Данил Корецкий - Секретные поручения Страница 4

— Тебе кричали «КГБ», — негромко перебил капитан. — Раз пять.

— Там много чего кричали, сплошной гвалт стоял. До меня и не дошло, я вижу — девку валят, платье задрано до подбородка… Будешь тут разбирать — чего кричат…

— А пистолет? — вкрадчиво спросил Агеев. — Зачем пистолет схватил?

— Да случайно вышло! Я его сразу и бросил!

— Получается, у тебя сплошные случайности.

— Получается, так, — буркнул Курлов.

— Только к нам случайно не попадают, — сочувственно сказал капитан. И снова сделал жалостливое лицо. — Ты это понимаешь?

Сергей понял одно — что его пугают. И ему действительно стало страшно. Откуда-то из-за стенки доносился тупой ритмичный звук и крики; возможно, там слушали рэп, возможно — кого-то избивали. Часы на руке капитана показывали шесть минут третьего ночи. Блестящий конус капиллярной ручки ползал по листку бумаги, щедро добавляя растительности в паху полной дамы. Затем внизу появился мощный фаллос, рядом с ним — еще один, и еще. Трехглавый Змей Горыныч, чье тело походило на тугую шерстистую мошонку.

— Здесь нечего и понимать, — сказал Сергей. Он разозлился на себя — за трусость, и на Агеева, который заставил его эту трусость ощутить. — Мы с Антониной сейчас отправимся домой, а через неделю вся ваша шобла вылетит с работы и побежит устраиваться ночными сторожами.

— Папу подключишь? — просто спросил капитан.

— Это мое сугубо внутреннее дело.

— Ясно. Что ж, тогда идем, покажу кое-что.

Капитан встал и жестом гостеприимного хозяина распахнул дверь. В коридоре ждал огромный хмурый детина в короткой кожаной куртке и черных джинсах. Подбородок у него был заклеен пластырем.

— Узнал, сука?! — недобро спросил он. Сергей отшатнулся.

— Спокойно, Коливатов, — ровным голосом урезонил капитан коллегу и повел Курлова куда-то вниз по узкой и довольно крутой лестнице. Коливатов шел следом, черные джинсы терлись между накачанными ногами с противным визгливым звуком: «вжик-вжик — вжик».

Через два пролета лестница закончилась, и они оказались в коридоре. Вдоль влажных холодных стен тянулась пунктирная линия лампочек — сороковок", теряющаяся где-то вдали; в нескольких местах коридор разветвлялся, давая начало новым и новым бесконечным пунктирам. Подвал был огромен. Особняк Управления походил на дерево, которого под землей куда больше, чем снаружи.

Перед Курловым раскачивалась в такт шагам сутулая спина капитана, сзади вжикали джинсы Коливатова. Где-то вверху продолжался монотонный рэп с вялыми идиотскими выкриками. Из бокового коридора наперерез капитану вынырнул полный мужчина, молча сунул ему в руки трехдюймовую дискету. Капитан кивнул на ходу, спрятал дискету в карман. Мужчина бесшумно растворился в полумраке, как чеширский кот.

По пути Сергей насчитал около десятка обитых железом дверей, но ни на одной из них не увидел никакого опознавательного знака.

— Куда идем? — спросил он.

Капитан неопределенно махнул рукой:

— Туда.

Остановились перед девятой дверью. Она ничем не отличалась от остальных: железо, масляная краска, черная панель с клавишами. Вместо того чтобы отстучать секретный код доступа, капитан просто толкнул дверь, и она открылась.

Внутри горел яркий белый свет, Сергей невольно зажмурился. Когда открыл глаза, обнаружил себя стоящим перед небольшим окошком в боковой стене. Толстое стекло было тусклым от пыли и пальцев. Очевидно, с той стороны оно было замаскировано под зеркало или картину. Во всяком случае, сидящая в соседнем кабинете Антонина его не видела. Напротив нее за столом сидел молодой капитан в военной форме с непривычными васильковыми петлицами. Он небрежно поигрывал авторучкой и что-то говорил, но толстое стекло не пропускало звуков, только беззвучно открывался и закрывался рот на слегка веснушчатом лице.

— Что там? — спросил Сергей Курлов. — Почему ничего не слышно?

— Сейчас услышишь, — сказал капитан.

Коливатов отошел в сторону, щелкнул невидимым тумблером. В комнату ворвался усиленный динамиками голос следователя.

— …У меня уши пухнут, Цигулева, от твоего вранья. Полная ерунда и бестолковщина, даже стыдно. Неужели Бен-Ави не научил тебя, что говорить в таких случаях?

— Какой Бен-Ави? — плечи Антонины недоуменно поднялись.

— Значит, ты ничего не знаешь. Предположим…

Следователь наклонился и осторожно поставил на стол рыжий рюкзачок с нашлепкой «Дэниел Рей».

— Тогда объясни, Цигулева, почему ты выбросила вот это?

— Я же говорю, он требовал у меня денег, этот бугай… — простонала Антонина. — Сказал: я знаю, тебя сирийцы трахают, у тебя «зеленые» есть, колись, сука, иначе хор Пятницкого закажу, раскурочим на фиг… А тут со всех сторон налетели, хватать стали, валить… Ну все, думаю, вот и хор прибыл. Мне денег жалко? Да чтоб он подавился, бугай. Бросила подальше — хотела бежать, а меня в машину — и сюда…

— А месячные? Про месячные ты ему ничего не сказала? — невозмутимо поинтересовался лейтенант, нашаривая что-то в рюкзачке.

Девушка запнулась, резко выпрямила спину. Выглядывающие из-под прически маленькие уши порозовели.

— Делать мне больше нечего, — медленно произнесла она.

«Какой бугай, какие месячные?» — недоуменно подумал Курлов. Несколько часов назад он самолично шарил у нее в трусах, и все было в полном порядке!

— Что ж так… Глядишь, никто бы курочить тебя не стал. Они, бугаи, женской крови во как боятся.

Следователь достал шуршащий пакет с гигиеническими прокладками, повертел перед глазами.

— Никаких денег тут нет, Цигулева. Только эти сугубо заграничные штучки. В наших аптеках их не найдешь. Друзья привозят? Все-таки полезно дружить с иностранцами!

Девушка молчала. Капитан вскрыл пакет ногтем большого пальца.

— Небось утюгом запаивала?

Антонина презрительно скривилась.

— Хорошая у вас работа. Настоящим мужским делом занимаетесь!

— Это ты верно подметила…

Он достал одну прокладку, аккуратно расправил ее перед собой на столе. Остальные убрал обратно в рюкзак.

— Смотри, как просто.

Следователь оторвал верхний слой прокладки, оттуда вдруг выскочила черная блестящая змейка, упала в его раскрытую ладонь и судорожно скрутилась кольцом.

— Надо же, — натянутым голосом сказала Антонина. — И что это такое?

Капитан доброжелательно улыбнулся.

— Это микрофильм, Цигулева, — пояснил, он. — Называется: «Активные радиолокационные станции Северо-Кавказского округа ПВО». Тот самый, за который Бен-Ави обещал тебе отвалить пятнадцать «косых» и квартиру в Москве. И когда вы позавчера сидели в ванне на шестом этаже гостиницы «Кавказ», ты сказала ему — цитирую дословно: «Бенчик, если ты будешь платить так же, как ты трахаешь, я сделаю это, хер с тобой». Припоминаешь?

— Какая чепуха, — дрогнувшим голосом произнесла Антонина.

Сергей Курлов неотрывно смотрел на нее: искренне распахнутые недоумевающие глазищи, блестящие чистые волосы, длинная белая шея, узкая прямая спина… И отчетливо понимал, что никогда в жизни ему уже не заглянуть в эти лживые глаза, не целовать этой шеи, и спина Антонины Цигулевой, самой красивой университетской стервы, никогда не будет выгибаться под его грузным телом.

— …Пленку ты получила от Павла Горюнова, бывшего сотрудника НИИ-54/2, ныне безработного, — чеканил слова капитан. — А тот достал ее у дружков по отделу, заплатив пятьдесят долларов плюс бутылку вишневой настойки сверху. Недорого.

Неплохой бизнес, тут я с тобой согласен. Что ты говоришь?

— Это какая-то ошибка, — Антонина заломила руки.

— Да, и очень серьезная, — кивнул следователь. — Сегодня ночью ты должна была вложить пакет с микрофильмом в контейнер, оборудованный в общественном туалете Октябрьского парка, для чего приготовила ключ от мужского отделения. А Бен-Ави утром должен извлечь его оттуда… Утром, Цигулева! А сейчас пока еще ночь! Утро впереди!

Антонина расхохоталась, запрокинув голову.

— Блядь, — произнесла она сквозь смех. — Говно. Блевотина. Мудотня… Если бы ты, капитан, сам взял меня в этом самом сортире, с этим самым контейнером в руках, — я бы с тобой еще поговорила. Языком работать я во как умею. Показать?

Но ты, гнида, ты…

Щелкнул тумблер, и звук пропал. Агеев тронул Сергея за локоть.

— Идем. По-моему, вполне достаточно.

Коливатов уже держал распахнутой дверь. Очутившись в изрешеченном электрическими пунктирами коридоре, Сергей непослушным языком спросил:

— Она что… и вправду шпионка?

Ему никто не ответил.

В полном молчании они вернулись в тот же кабинет, Коливатов вновь остался снаружи, а Агеев быстро обрисовал недоучившемуся журналисту его ближайшее будущее.

— Соучастие в шпионаже, вот как это называется. И никакой лапши. Если ты ни при чем, зачем, спрашивается, избивал офицеров госбезопасности, хватал пистолет, кричал ей "Беги! "? Зачем? Не думал же ты, что пятнадцать человек под прожекторы и видеозапись собираются ее изнасиловать?!