Наталья Александрова - Две дамы с попугаем Страница 38

— Приезжаем мы в эту деревню, а дома нет, — продолжал Петюнчик, — я делаю вид, что ничего не знаю, полным дураком прикидываюсь.

— Интересно, как это у тебя получилось, если ты доктор наук и начальником отдела работаешь? — не удержалась Надежда.

— Вечно ты перебиваешь! — это Алка бросилась на защиту своего дорогого Петюнчика.

— Да, Надя, ты права, но эти криминальные личности оказались плохими психологами, дама у них поумнее, конечно, была, но тоже больше на интуиции выезжала. Побоялись они меня одного в управу посылать, пошли мы вместе с этой главной дамой.

— Еленой?

— Ну да. Все там рассказали про дом, а пока Елена с управляющим разбиралась, я стянул у них ценный кубок, чтобы они нас хорошо запомнили. Думал, сразу хватятся, догонят нас, в полицию обратятся, а они и не заметили, пока Марта этот кубок обратно не принесла.

— Кто такая Марта? — немедленно отреагировала Алка.

— Сейчас, все по порядку. Значит, поехали мы в Рокка-аль-Маре, там нашли бабушкин дом, они мне говорят: ищи, а то убьем. Я поискал для виду — нет ничего, тогда Елена ушла спросить, может, остались какие документы в доме, а со мной остался только Гарик. А у бабушки в доме тайничок был, этот дом ведь очень старый, его еще бабушкин прадед строил, и сделал он за печкой тайник. Бабушка мне его показывала, когда я в детстве у нее жил. Там так аккуратно все сделано, что даже когда дом перевозили, никто ничего не заметил. А у нас с бабушкой в детстве как-то разговор был, что есть у нас в роду ценная книга, очень старая. Она так и говорила: не Библия, а книга, самого Гуттенберга. Тогда ведь, в советское время, про Библию-то не очень можно было…

Эти Юкскули нам родственники, бабушкина мать была из них. Библию спрятал кто-то из них еще до войны, а когда бабушка вернулась в пятьдесят втором году, ей все рассказали. А мне бабушка не сказала точно, где книга спрятана, я только знал, что в самом доме ее нет. Побоялась она тогда такую тайну ребенку доверить.

«Надо же, как я, все точно предугадала», — подумала Надежда.

— Ну вот, иду я сразу к керосиновой лампе, видали там ее? Тоже старинная.

Поднимаю я ее и говорю, что в подставке может что-то быть, вон, говорю, какая она тяжелая. Гарик оказался мужчиной доверчивым, схватил лампу, покрутил, видит — ничего не отвинтить, тогда он выскочил на минутку в амбар, чтобы чем-нибудь тяжелым лампу стукнуть. А я уж тут быстро в тайник бабушкин залез, только и успел, что сверху эту фотографию схватить. Там еще бумаги лежали, надо будет потом съездить, посмотреть. А потом я плюхнулся на пол и давай орать, как будто я пьяный. Елена прибежала, с ней хранительница, я ору, прямо сплошное неприличие.

Пока они туда-сюда, я успел фотографию под коврик сунуть, но предварительно ее рассмотрел и окно запомнил. Схватили они меня под руки и поволокли, как уж Елена за меня в музее оправдывалась, не знаю. В машине побили, конечно, немножко…

Надежда ожидала, что Алка опять начнет выражаться по системе Станиславского, но ее подруга при упоминании Петюнчиком женского имени Марта почувствовала неладное и теперь угрюмо молчала.

— А фантик ты нам нарочно оставил? — спросила Надежда для того, чтобы отвлечь Алку.

— Какой фантик? — удивился Петюнчик. — Откуда у меня там фантики могли взяться?

Теперь уже Надежда посмотрела на Алку с плохо скрытым презрением — Петюнчик! Фантики сворачивает! С детского сада!

Знает мужа, нечего сказать!

— Как побили меня, я сделал вид, что сильно испугался, и сказал им, что надо ехать сюда и искать в этом замке. Им ничего не оставалось делать, как согласиться.

А уж замок я этот с детства как свою квартиру знаю, поэтому тут я от них и сбежал.

— И где же ты все это время жил? — металлическим голосом спросила Алка.

Как ни был Петюнчик счастлив оттого, что все так хорошо кончилось, он нашел Библию Гуттенберга и жену, и обе оказались целыми и невредимыми, и бандиты теперь получат по заслугам, но тем не менее он почувствовал, что творится с его дражайшей половиной, и несколько смутился, очевидно, рыльце у него было в пушку.

— Да, понимаешь, тут живет девочка, с которой мы в детстве дружили, Марта ее зовут.

— И сколько же теперь лет этой девочке? — ядовито поинтересовалась Алка.

— Ну, она меня помоложе, но не намного, так что за сорок ей, конечно, — честно признался Петюнчик. — Еще когда они меня сюда первый раз привезли, я узнал, что она на хуторе живет. А когда сбежал от бандитов, куда было податься?

Без документов, без денег, да и одежды-то почти никакой. В полицию идти? Так до нее еще добраться надо.

Вот я и подумал — похожу тут, найду Библию, тогда можно и властям объявиться. Библию я нашел быстро, спрятал у Марты, а привидение изображал — это уж так, хотелось негодяев этих полугать.

Опять же время тянул. А они тут искали-искали, сначала меня ловили, потом конкуренты у них объявились.

— Про конкурентов мы знаем! — засмеялась Надежда. — А теперь, рассказать тебе про наши приключения?

— Конечно! Аллочка, расскажи.

Но Алка зациклилась на своем:

— А простыни для савана ты у Марты попросил?

— Ну да, — растерялся ее муж.

— Понятно, — зловеще протянула Алка.

За интересной беседой они незаметно дошли до хутора.

— Куда это мы идем? — вдруг всполошилась Алка.

— Как — куда? Вот мы уже пришли, на хуторе нас ждут.

— Это тебя там ждут, — Алка подчеркнула слово «тебя», — а лично я никуда не пойду, и Надежда тоже.

«Наконец-то и про меня вспомнила!» — злопыхнула Надежда.

— Аллочка, ну что ты, куда же мы теперь денемся, полиция уехала, а автобус теперь только утром будет, — засуетился Петюнчик.

— Я лучше пешком в Таллин пойду, чем ступлю на порог этого дома! — патетически воскликнула Алка. — Я уж не говорю про себя, но при живом-то муже!

«Самое лучшее, что Алкин муж может сейчас сделать, — это хорошенько двинуть ей по физиономии», — думала теряющая терпение Надежда. Она представила себе, как низкорослый Петюнчик становится на цыпочки, зажмуривает глаза и отвешивает Алке здоровенную пощечину, и ей стало ужасно смешно.

— Чему это ты улыбаешься? — с подозрением спросила Алка. — Сейчас же идем отсюда!

— Алка, если ты немедленно не прекратишь, я тебе так врежу, не посмотрю, что нас из окон видно.

— Что? Ты — мне? — изумилась Алка. — Да я же тебя в два раза выше…

— И в четыре раза толще, — не растерялась Надежда. — Да пока ты свои жиры растрясешь, я уже тебе так накостыляю…

— Девочки, не ссорьтесь! — вступил Петюнчик, он испугался, что они и правда подерутся на глазах у обитателей хутора.

Алка обиженно всхлипнула.

— От тебя, Надежда, не ожидала, умеешь ты человека обидеть!

— А, сама-то что мне наговорила, что муж меня забыл и так далее!

— Да когда я это говорила? — искренне изумилась Алка, и Надежда поняла, что она действительно ничего не помнит.

Что ж, Алку надо принимать такой, какая она есть, и не пытаться переделать.

Похоже, ее муж поступает с ней абсолютно правильно.

— Вот что, причешись, сделай приветливое лицо и идем, а то, неудобно, люди ждут.

— Я, конечно, пойду, но не надейтесь, что я буду расшаркиваться перед этой…

— Да она же твоему мужу считай что жизнь спасла, хоть какую-то благодарность имела бы! — наконец не выдержал Петюнчик.

Алка удивилась не столько его словам, сколько тону, и замолчала. Воспользовавшись этим, Надежда с Петюнчиком подхватили ее под руки и буквально волоком потащили к воротам.

Внутри хутор оказался очень большим.

Красивый двухэтажный дом, и хлев, и дровяник, и сарай для сена и еще много-много хозяйственных построек. У дома был шикарный цветник. Лиловели ирисы, оранжевым цветом полыхали маки, была даже небольшая альпийская горка с красивыми многолетниками, стелющимися ковром. Надежда решила, что потом обязательно рассмотрит все подробно, а пока следовало поздороваться с хозяевами.

Их встречали высокая крупная женщина, ее муж — тоже высокий, неулыбчивый и молчаливый. Потом прибежал откуда-то здоровый парень, светловолосый и голубоглазый, похожий на мать. Во дворе была еще собака, рыжий кот на завалинке (Бейсик красивее!), и в углу за хлевом на травке был привязан маленький теленочек с белым пятнышком на морде и длинными ресницами. Теленка в честь хозяйки назвали Мартином.

Хозяйка была внешне приветлива, но держалась настороженно. Надежда пригляделась к ней. Красивая женщина, высокая, статная, крупная в кости, но лишнего веса нет ни грамма. Очень похожа на свою девичью фотографию, и волосы сохранились, только тогда были косы, а теперь тяжелый узел на затылке.

Да, Алка в сравнении с ней явно проигрывает. Но Петюнчик ведь так не думает, а это самое главное. Надежда посмотрела на стоящих рядом Алку и Марту и очень расстроилась. Эти Алкины розовые брюки, какое, к черту, какао с молоком, розовые они, нежно-поросячий цвет! И еще Надежда облила ее водой, так что ни о какой прическе не может быть и речи. Конечно, Марте ведь не пришлось ползать по развалинам, ночевать в шкафу, прятаться в канаве и падать в обморок прямо на землю.