Кирилл Казанцев - Отмщённый Страница 38

— Ну, ты и нашла себе, Екатерина, принца… — проворчал следователь.

— Не будем заниматься взаимными оскорблениями, Константин Дмитриевич, — миролюбиво предложил Павел. — Они нас никуда не приведут. Вы нужны нам, мы нужны вам. Частично информация о злоупотреблениях руководства Литвиновского РОВД содержится в перекачанном контенте. Там не только аудиофайлы. Это кустарщина, но инфа достоверная — и хоть какая-то отправная точка. Фабрикация уголовных дел на неугодных бизнесменов, организация убийства главы армянской общины Хачаряна… и так далее. Согласитесь, это неплохо — получить поощрение за раскрытие преступления лохматой давности и прижать к ногтю целую кучу полицейских начальников. Спешите, господин следователь, количество предложений, как говорится, ограничено. Теперь ваше слово, Константин Дмитриевич. После вашего разговора с Екатериной Андреевной прошло более суток. Не поверю, что вы не поинтересовались этим делом. Хотя бы из чистого любопытства — вы были обязаны навести справки. Поставьте же нас в известность, уважаемый, что происходит в районе?

— Плохо в районе, — буркнул комитетчик. — Шухер вы учинили неслабый. Работают оперативные, поисковые группы, опрашиваются очевидцы. Вас ищут очень настойчиво. Полковник Глотов и майор Плакун убедили подчиненных и вышестоящее руководство, что опасного преступника нужно непременно изловить. А если будет сопротивляться, то отринуть нормы гуманизма. Оба сильно избиты, лежат в больнице под серьезной охраной. Вы тоже, господин преступник, поработали не на свой имидж. Вы никого не убили, но пропиарили себя по полной программе. Вы же покалечили не меньше двух десятков человек…

— Я защищался, — проворчал Павел.

— Будете это рассказывать на том свете — если найдете достойного собеседника. Это полицейские от вас защищались… По вашей милости подняты в ружье несколько сотен человек. Возможно, посадили вас несправедливо, но то, что вы творили в последние три дня… Это, извините, ни в какие ворота. Извлечь вас из дерьма будет трудно, практически невозможно, и дело даже не в деньгах. С Екатериной Андреевной проще, думаю, ее мы вытащим… Я поговорил с ребятами, работающими по Литвиновскому району — они не будут возражать против обретения достоверной информации. Этот район и его руководство — давно уже кость в горле у определенных деятелей… Мне больше нечего сказать, — подумав, подытожил следователь. — Работать надо. Сделаю все, что в моих силах.

— Мы верим в тебя, Костик, — вздохнула Катя. — Ты же хочешь, чтобы я замолвила Ольге о тебе словечко?

— Вот только не надо начинать… — вспыхнул следователь.

— Так я же по-хорошему, Костик…

— Посоветуете место, где можно отсидеться? — спросил Павел.

— В КПЗ, — проворчал Гладыш.

— Это не очень хорошая шутка, — упрекнул Павел. — Нужно место, где мы сможем чувствовать себя в безопасности. Подумайте, Константин. От вас зависит многое. Если уж вы взялись за это дело, сказали «А», повернулись к нам лицом, так сказать…

— У тебя же этих мест, Костик… — начала Катя и выразительно замолчала. Потом добавила: — Ты неплохой человек, если приглядеться. А уж если внимательно рассмотреть тебя под лупой…

— Черт… — сказал следователь и огорченно вздохнул. — Вы выкручиваете мне руки. Хорошо… — Он скрипел зубами, что-то лихорадочно прокручивая в голове. — Это Валуны. Дачный поселок «Ивушка» под Валунами. Между Запрудней и Клином. Местность лесистая, малонаселенная, полицейские туда не ездят… Улица Новая, 29. От Прощального — полтора часа езды на машине.

— Дача? — удивилась Катя.

— Бывшая дача, — поморщился следователь. — Раньше мучились, ездили, потом перестали. Купили под Волоколамском пятнадцать соток, стали обживать их, а про домик в Валунах забыли. Была мысль продать, но кто там купит даже за бесценок? Больше возни. Практически все заброшено, только самые упертые туда ездят и что-то выращивают. В том районе вас не ищут. Ольга не приедет — она хронически ненавидит эту дачу. Там всего четыре сотки, нелепый недостроенный дом, все дачи прижаты друг к дружке, электричества нет… но вам какая разница? Сторож отсутствует, чего там охранять? Полицию никто не вызовет, если увидят посторонних, а будут соседи спрашивать — скажете, что Ольга разрешила пожить знакомым с временными жизненными трудностями. Но лучше реже выходить из дома… мало ли что. И меня не привлекать, уяснили? Попадетесь — чтобы ни разу моя фамилия не прозвучала…

— Ты очень храбрый человек, Костик, — сдержанно похвалила Катя. — И сердце у тебя очень доброе. Отвезешь нас туда?

— Еще чего, — фыркнул следователь. — Сами доберетесь. На такси. Вы же не последние деньги отдали на благотворительность? — Он злорадно оскалился. — И даже не просите. Я уезжаю. Мне еще два часа до дома добираться.

— У тебя есть дом? — удивилась Катя.

И снова смутные обрывки текущих событий. Мир распался на клочки мозаики, которые как-то глупо стыковались. Помятая жизнью машина с шашечками, затылок шофера, два сонных тела на заднем сиденье, которым постоянно что-то мешало превратиться в одно… Позднее память прокручивала события той ночи в хронологическом порядке, выискивая слабые места и непростительные ошибки. Неразговорчивый водитель — ярый нелюбитель шансона — раздраженно вертел ручку настройки тюнера. Поля, леса, перелески, озаренные загадочным лунным мерцанием. Проблески разума, когда он, спохватившись, сказал шоферу остановиться на лесной дороге. Свет в салоне, немного испуганные глаза водителя, когда он получал плату за проезд. Марш-бросок по лесистой местности, поле с травянистыми запахами, луна мистическим светом давила на мозг. Дачный поселок, зажатый между речкой с обрывистыми берегами и скалистой горой «местного значения», домики, жмущиеся друг к дружке. Странное впечатление, что в этом мире разрухи, поросшем быльем, они совсем одни. Захламленный участок окружал высокий, но тонкий забор. Ключ лежал под невероятно высоким крыльцом в ржавом тазике, как и обещал господин следователь. В интерьере ветшающего домика было много интересных вещей — досок, горбыля, задубевших стройматериалов, мешков с цементом. «Перестройка» завершилась, не успев начаться. Запах плесени, жутковатая лохматая пыль, покрывающая буквально все. Две комнаты, разделенные узким «клоповником», в «клоповнике» печка в стадии полураспада. Половицы прогибались и трещали. Но были и удобства: крохотная плитка, снабженная еще не выдохшимся газовым баллоном, посуда, пухлая кровать и даже веник. Полированный шкаф, в содержимом которого Катя узнала «руку Ольги» — там имелась пара комплектов постельного белья и целая куча одеял, изъеденных злобными жучками. И в туалет не нужно было тащиться через весь двор, он находился в трех шагах от крыльца.

Сон был бурный, продолжительный, похожий на глухую кому. Спали остаток ночи, следующий день, всю следующую ночь. Спали и не могли наспаться. Организм забирал свое, не желал делиться, — больше суток, ослепшие, оглохшие, потерявшие всякую чувствительность, они купались в волнах мертвого моря. Павел очнулся через день, рано утром, от стука дождевых капель. Покосившись на стену, он обнаружил, что по ней сползают капли воды — ничего удивительного, крыша в «элизиуме» не отличалась герметичностью. Не страшно — в разводах на стене нет ничего апокалиптического. Заворошилась груда одеял, выбралась цветущая мордашка, чмокнула в щеку и уткнулась ему в грудь. Он глянул на часы.

— Чего улыбаешься?

— Ничего… — Она протяжно замурлыкала. — А что?

— Опасаюсь, — пробормотал он. — Нельзя доверять людям, улыбающимся в семь утра…

Он проснулся через час. Все — это был предел. Организм сказал: ша. Выспался. В голове царила полная муть. Какая-то странная комната: стены обиты досками, из щелей торчала пакля. Ветер завывал — почему-то под домом. Наверное, тоже ничего удивительного — причудливо сбитые бревна и доски (называемые домом) покоились на мощных бетонных сваях. Девушка спала: еще не выспалась. Опухшая мордашка высовывалась из-под пыльного одеяла, носик потешно морщился. По-видимому, в ближайшие несколько минут она собиралась чихнуть, а значит, проснуться. Он тихо поднялся, стараясь ее не разбудить, натянул новые штаны с болтающейся биркой, на цыпочках подкрался к окну. Поселок был компактным, нелепые сооружения возвышались везде, между ними прочерчивались полоски бывших грядок, клумб, газонов. Все запущено, в полуразобранном состоянии. Дворы захламлены, чердачные пространства продувались насквозь. Кругом заборы, заборы. И тишина… Павел вздрогнул: хлопнула дверь через участок. На крыльцо вышла женщина пенсионного возраста — в мужской почему-то кепке. Она тащила связку пустых пятилитровых бутылок из-под «Чистой воды». К горлышку каждой бутылки была привязана ручка из бечевки. Женщина спустилась с крыльца — очень медленно, словно лыжник с горки, и побрела за угол, к предполагаемому источнику воды. Не так уж одиноко в этом райском уголке… Речка за грудой построек не просматривалась. Прекратился дождь — чтобы через пару минут снова разразиться. Павел обернулся. Катя передумала чихать, а значит, просыпаться. С головой ушла под одеяло…