Владимир Полудняков - Не убий: Повести; На ловца и зверь бежит: Рассказы Страница 39

— Именно поэтому адвокат и не может быть по закону присяжным заседателем, — вставил свое слово Алексеев. — Чтобы не судить о степени вины и наказании со своей сложившейся стереотипной точки зрения. Впрочем, как и священнослужители и представители власти.

Владимир Васильевич задумался, друзья тоже умолкли, а через минуту он заметил:

— Не думаете ли вы, что, обсуждая решение присяжных, мы где-то исподволь, там, глубоко в душе, вспомнили принцип: не судите, да не судимы будете. Имея в виду: ваша ошибка обернется для вас же, не обязательно персонально для присяжных, а вообще для любого, трагическими последствиями. Ведь преступница ушла от ответственности, и где гарантия, что очередной хахаль не вовлечет ее в другую авантюру.

Анатолий Федорович покачал головой и возразил:

— Эта заповедь, похоже, с натяжкой применима, но она имеет в виду нечто иное.

— Что именно?

— Подумать надо…

Виктор Викторович обратился к другу, все еще не остыв от впечатлений процесса:

— А ты скажи, Анатолий Федорович, как ты относишься к суду присяжных вообще, в принципе?

— Я искренний сторонник суда присяжных. Наверное, сейчас, когда у профессиональных судей появилась полная независимость в принятии любых решений, суд присяжных, может быть, и не так нужен. Он был необходим лет десять-пятнадцать тому назад и, возможно, потребуется через сколько-то лет в будущем. Но нынче очень удобный момент для его создания.

Кроме того, ясно, что закон хорошо работает, когда он созрел, когда воспринимается обществом как необходимость. А в народе сейчас очень доброжелательно оценивается идея создания суда присяжных. Я знаю, что люди, которые участвовали в его работе, получали наивысшее удовлетворение от причастности к такому серьезному и ответственному делу, как правосудие. И воспринимают они эту работу, как реализацию своих прав. Им очень интересно осуществлять правосудие. Наконец, участие в суде присяжных повышает правовую культуру всего народа, чего нам так не хватает и, что, кстати, признают все.

Да, да, я вижу, Виктор, твои позывы возразить мне. Я знаю о чем. Это тоже все понимают: удивительные вердикты. По каждому пятому делу — оправдательный приговор суда присяжных. При том, что очевидность вины не вызывает сомнений.

Тут ничего не поделаешь. Это специфика суда присяжных. Присяжные — это маленькая часть народа. Какой есть он, такие и они. Ты же понимаешь, что это отражение нашей жизни, очень яркое и вполне конкретное. И так было всегда. Возьмем классику — например дело Веры Засулич.

Разве не ясно было поголовно всем, что она виновна в умышленном покушении на убийство градоначальника Петербурга? Стреляла в упор из револьвера в человека, которого лично не знала. Но был мотив — наказать его за унижение другого человека, наказать за несправедливость. При абсолютной доказанности, присяжные выносят вердикт — невиновна. Они выразили свою волю, транслируя настроение общественности. Правда, есть здесь и ложка дегтя в виде одной бумаги. После процесса в Третье отделение полиции поступило заявление от анонимного присяжного о том, что оправдательный вердикт обусловлен простым человеческим страхом перед толпой, собравшейся в суде и около него. Толпой наэлектризованной, возбужденной, неуправляемой. Ждущей только одного, единственного решения, — освобождения, немедленной свободы Веры Засулич. Правда, это только предположение. Такое, по крайней мере, возможно. Кстати, последующие события около суда подтверждают это. Казалось бы, Вера Засулич на свободе, жажда огромной массы людей удовлетворена. Но нет, возникли беспорядки, столкновения с жандармами, стрельба.

Мне уже довелось рассмотреть не одно дело с присяжными заседателями, и я убедился, что все совсем не просто даже в очень простых моментах. Отношение неюристов к доказательствам необычное, я бы сказал, не всегда, конечно, но и нередко абстрактное.

Как-то телевидение провело эксперимент, своеобразный суд присяжных. Пригласили двенадцать человек и перед ними разыграли сценку. Женщина познакомилась с мужчиной и в первый же вечер пригласила его к себе домой. Все было хорошо: немного выпили, потанцевали, красиво поужинали. А потом он стал домогаться ее, а она почему-то не захотела близости. Так он, одолев непритворное сопротивление, изнасиловал ее.

Импровизированный «суд присяжных» признал его большинством голосов, девять против троих, невиновным. «Присяжные» признали ее поведение провоцирующим, они осудили ее за легкомыслие и аморальность. А ведь насильственный половой акт был, от этого не уйти. Это объективно. Как же так? Если бы это дело рассматривал профессиональный суд, он признал бы вину насильника, но учел бы в качестве смягчающих обстоятельств поведение потерпевшей, давшей повод так с собой обойтись. Возможно, наказание было бы мягким и даже очень мягким. Но оно было бы!

Я пришел к выводу, что для присяжных наиглавнейшее значение имеют нравственные, а не юридические оценки. Не так уж редко присяжные воспринимают как свидетельства о невиновности преступника какие-то обстоятельства, которые порочат потерпевших или смягчающие моменты, которые могут влиять на размер и вид наказания. Кроме того, у нас ведь всеобщий правовой нигилизм. Я имею в виду низкий авторитет правоохранительных органов, в основном милиции. Присяжные приходят в суд уже с предубеждением к органам следствия. Иначе не объяснить, почему по некоторым делам присяжные полностью соглашаются только с тем, что говорит подсудимый, признают виновным его только в том, что он сам признает, а порой даже и эти, установленные факты оставляют за пределами обвинительного вердикта.

Помню, по одному из дел подсудимый обвинялся в десяти разных составах преступления: от ношения холодного оружия до убийства, от кражи паспорта до разбойных нападений. Присяжные полностью признали его невиновным. А поскольку они по закону не обязаны мотивировать свое решение, возникает единственное объяснение: недоказанность вины в убийстве породила сомнение в обоснованности и законности всего расследования. Но финку-то он носил в кармане! Это факт. Это же преступление, статья двести восемнадцатая.

И еще одно, о чем говорят оппоненты суда присяжных. Сложное и дорогостоящее судопроизводство. Целый ряд стран, вполне благополучных в финансовом отношении, не решаются по этой причине ввести у себя суд присяжных.

Американские коллеги на наших встречах говорили: мы богатая страна, а чувствуем, каким тяжким бременем для бюджета является суд присяжных. Это-то и может загубить суд присяжных у нас. Перекроют кислород, сославшись на трудности в экономике, и все, конец. Правосудие встанет.

— Мрачновато, — буркнул Петров. — Перспектива не радужная…

— Объективно говоря, — согласился Алексеев, — тревожит будущее суда присяжных. Но выход есть, компромиссный.

— Нет, ты больше сказал о недостатках, а о достоинствах — немного, — напомнил судье Виктор Викторович. — Я, как прокурор, тоже все это чувствую и полностью с тобой согласен. Что же перевешивает в пользу суда присяжных?

— Одно и самое главное: простые люди сами осуществляют правосудие. И они этого хотят. Суд присяжных, по большому счету, — характерный признак правового общества. Есть и еще обстоятельство, которое немаловажно для профессионального судьи. Он не несет никакой ответственности за вердикт присяжных, естественно, если процесс проведен с соблюдением всех правил судопроизводства. И еще. Со временем все убедятся, что суд профессиональный не только нужен, но совсем не хуже суда присяжных в плане судебного расследования и окончательных решений.

Скандалы, связанные с решением суда присяжных были, есть и будут, как у нас, так и за рубежом.

Поэтому они там и думают над тем, чтобы и дешевле было, и чтобы эмоции не преобладали, и чтобы справедливость не входила в противоречие с объективной истиной.

— То есть использовать опыт других стран? — спросил прокурор.

— Да, именно так. И здесь возможны самые разные варианты. В Бельгии, например, вопрос факта, вины и невиновности решают присяжные, а меру наказания определяют вместе с судьей. Во Франции все вопросы присяжные решают совместно с судьями. Число присяжных у них не двенадцать, а шесть. Еще любопытней решение проблемы присяжных в Германии. Там суд состоит из трех профессионалов и двух присяжных заседателей. Немного, казалось бы, присяжных, но поскольку решение принимается двумя третями голосов, двое присяжных могут блокировать решение остальных трех судей, если не будут согласны с их вариантом вердикта. Видите, как эффективно и с минимальными затратами.

— Там, у них, — махнул Алексеев за окно, — подход рационален. Прямо законом предусмотрена отдельная категория дел для суда присяжных. Причем согласия подсудимого для этого не требуется. Дела, по которым можно наказать смертной казнью, или государственные преступления, где порой присутствует политика и может быть попытка влияния властей на суд, рассматривает суд присяжных, а в остальном необязательно.