Владимир Колычев - Отступники Страница 4

– Да куда пора! Я ж тебя не съем! Ну, посидим, выпьем, старое вспомним…

– Нет, нет, – Вероника схватила муженька за руку и решительно потащила его к выходу.

Мирон отпускать ее не хотел, но и останавливать не стал. Не желал он устраивать сцену на глазах у Сабура. Проводив Веронику взглядом, вернулся к столу.

– Старая знакомая, – глядя, как Сабур разливает водку, сказал он. – С моим корешем когда-то гуляла. Кореша на этап, и она за ним. Такая любовь была…

Мирон достал сигарету, но не закурил. Щелкнул пальцами, подозвал к себе Сазона и велел ему идти за Вероникой. Выследить ее надо было, узнать адрес. Как он мог упустить женщину-мечту?

– А кореш в зоне с животными завязался, они рога в него и вмочили, наглухо. А Вероника, значит, вернулась… Козырная женщина, да?

– Ну-у… – Сабур скривил губы в одну сторону, а глаза скосил – в другую.

– Ничего ты не понимаешь, – угрюмо глянул на него Мирон.

Не очень-то понравилась Сабуру Вероника, но так это не трудно понять. Сабуру лет двадцать пять, не больше, молодой он еще для женщины не первой свежести. А Мирону сорок два года, и Веронике далеко за тридцать. Дочка у нее уже была, когда с ней Томат закрутил. Девчонка ее уже в школу ходила…

– Ну, ты можешь оценить мой вкус, – усмехнулся Сабур.

– Не понял, – косо глянул на него Мирон.

– Я тут насчет сауны распорядился, девочек подвезут, самые лучшие будут. Ну, на мой вкус…

– Теперь понял.

Не хотел Мирон ехать в сауну. Девочек он бы помял в охотку, не вопрос, но Сабур еще не настолько свой, чтобы топтать вместе с ним баб. Но в то же время и пацана обижать не хотелось. К тому же предчувствие опасности не беспокоило. Молчит его чуйка, которой он так доверял…

– Ну, так что? – выжидательно посмотрел Сабур.

Судя по его поведению, он реально хотел подружиться с Мироном и, возможно, объединиться против заводской братвы. Но если так, то принцип «разделяй и властвуй» никто еще не отменял.

Отступает зима. Холодно еще, но уже вместо снега с неба капает дождь, смывая наледь с тротуаров. Вероника вышла из подъезда, раскрыла зонт и неспешной походкой направилась к остановке. Раньше она так лихо крутила «восьмерки», что дух захватывало. Сейчас эта женщина задницей напоказ не вихляет, но тем не менее движения легкие, грациозные, волнующие. Красивая у нее походка. И сама она яркая, возбуждающая. Мирон с вожделением смотрел на нее.

– Чего стоишь, поехали?

Отвал плавно тронул машину с места.

Крутые авторитеты предпочитают дорогие иномарки, но Мирон остановил свой выбор на «Волге» – в память о старых, хотя и не всегда добрых временах. Тем более «Волга» у него новенькая, и это уж никак не хуже, чем подержанная иномарка.

Отвал обогнал Веронику, остановился, и Мирон вышел из машины. Дождь идет, а ему хоть бы хны.

– Ты?! – шарахнулась от него женщина.

– Что-то не так? – нахмурился Мирон.

Красавцем он никогда не был, но бабы его любили – за крутой нрав, за смелость. И Вероника хорошо к нему относилась. На шею не вешалась, но и от себя не гнала.

– Да нет, все так… – натянуто улыбнулась женщина. – Просто все так неожиданно.

– Подвезти?

– Спасибо, я уже пришла, – показала она на остановку под шиферным козырьком.

– Королевы на троллейбусах не ездят, – покачал головой Мирон.

– Я не королева…

– Для мужа, может, и не королева…

– Для мужа-то как раз и королева, – не согласилась она.

– А чего ж муж на машине ездит, а ты пешком?

Мирон уже навел справки о ней. И про ее мужа, Заварихина Михаила Игнатьевича, узнал. Главный инженер дорожно-строительного управления, квартира у него в центре города, личная «семерка». Ничего особенного, но жили они с Вероникой неплохо, и даже в рестораны время от времени ходили.

– Ему машина нужней, – пожала плечами Вероника. – И прав у меня нет.

– А ты скажи, я куплю…

– Ух ты! – задиристо усмехнулась она, напомнив прежнюю Веронику. – С какой это стати?

– Да вот шефство решил над тобой взять. Времена нынче неспокойные, а я на положении, если вдруг что, можешь обращаться ко мне.

– На положении?

– Да, за городом смотрю.

– Круто.

– Наше время пришло, Вероника, – усмехнулся Мирон.

– Чье наше?

– Воровское.

– А я здесь при чем?

– Ну, была же при чем…

– Когда это было!

– Но ведь было! – Он пристально смотрел на женщину.

Хочет она того или нет, но ей никуда от него не деться. Они были в одной связке раньше и сейчас будут вместе. Только раньше у нее был Томат, а сейчас будет он… Эту мысль Мирон и пытался ей внушить.

– Ты меня пугаешь! – взбудораженно посмотрела на мужчину Вероника.

– Садись, поговорить надо, – властным тоном сказал он и взглядом показал на машину.

– Не надо ничего! – мотнула она головой.

– Я ведь не уйду. Хочешь, чтобы я промок?

– Э-э… Ну, ладно.

Не хотела она садиться к нему в машину, но деваться некуда. Мирон открыл ей дверь, помог сесть назад, сам устроился рядом.

– Куда едем? – спросил он.

– На улицу Фрунзе.

– Понятно, – кивнул Мирон.

– Что тебе понятно? – сквозь прищур внимательно посмотрела на него Вероника.

От нее потрясающе пахло, и ему хотелось обнять ее, носом зарыться в волосы… Мирон едва сдерживал себя от такой вольности.

– Ателье на Фрунзе, там работаешь, на полставки.

Вероника в прошлом шила себе сама, и это здорово у нее получалось. Всегда яркая и нарядная, как Нинка с картинки…

– Ты откуда знаешь?

– Не важно, откуда знаю. Важно, что хочу это знать.

– Зачем тебе?

Судя по ее взгляду, она жалела о том, что села в машину.

– Ты никогда не была дурой, – сказал Мирон, в упор и немигающе глядя на нее. – Ты всегда все понимала… И знала, что нравилась мне… Знала?

– Давно это было.

– Давно это было с Томатом. Потому что его больше нет. А со мной это было вчера. Потому что я есть. И всегда буду. И ты никуда от меня не денешься. Это мой город, и мое слово здесь – закон.

Вероника выразительно закатила глаза. И надо же было так вляпаться! Мирон угрожающе свел к переносице брови. Он не хотел быть дерьмом, в которое вляпалась Вероника. Он хотел, чтобы она липла к нему.

– Ты зря нос от меня воротишь, я ведь и обидеться могу.

– Мирон, ну чего ты? – Вероника улыбнулась хоть и с показной, но нежностью. И руку мягко положила на плечо. – Ну, зачем ты злишься? Мы же не враги?

– Не враги.

– А ты смотришь на меня, как будто я у тебя что-то украла. Если бы у нас что-то было, но ведь не было ничего, правда? – принужденно улыбалась она.

– Было, Вероника, было. У меня к тебе было. И осталось. Хочу я тебя. И раньше хотел, а сейчас еще сильней.

– Но у меня муж, и я его очень люблю, – с нескрываемой досадой проговорила женщина.

– Я все понимаю, но ничего не могу с собой поделать. – Мирон раздевал ее глазами.

– Ну, я не знаю, надо как-то пересилить себя… – Она лихорадочно искала выход из сложившейся ситуации.

Пока еще не психовала, но уже была близка к тому.

– Зачем? Ты здесь, со мной, зачем я должен себя пересиливать?

– Но я не с тобой. Я с Мишей.

– Твой Миша полное ничтожество! – скривился Мирон.

– Нет, он хороший. Он очень хороший! – отчаянно мотнула головой Вероника.

– Чем хороший? Тем, что женился на тебе? Юлю твою удочерил?.. Кстати, сколько Юле лет?

– Восемнадцать… При чем здесь Юля? – испуганно спросила Вероника.

– Я тут на днях с девочкой был, лет семнадцать ей, не больше. Ничего особенного, скажу тебе. Хотя и неплохо… С тобой куда лучше, но с ней тоже хорошо.

– Только попробуй Юлю тронь! – вскипела она.

– Зачем ее трогать, если ты есть? – усмехнулся Мирон.

Юлю он уже видел. Красивая девчонка, чем-то похожая на мать в молодости. Но Вероника всегда была разбитной бабенкой, любила шиковать, а эта – мышка с красивой, но серой шерсткой. Не произвела она впечатления на Мирона. Но если нужно, он готов позабавиться с этой крошкой.

– Чего ты хочешь? – заистерила Вероника.

– Я же тебе все сказал… – Он обнял женщину за плечи, привлек ее к себе, носом коснулся нежной шеи.

Веронику передернуло изнутри, но отстраняться она не стала.

– Я уже не молодая, а вокруг столько юных… Зачем я тебе? – хныкающим голосом спросила она.

– Это ты про Юлю?

– При чем здесь Юля? – вновь запаниковала женщина.

– Ты понимаешь. Ты все понимаешь. И чего я хочу, знаешь, и кого. Это мой город, и я все здесь могу… – хмелея от дурманящих ощущений, проговорил он. – Твой муж накосячил, и я могу с него за это спросить…

– Мой муж накосячил? О чем ты?

– Стрелка у нас в кабаке была, серьезный разговор, он в этот разговор влез. Надо было табличку повесить: «Не влезай – убьет!»

– Никуда Миша не влезал!

– Может, и не влезал, но убьет. И останется твоя Юля сиротой, придется чужому дяде приласкать ее и обогреть.

– Какая же ты сволочь! – встрепенулась Вероника.