когда я на работе, то должен быть уверен во всех своих парнях. Понимаешь, во всех! А в тебе у меня такой уверенности нет. Посмотрим на тебя разок в деле, говорят, раньше ты ничего был. Но если мне что-нибудь не понравится… Здесь я решаю, с кем мне работать. Сразу отправишься обратно, откуда там тебя взяли. Понял?

Саша был бы очень рад отправиться обратно, но вслух этого не сказал и попытался не выдать своих мыслей взглядом. Кивнув разламывающейся от боли головой, он постарался сказать как можно тверже:

— Я все понял.

Билл долго смотрел ему в лицо, гладил кончики усов, потом вздохнул и приказал:

— Иди, зови остальных.

В тот же вечер Саша отправился к «своим» ларькам. Сестер-кореянок на работе не оказалось: как ему объяснили, они нашли место в каком-то магазине и перешли туда. «Колобок» в голове продолжал назойливо напоминать о себе, но, пройдясь по ларькам, Саша не нашел никого, кто бы его заинтересовал. В качестве разрядки он избил до полусмерти двух грязных бомжей, собиравших пустые бутылки. Один из них, на свое несчастье, имел огромные неухоженные усы, придававшие ему некоторое, очень карикатурное сходство с Биллом, и это стоило ему нескольких лишних переломов ребер и выбитых зубов. Потирая ноющие кулаки, Саша взял металлическую банку водки, выпил ее в своей машине, закусил холодным шашлыком и уснул на разложенном сиденье, открытым текстом и в полный голос послав «колобка» на хер.

Прошедший день принес Гене почти тысячу долларов чистой прибыли и закончился приятным ужином в ресторане вместе с коммерческим директором одной фирмы — разумеется, за счет самого директора. Потом Гена отправился домой.

Когда бухгалтер Иванов высказал ему свои жалобы по поводу квартирной кражи и подозрения в адрес «Жаннет», Гена призадумался. Он знал, что курирующие контору «борисовцы» занимаются такими вещами, но каких-либо способов уладить дело не видел. По всем понятиям, бухгалтер был «лохом» и «барыгой», «кинуть» которого любой бандит имеет полное право. Таким образом, заступиться за бухгалтера Гена не мог и уже хотел сказать об этом, но осекся: в глазах Иванова буквально горела святая уверенность в Генином всесилии и прямо-таки неуемное стремление расстаться со своими еще сохранившимися капиталами. Сделав задумчивое лицо, Гена пообещал разобраться.

В тот же вечер он позвонил бухгалтеру домой и назначил встречу. Когда Иванов явился в назначенное место, Гена, старательно изображая волнение и ни словом не упоминая о «борисовцах», сообщил, что квартиру бухгалтера «обнесли» бойцы из некой малочисленной, но крайне жестокой и беспредельной «черной» команды. Более того, квартирная кража — это только начало, так как несчастного бухгалтера кто-то «подставил» и «черные» в перспективе намерены его «замочить». Он, Гена, «забивал с ними стрелку», но убедить их отказаться от своих кровожадных намерений не смог, и теперь Иванову надо или заказывать себе гроб, или решать проблему кардинально. Но это будет стоить дорого, так как очень трудно найти желающих повесить на себя расстрельную статью. Иванов начал заламывать руки и даже тихонько завывать, одновременно пытаясь вычислить того, кто его так жестоко «подставил». Гена с каменным лицом курил сигарету, посматривал по сторонам и размышлял о том, что глупость человеческая границ не имеет. В конце концов бухгалтер вычислил фамилию своего недоброжелателя и от этого завыл еще громче, так как понял, что дело его действительно плохо и спасения нет.

В самый кульминационный момент, когда Иванов готов был уже спросить адрес похоронной конторы, в разговор вступил Гога, до того тихо-мирно молчавший на заднем сиденье «ниссана». Яростно матерясь, брызгая слюной и разрубая руками воздух, он с бесшабашной удалью заявил, что оставлять в беде хорошего человека для него лично «западло», а так как пара-тройка трупов его положения не изменит, его и так уже ищут за «мокруху», — то он сам этим делом займется, причем бесплатно. Потом Гена и всплакнувший от счастья бухгалтер долго уговаривали его принять заслуженное вознаграждение, Гога гордо отказывался, но в итоге сдался и позволил себя уговорить. Позабыв чувство меры и увлекшись, Гога начал предлагать отправиться разбираться с «черномазыми» прямо сейчас и долго размахивал выполненной в виде «лимонки» газовой зажигалкой, чем едва не довел бухгалтера до инфаркта.

С большим трудом угомонив татуированного гиганта. Гена обсудил с Ивановым вопрос финансового обеспечения предстоящей операции. Тот был готов отдать все. Гена великодушно согласился взять половину. Отдельным пунктом оговорив необходимость забрать из милиции заявление о краже — менты все равно ведь ничего не найдут и только помешают своими бестолковыми неграмотными действиями, — Гена довез бухгалтера до дома и высадил из машины. Первый взнос Иванов должен был сделать в четверг. Гена специально дал ему большую рассрочку и основательно снизил итоговую сумму, понимая, как выгодно иметь в должниках бухгалтера процветающей фирмы. В дальнейшем это могло принести еще большие доходы.

От воспоминаний о бухгалтере Гена перешел к другим приятным мыслям. Дорога не отнимала у него много внимания, и он размышлял о том, что надо будет приобрести себе радиотелефон, а осенью, когда решится вопрос с поступлением в институт, съездить куда-нибудь отдохнуть. Лучше за границу.

Подъезжая к светофору в конце Лесного проспекта и двигаясь в третьем ряду, он обогнал «КрАЗ», медленно тянувший строительный вагончик-бытовку. Остановив «ниссан», Гена откинулся на спинку сиденья, краем уха слушая сводку городских новостей, включенную в музыкальную программу. Перед высоким квадратным носом джипа проходили пешеходы, и Гена смотрел на них равнодушным взглядом хозяина жизни, уставшего от дневных дел и добирающегося домой, чтобы подготовиться к вечерним мероприятиям.