Владимир Колычев - Ледяная месть Страница 36

Дом мы нашли в двадцати километрах отсюда, в глухой, но на удивление уютной деревеньке. От райцентра шестьдесят километров, автобусы не ходят, на чем хочешь, на том и добирайся. Тихая деревенька, спокойная, людей на улицах не видать, но при этом почти все избы покрашены, ухожены, трава на придомовой территории скошена, хлама нигде нет.

Так уж заведено в России, что женщины у нас живут дольше, чем мужики. По женской продолжительности жизни мы чуть ли не впереди планеты всей, зато мужики после шестидесяти мрут как мухи. Потому и в Коробуше живут в основном старые бабки. На пенсию живут, а за своими домами следят. Видно, когда-то здесь была сильная община, староста которой давал нешуточный нагоняй лодырям и засранцам. Общины больше нет, люди поразъехались и повымирали, а уклад остался. Что ж, я готов был следовать ему.

Дом мы купили фактически за копейки. Старушка, что продавала его, запросила тридцать тысяч и очень обрадовалась, когда мы согласились и дали задаток. Это был дом ее покойной сестры, документы на него в свое время заверили в сельсовете. По идее, старушка должна была оформить дом в собственность, а мы, как покупатели, провести сделку через регистрационную палату, но никто не захотел с этим связываться — ни мы, ни старушка. Да это, как разъяснили нам соседи, вовсе и не обязательно. Главное, чтобы люди знали, кому и как перешел дом.

А дом большой, с каменным фундаментом. Старая изба, бревна почернели от времени, но стояла она крепко. Три печи в доме — одна большая, две поменьше, все исправны, в дом не дымят. Три зимние комнаты, две — летние. Большой сарай составлял с избой единое целое. Обить бы дом вагонкой, покрасить, крышу перестелить — цены ему не будет. Ну, и обстановку в доме сменить неплохо бы. Но все это потом, когда мы обживемся. Вдруг обстоятельства погонят нас оттуда в ближайшее время? А может, и не выживем мы вовсе…

— Да, ты прав, — кивнула Анжела. — Лучше по-тихому.

Она забрала у меня пистолет и положила его в рюкзак, на самое дно. Только зря она так. Раз уж Кеша сделал нам такой подарок, то ствол должен находиться при мне. И я обязательно выну его из рюкзака, суну себе за пояс. Мало ли какие приключения готовит нам дорога?

Мы собирались обмануть Кешу, но для этого нам придется поднапрячься. До села Волоково пойдем, а это без малого десять километров, пешком, там сядем в автобус и поедем в райцентр. Селяне нас заметят, и, когда Кеша станет наводить справки о нас, скажут, куда мы отправились. Пусть думает, что из райцентра мы дернули в дальние дали. А мы круг сделаем и обратно, считай, вернемся. В Коробуше поселимся, о которой Кеша и знать не знает.

Мы уже собрались выходить, когда мне вдруг приспичило. В нашем коробушинском доме сортир находился в конце сарая, и не надо было выходить на улицу, чтобы попасть туда. А здесь нужник находится в конце огорода.

Приспичило мне конкретно — над дыркой я завис надолго. А когда вышел, увидел, что возле нашего дома стоит машина. Неужели Кеша приехал? Или людей своих прислал?

Из дома донесся девичий крик. Это Анжела! Что-то страшное с ней происходит, если она так истошно взывает о помощи.

Я бросился без оглядки к дому, проскочил мимо машины, распахнул дверь. Сумрачно в сенях, поэтому я очень поздно заметил стоящего там человека.

Что-то тяжелое ударило меня в лоб, из глаз брызнули искры. Я не лишился сознания, но на ногах не устоял.

Я падал, заваливаясь на спину, но кто-то вдруг подхватил меня под руки, удержал на весу. И тут же я получил удар спереди — ногой в живот. И снова удар — на этот раз по голове. Я упал, какие-то люди в черных костюмах обступили меня со всех сторон и принялись молотить ногами.

— Хватит! — послышался чей-то грубый властный голос.

Толпа расступилась, и я увидел стоящего у порога бритоголового громилу с трехдневной щетиной. И не от большой моды эта небритость, просто у него не было условий следить за собой. Костюм на нем помятый, ворот белой сорочки несвежий.

Вряд ли это был Кешин человек. Тот бы нагрянул сразу, прямым ходом из Москвы, а этот по буеракам-рекам раком кружил, пока его на нас не вынесло. Возможно, случайно вынесло. Может, это братва какая-то залетная, прячутся здесь от кого-то, а заодно порядки свои устанавливают?

— Ну что, мурло? Думал, мы тебя не найдем? — зло, но без остервенения спросил громила.

И пошатнулся… Вернее, это у меня перед глазами поплыло. И переносица запульсировала — это начала раздуваться шишка от удара.

— Хорошее ты место выбрал, у озера, — продолжал куражиться громила. — Здесь мы тебя и утопим. И твою «телку» тоже. Но сначала на круг ее пустим…

Я заметил, как скалятся его люди. Их было двое. С громилой — трое. А машина одна, значит, их всех максимум четверо. Трое здесь, один в доме. Анжела больше не кричит, значит, ее не насилуют. Пока не насилуют…

— Там у нас деньги, полтора «лимона», возьми все. Купите себе элитных шлюх, а Анджелу не трогай, — попросил я.

Кто-то с ноги выбил мне челюсть, поэтому каждое слово отдавалось болью в голове.

— Откуда баблосы? За Настю получил?

— Вы от Скопова, — догадался я.

Нет, не случайно братва здесь. По моему следу они на меня вышли.

— Максим Геннадьевич слов на ветер не бросает, — осклабился громила. — Если объявил тебя гадом, то все, ты покойник.

— Не убивал я Настю, — вздохнул я.

— И кто тебе поверит?

— Не поверишь?

— Не поверю.

— Грохнешь?

— Грохну.

— И Максим Геннадьевич тебя похвалит. Как пса похвалит, который за палкой сбегал. А ты докажи ему, что ты не пес. Докажи, что ты человек. Умный человек…

— Пацаны, зачем вы ему по голове так сильно настучали? — хохотнул громила. — Мозги по ходу отбили.

— А зачем ему мозги? — ухмыльнулся атлет с выпуклым лбом и прямым, вертикально уходящим вниз носом. — Все равно рыбы выжрут.

— Ну, грохнете вы меня, и что? Убить — дело нехитрое. А вы настоящего убийцу найдите. А Скопов конкретно вас за это поднимет… Я знаю, кто убийца. Знаю, кто Настю убил. И кто ее мужа убил, тоже знаю…

Я готов был сдать Кешу. Может, и не по понятиям это, но кто довел меня до такой жизни? Из-за кого я вынужден скрываться от ментов и братвы?

— Ты их «замочил».

— Не я!

— И Дороха ты «замочил», — ледяными глазами глянул на меня громила.

Я понял, что это приговор.

— Давайте в озеро его, пацаны.

И еще мне стало ясно, что приговор в исполнение приведут немедленно. Сначала эти ублюдки утопят меня, а потом возьмутся за Анжелу.

Я не столько боялся умереть, сколько переживал за Анжелу. Да и в любом случае, как уважающий себя человек, я должен был умереть с музыкой. Руки у меня развязаны, ноги тоже…

Я резко вскочил с земли, рукой дотянулся до ближайшего от меня братка, и ударил его кулаком по «кокосам». Всю свою силу вложил в этот удар — так мне хотелось сделать его полным импотентом. Но именно потому, что мое внимание сосредоточилось на этом ударе, я не уследил второго братка. Он метил кулаком в голову и попал в висок. Выдержать такой удар мое сознание не смогло. С дикой болью в голове выключился тумблер…

Острый запах нашатыря вонзился в нос, ударной волной прокатился по извилинам и включил сознание. Я открыл глаза и увидел Анжелу. Бледная как полотно, она сидела передо мной на корточках, в одной руке у нее ватка, в другой — пузырек с нашатырным спиртом. Никто не хватал ее за руки, не оттаскивал от меня.

Один браток лежал на спине, раскинув по сторонам руки. Другой носом уткнулся в землю, пальцами вцепившись в траву. Бритоголовый громила лежал на боку — страшная боль скрючила его, но так и не отпустила. До самой смерти не отпустила…

— Это что такое? — ошалело спросил я.

— Я случайно! — растерянно проговорила Анжела. — Сама не понимаю, как все вышло!

Казалось, она вот-вот расплачется от отчаяния.

Преодолевая слабость, я поднялся. Голова не просто трещала по швам, она буквально разваливалась на части.

Хреново мне было, мягко говоря. Состояние такое, что упасть бы и не подниматься. И все-таки я склонился над громилой и перевернул его на спину. Три дырки у него в теле — две в животе, одна в груди. Пульса нет. И у второго пуля в шее, вся трава под его головой в крови. Этот был ранен еще и в плечо, но поздно уже оказывать ему первую помощь. У третьего пуля засела в районе позвоночника. Опять же ранение плеча. Он убегал от Анжелы, а она стреляла ему вслед. Наверняка, большей частью мазала, но две пули все-таки настигли цель.

Четвертый труп я обнаружил в доме. Здесь Анжела стреляла в упор. Пуля выбила бандиту глаз и вышла через затылок вместе с мозгами. Стена заляпана мешаниной из крови и серого вещества. Зрелище жуткое, но меня ничуть не залихорадило. Я даже ощутил душевный подъем. Правильно сделала Анжела, что расправилась с этими уродами. Стреляла она не очень метко, зато шустро. Страх не держал ее за руки, не мешал жать на спусковой крючок. Зато сейчас ее трясло.