Аркадий Адамов - Черная моль (сборник) Страница 37

– Здравствуй, Лена, – чуть дрогнувшим голосом сказал он, неуверенно пожимая ей руку. – Здравствуйте, ребята. Хочу посмотреть на ваш ШТИМ. Можно?

– Пожалуйста!…

– Сколько угодно!…

– Посмотреть есть что!…

– Сережа, но разве ты… – начала Лена.

– Инструктор райкома? Да, – перебил ее Сергей.

– Хорошо, – вдруг решительно тряхнула головой Лена и, обращаясь к ребятам, сказала: – Будем продолжать. Значит, наша первая программа называется «С микрофоном по школе». Что же нам надо осмеять? Ну, во-первых, подсказку. Вова Коровин хорошо придумал эту сцену. Дальше что?

– Дальше, дисциплина на перемене, – сказал один из мальчиков, рыжеватый, с плутовскими глазами. – Ребята прыгают, чтобы достать лампочку. Это у нас всегда. Внизу осыпается штукатурка. Там ученики возмущаются, посылают наверх члена комитета. Есть у нас такой. Тот приходит и спрашивает грозно: «Что вы тут делаете? Безобразие!» Ему объясняют, как всегда: «Спорт, мол. Очень укрепляет организм. Вон в соседней школе даже чемпиона выявили: он не то что до лампочки – до середины абажура достает! А ты просто не патриот школы!» В это время внизу уже радуются: вот что значит авторитетного человека послали, вожака масс – сразу порядок навел. В это время член комитета задумчиво говорит: «Чемпион… патриот…» – и вдруг кричит: «А ну, разойдись!» – И прыгает выше всех. Внизу сыплется штукатурка. Ну как, ничего?

Все весело смеялись.

– Хорошо, вылитый наш Гурев Валька, – не утерпел кто-то. – Но как показать сразу два этажа?

– Эх вы! Да очень просто, – вмешался высокий светловолосый юноша и снисходительно постукал пальцем по лбу. – Этим думать надо. Сцену разделим пополам, условно – два этажа. На одной половине – прыжок, на другой сыплется штукатурка.

По его внешнему облику, по вызывающему «Эх, вы!», наконец, по развязной и самоуверенной манере держать себя Сергей сразу предположил, что это и есть Игорь Пересветов.

– Неплохо, – согласилась Лена, что-то записывая в тетрадь, и, подняв голову, оглядела ребят. – Еще что осмеем?

– О культуре поведения надо, – солидно сказал другой мальчик. – Я, например, не видел еще, чтобы в трамвае место старикам уступали.

– Вот, ребята, как мы это сделаем, – предложила Лена. – Двое старшеклассников говорят между собой: «Какая нынче молодежь некультурная!» Один рассказывает: «Вот вчера сижу в трамвае, рядом совсем молодой человек сидит, наверно из пятого или шестого класса. Входит старушка. Как ты думаешь, он ей место уступает? Ничего подобного! А я, значит, сижу возмущенный и жду, когда же он догадается ей место уступить, когда в нем совесть проснется, когда в этом человеке воспитание, наконец, заговорит. Минут пятнадцать ждал. Сидит себе! Так старушка всю дорогу и простояла. Вот воспитание!»

Лена говорила, весело, с задором, очень смешно и точно передавая ломающийся мальчишеский тенорок. Ребята дружно хохотали.

– А я думаю, лучше это все по-другому изобразить, – снова вмешался светловолосый паренек. – Трамвай. Они сидят. Входит старушенция. Живее. Есть что играть.

«Ничего не скажешь, верно», – подумал Сергей.

Лена тоже согласилась и сделала пометку в тетради.

– Еще вот какой случай, – задумчиво сказал невысокий темноглазый мальчик. – У нас в классе Генка Соколов всегда гадает на спичках, вызовут его к доске или нет. И другим тоже гадает. А некоторые отсталые верят. Этот пережиток осмеять надо, – серьезно закончил он.

– А по звездам он не гадает? – смеясь, спросил кто-то.

– О, придумал! – закричал долговязый паренек, в котором Сергей угадал Игоря Пересветова. – Мы его звездочетом выведем, как в старину, с колпаком, мантией и подзорной трубой. К нему ученики обращаются: «Скажи, о мудрый звездочет, что я получу завтра по литературе? Спросят меня завтра по геометрии?» Он в свою трубу посмотрит и отвечает… Как они там говорили?

– Положение Луны относительно восходящего Юпитера предвещает успех, брат мой, – неожиданно нараспев произнес Сергей и засмеялся. – Вот как. Или еще так: кровавая окраска Сатурна грозит тебе опасностью.

– Вот, вот!… Что надо!… – завопили ребята.

– Как у тебя замечательно получается, Сережа! – удивилась Лена.

– Старый астролог, – приложив руку к груди, шутливо ответил Сергей, втайне радуясь, что его встреча с Леной произошла именно тут, среди ребят.

– А потом, – с увлечением продолжал паренек, – он важно предвещает успех самому себе. Но тут вбегает кто-то и кричит: «Генка, в журнале около твоей фамилии стоит точка!» И Генка в испуге бросает колпак, мантию, трубу и убегает.

Парень не только придумывал текст номера, он, встав в позу, тут же импровизировал жесты, движения, мимику своих персонажей. И так естественно и смешно выглядел он в роли звездочета, с такой находчивостью и каким-то прирожденным юмором вел диалог сразу за двух или трех персонажей, что смотреть без смеха было невозможно.

– Здорово!… Мировой номер!… – закричали вокруг. – Пишите, Елена Анатольевна!…

– Пишу, пишу, – улыбнулась Лена. – Это и правда хорошо придумано. Ну, а что еще?

– Да вроде все.

– Я бы вам посоветовал, ребята, еще вот что, – загоревшись общим энтузиазмом, вмешался Сергей. – Свой комитет комсомола протащить, вернее его секретаря Севу. Как в комсомол принимает! Вот стоит перед ним маленький семиклассник, волнуется, а он ему сурово так говорит: «Расскажите биографию. Только подробно». А у того, бедного, она вся из двух слов. А Сева опять: «Уточните свое социальное происхождение». А тот и слов-то этих как следует не понимает, путается. Тут Севка ваш вспомнил, что у того брат в четвертом классе учится, и очень строго спрашивает: «Близкие родственники с двойками есть?» Ну, мальчишка совсем разволновался, запутался и, например, отвечает: «Честное слово, я ее давно исправил».

Ребята неудержимо хохотали, с наслаждением повторяя придуманные Сергеем вопросы.

– Точно!… Вылитый Севка!… Елена Анатольевна, пишите, пока не забыли!…

Сергей мельком посмотрел на Лену. Лицо ее раскраснелось, смеясь, она склонилась над тетрадью и поспешно записывала.

Потом, немного успокоившись, приступили к распределению ролей. Начались споры. Все главные роли хотел исполнять высокий светловолосый парень. Теперь уже, видя, как тот с подлинно отцовской заносчивостью требовал себе главные роли, Сергей окончательно убедился, что это и есть Игорь Пересветов. Вскоре кто-то назвал его по имени. Сергей ждал, что Лена уступит Игорю, но она не уступила, и роли были распределены справедливо.

Следя за Пересветовым, Сергей невольно подумал: «А он, кажется, действительно талантлив. И здорово любит это дело. Но папаша-то каков? Сына не знает. Он, по-моему, прирожденный артист. Зацепить бы за эту струнку и вытянуть парня. Надо в райкоме посоветоваться».

Изредка Сергей ловил на себе радостный и чуть удивленный взгляд Лены. Он как бы говорил: «Хорошо, что ты вдруг появился, но зачем?» И Сергей, забыв обо всем, что было, с замиранием сердца ловил этот взгляд.

Наконец ребята собрались уходить. Класс опустел. Откуда-то издалека, из коридоров и лестниц, доносились теперь удаляющиеся ребячьи голоса.

– Мы так давно не виделись, Сережа, – после минутного молчания печально сказала Лена.

Сергей кивнул головой. Он смотрел на девушку, видел необычную робость и грусть в ее всегда самоуверенном взгляде, и волнение охватило его. А он-то думал, что забыл Лену! Какая красивая она сейчас! И в глазах ее, впервые так смотревших на него, не было ничего наигранного, ничего фальшивого.

– Мне очень хотелось увидеть тебя, Сережа, сказать тебе… – Лена закусила губу и на минуту умолкла, глядя в окно. – Сказать тебе, – упрямо повторила она, – что я была не права тогда… Я… я как будто потеряла что-то. Я сама не знаю что. И так холодно стало, так одиноко…

Сергей не находил слов для ответа. Ему вдруг захотелось взять на руки эту девушку, прижать к груди, защитить, согреть.

– Я тоже рад, что встретил тебя, – с усилием произнес он.

И тут как будто вдруг вспыхнули тлевшие под золой угли. Сергей порывисто поднялся со своего места, подошел к Лене и, взяв ее руку, убежденно, горячо проговорил:

– Ведь ты хорошая, Лена… Ведь ты можешь быть такой простой и хорошей!

Лена метнула на него испуганный взгляд, румянец залил ее щеки и шею, губы задрожали, она вырвала руку и, не оглядываясь, выбежала в коридор.

Сергей остался один. Сердце так билось, что он чувствовал даже боль в груди от его ударов. А руками он как будто еще сжимал ее маленькую загорелую руку. «Что случилось? Как все это произошло?» – в счастливом недоумении спрашивал он себя.

На следующий день Сергей принялся за составление отчета. Туда должен был войти весь материал, собранный за последние два дня. Сергей старался припомнить все самые, казалось бы, незначительные подробности в рассказах и поведении людей, с которыми он за это время сталкивался. Главное внимание он уделил, конечно, Игорю Пересветову.