Андрей Курков - Пикник на льду (Смерть постороннего) Страница 4

К столику подошла девушка в джинсах и кожаной курточке. На голове, показывая безизъянную форму черепа, был туго повязан рокерский платок с узлом на затылке. Из-под узла торчал хвостик каштановых волос.

Она присела рядом и уставилась накрашенными глазками на Виктора.

– Ты не меня ждешь? – спросила и улыбнулась.

Виктор встрепенулся, напрягся, почувствовал себя неловко.

– Нет, – лихорадочно думал он. – Корреспондент ведь – мужчина…

Хотя, может быть, он прислал ее вместо себя…

Виктор бегло осмотрел девушку, взглядом разыскивая сумку или портфель, в котором она могла бы принести нужные Виктору бумаги, но при ней была лишь малюсенькая сумочка, в которой не поместилась бы даже бутылка пива.

– Так что, дорогуша? Или времени нет? – снова напомнила она о себе и Виктор сразу понял, что он ждет не ее.

– Спасибо, – сказал он. – Вы ошиблись.

– Я вообще-то редко ошибаюсь, – проговорила она сладким голосом, поднимаясь из-за столика. – Но все бывает…

Виктор, оставшись один за столом, с облегчением вздохнул и снова посмотрел на неоткрытую банку пива. Потом на часы. Без четверти семь. Пора бы уже ему появиться.

Но собкор так и не появился. В полвосьмого Виктор опустошил банку пива и ушел.

Поел уже в гостинице, в ресторане. Потом поднялся в номер и снова позвонил собкору, но длинные гудки продолжались и продолжались, пока Виктор не опустил трубку на место.

Глаза слипались. Теплота гостиничного номера расслабляла и усыпляла.

Решив утром перезвонить собкору, Виктор улегся на кровать и сразу уснул.

11

В Киеве снова моросил дождь. Участковый Сергей Фишбейн-Степаненко зашел в квартиру Виктора. Разулся. В вязанных зеленых носках он прошел на кухню, вытащил из морозильника рыбину лосося, обломал ее об колено и половину положил в миску, стоявшую на низенькой детской табуреточке.

– Миша! – крикнул он и прислушался.

Не дождавшись ответа, он прошел в первую комнату, потом в спальню.

Там, за диваном, он и увидел Мишу, то ли сонного, то ли грустного, стоящего у стены.

– Пойдем, пойдем кушать! – ласково позвал его участковый.

Миша посмотрел милиционеру в глаза.

– Ну пойдем! – попросил участковый. – Скоро твой хозяин вернется! Ты скучаешь, да? Пойдем!

Пингвин неспеша поплелся в кухню, а Сергей, осторожно ступая, пошел следом. Проводил его до миски на кухне, проследил за началом трапезы, после чего с чистой совестью вернулся в коридор, обулся, оделся и вышел под моросящий киевский дождь.

– Хорошо бы, если б день прошел без вызовов! – подумал он, посматривая на мрачное низкое небо.

12

Утром Виктора разбудила беспорядочная стрельба, доносившаяся с улицы.

Зевая, он поднялся, посмотрел на часы – восемь утра. Подошел к окну – внизу стоял милицейский джип и скорая помощь.

Подняв взгляд, Виктор заметил синеву неба и бледножелтое солнце, показавшее свои первые лучи из-за серых сталинских зданий. Погода обещала быть хорошей.

Виктор присел за столик, на котором стоял телефон, набрал номер собкора.

– Алло? – раздался женский голос. – Кого вам?

– Николая Александровича можно? – спросил Виктор.

– А кто звонит? – спросил женский голос.

– Это из газеты… из «Столичной»… – ответил Виктор, ощущая присутствовавшее в женском голосе напряжение.

– Как вас зовут? – спросил голос.

Что-то тут было не так и Виктор, почувствовав дрожь в руке, опустил трубку на место.

– Кофе! – подсказал он сам себе. – Надо выпить кофе.

Одевшись и плеснув себе в лицо две пригоршни холодной воды, он спустился в гостиничный бар. Подошел к стойке, заказал двойную половинку кофе.

– Присядьте, я вам принесу, – сказал бармен.

Виктор выбрал место в углу бара, присел на мягкий и широкий велюровый пуфик перед столиком со стеклянной столешницей. Рука потянулась к тяжелой пепельнице, тоже из литого стекла. Он покрутил ее задумчиво.

В баре было тихо.

Подошел бармен, опустил на столик чашечку с кофе.

– Еще что-нибудь? – спросил он.

– Нет. Спасибо. – Виктор кивнул, потом поднял голову и пристально посмотрел на бармена. – Скажите пожалуйста, а что это за стрельба была утром?

Бармен пожал плечами.

– Вроде валютную убили… Видно, кого-то обидела.

Кофе немного горчил, но его благотворное воздействие Виктор ощутил почти сразу. Исчезло ощущение дрожи в пальцах и замедлилось движение неких нервных токов в голове. К Виктору вернулось спокойствие. Он собрался с мыслями.

– Ничего страшного не произошло, – услышал он собственную мысль, звучавшую до того уверенно, что не верить ей было невозможно. – Это просто жизнь. Обычная жизнь. Надо просто позвонить главному и спросить, что делать.

Допив кофе и расплатившись, Виктор поднялся в свой номер и позвонил в Киев.

– У вас обратный билет на сегодня, – спокойно сказал Игорь Львович. – Вот и возвращайтесь. Продолжите заниматься Киевом, а с провинцией пока повременим…

Уже заняв свое место в купе, Виктор развернул купленный на вокзале свежий номер «Вечернего Харькова». Просматривая его, он наткнулся на раздел криминальной хроники, в котором мелким кеглем перечислялись свежие преступления. Под рубрикой «Убийства» Виктор прочитал "Вчера около пяти часов вечера в своей квартире неизвестными был застрелен собственный корреспондент «Столичных вестей» Николай Агнивцев.

Виктору стало как-то не по себе. Он опустил раскрытую газету на колени. Поезд неожиданно дернулся и газета упала на пол.

13

Поднимаясь утром к себе, Виктор столкнулся с участковым милиционером.

– А, доброе утро! – обрадовался Сергей Фишбейн-Степаненко. – Что-то вы бледный…

– Как Миша? – спросил Виктор затравленным голосом.

– Все в порядке! – улыбнулся участковый. – Конечно, скучал без хозяина. Там у вас в морозильнике рыба кончается…

– Большое спасибо! – Виктор попробовал благодарственно улыбнуться, но улыбка получилась болезненной и кислой. – Я перед вами в долгу! Может, как-нибудь выпьем по сто грамм?

– Спасибо. Не откажусь, – милиционер кивнул. – Звоните, телефон ведь знаете! И если надо будет еще разок присмотреть за вашим питомцем – не стесняйтесь! Я люблю животных. Настоящих, конечно, а не тех, с которыми приходится иметь дело по службе…

Миша обрадовался хозяину. Он уже стоял в коридоре, когда Виктор зашел и включил свет.

– Привет, дорогой! – Виктор опустился на корточки и заглянул пингвину в глаза.

Ему показалось, что Миша улыбнулся.

В глазах у пингвина действительно сверкнули радостные искорки и он неуклюже сделал шаг вперед, к своему хозяину.

– Хоть кто-то ждет меня в этом мире! – подумал Виктор.

Он поднялся на ноги, разделся и прошел в комнату. Пингвин прошлепал следом за ним.

14

Утром у Виктора болела голова. Он лежал в кровати и не имел никакого желания вставать.

Будильник показывал полдесятого.

Ворочаясь с бока на бок с открытыми глазами, Виктор заметил стоявшего у изголовья пингвина.

– О господи! – выдохнул Виктор, опуская ноги на пол. – Я ж его не кормил со вчерашнего дня!

И, не обращая внимание на болезненный шум в голове и на гудящие виски, он умылся и пошел одеваться.

Морозный воздух улицы немного приободрил Виктора. Похоже, что зима шла за ним по пятам от самого Харькова.

– Надо будет позвонить главному… – думал на ходу Виктор. – Сказать, что я приболел… И газеты купить надо, может все-таки поработаю немного…

В рыбном отделе гастронома он купил два кило мороженой камбалы.

Потом, поколебавшись, купил еще килограмм живой рыбы.

Дома набрал в ванну холодной воды, пустил туда три серебристых карпа, потом уже позвал Мишу.

Миша, посмотрев на плавающих в ванне рыб, отвернулся и пошлепал обратно в комнату.

Виктор пожал плечами, не понимая своего питомца.

В дверь позвонили.

Виктор, увидев в дверном глазке Мишу-непингвина, открыл ему.

– Привет! – сказал Миша, заходя. – Есть парочка заказов. Ты как?

Виктор кивнул.

Они прошли на кухню. Тут же туда пришлепал пингвин.

– А, тезка! – усмехнулся гость. – Приветик!

Потом посмотрел на Виктора.

– А ты чего такой мрачный? – спросил он. – Приболел, что ли?

– Да, – Виктор кивнул. – Да и вообще как-то хреново…

Ему почему-то хотелось жаловаться, и хотя что-то внутри протестовало против такого его поведения, но сдержаться он не мог.

– Пишу-пишу, а никто и не видит моего труда… – говорил он и голос его был не слезливый, а скорее сердитый, не требующий сочувствия. – Уже больше двухсот страниц… И все в пустую…

– Ну почему впустую? – остановил его Миша-непингвин. – Ты просто пишешь в ящик, как писали многие писатели в доброе советское время. Но с той разницей, что твои вещи все равно рано или поздно напечатают…

Гарантирую.

Виктор кивнул, понимая правоту слов гостя, но все равно приступ неудовлетворенности продолжался и не давал ему не только улыбнуться, но даже успокоиться.