Хьелль Даль - Четвертый под подозрением Страница 4

Потом Элизабет начала звонить ему домой.

Настоящая комедия! Фрёлик подбегал к телефону, читал имя на дисплее. Не отвечал, если звонила она. Не прикасался к телефону, если номер был незнакомым. Как-то вечером он сидел на диване и слушал звонки. Телефон звонил не умолкая. Фрёлик не подходил, зная, что звонит Элизабет. Вот какую власть над ним она приобрела — даже когда он был один, он никак не мог от нее освободиться.

Прошла неделя. Франку Фрёлику показалось, что охватившая его лихорадка почти прошла. Наступил вечер четверга. После работы он, как всегда, приехал домой на метро. Вошел в подъезд. У почтовых ящиков стояла старушка с восьмого этажа. Еще до конца не отойдя от отупляющей поездки в подземке, Фрёлик придержал для какой-то сгорбленной женщины дверь лифта. Соседка ничем не отличалась от многих старушек, с которыми он время от времени ездил в лифте. Когда дверь кабины закрылась, он нажал кнопку своего этажа. Пустым взглядом уставился перед собой, отмечая, как меняются на дисплее цифры.

Он вышел из кабины. Дверь захлопнулась с глухим стуком; лифт поехал дальше. Фрёлик стал рыться в карманах, ища ключи.

Вдруг он замер.

Глазок на его двери светился желтым светом, хотя обычно за ним бывало темно. Неужели он утром, уходя, забыл выключить свет в прихожей?

Наконец он вставил ключ в замок и осторожно повернул. Дверь открылась бесшумно. Он бочком вошел в прихожую. Тихо прикрыл за собой дверь. Прислушался, затаив дыхание. Свет в прихожей — еще куда ни шло, но и дверь гостиной приоткрыта, а это уже совсем другое дело.

В квартире кто-то есть!

Фрёлик стоял столбом, гадая, что же произошло. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, во рту пересохло. Не осознавая, что делает, он преодолел расстояние в два метра, отделяющее входную дверь от гостиной. Он как будто наблюдал за собой со стороны: увидел, как поднимает руку, осторожно прикасается к двери и толкает…

Его как будто дернуло током. Он судорожно втянул в себя воздух. Общее оцепенение не проходило.

Она сидела на полу, повернувшись к нему спиной. Кроме бирюзовых трусиков, на ней ничего не было. Подалась вперед, выгнув тонкую талию. Он заметил две крупные родинки сбоку от позвоночника. Издали татуировка казалась длинной чертой, проведенной черной шариковой ручкой. Она сидела по-турецки перед музыкальным центром и не обернулась, потому что ничего не слышала: надела его новые наушники. Из них доносились отдаленные звуки музыки — будто ветер шелестел сухой листвой. Фрёлик понял, что она чувствует себя в его квартире совершенно как дома. Вломилась к нему и тут же отгородилась от всего мира… На полу валялись его компакт-диски и виниловые пластинки.

От напряжения, гнева и любопытства внутренности скрутились в тугой узел. Мысли в голове путались. Как она попала к нему? Во-первых, чисто физически. Во-вторых, не верилось, что она в самом деле взломала дверь. В-третьих, она нарушила его личное пространство, проникла в его святая святых, в его дом! Она явилась без спросу, видимо считая, что имеет на это право. Он никак не мог разрушить чары. От нахлынувших эмоций его переклинило.

Может быть, до нее дошел сквозняк от открытой двери, может, она заметила мерцание на стеклянной дверце шкафчика, но она вздрогнула, сняла наушники и, развернувшись, вскочила.

— Боже мой, как ты меня напугал! — В следующий миг она оказалась совсем рядом. — Привет!

— И тебе привет.

Она смотрела на него снизу вверх, улавливая его волнение, смятение, неловкость.

— Разве ты совсем… хоть самую малость… не рад?

— Как ты сюда попала?

— Взяла ключ взаймы.

— Взяла взаймы?

— Когда была у тебя прошлый раз.

— Значит, ты воровка?

Его слова казались эхом какого-то предыдущего разговора. Она спокойно посмотрела ему прямо в глаза и спросила:

— Ты ведь все знал, верно?

Сначала ему почудился вызов в ее словах. Но она почти сразу опустила глаза — как будто ей стало стыдно.

«Как будто… — думал он. — Как будто!»

— Ну да, я позаимствовала у тебя ключ. Он лежал в миске на кухне.

— Позаимствовала, значит?

— Ты злишься на меня?

— Значит, прошлый раз, когда ты была у меня, ты взяла у меня на кухне ключ, ни слова не сказав мне?

— Ты злишься.

— Что ты, от злости я далек.

— Тебе не нравятся такие сюрпризы?

— Не уверен, что слово «нравиться» здесь уместно.

— Намерения у меня были самые лучшие.

— Почему ты раздета?

Она понизила голос:

— Чтобы ты мог лучше разглядеть меня! — Видя, что он молчит, она сдавленно хихикнула.

За ее игрой угадывалась внутренняя незащищенность. Поняв, что он это заметил, она постаралась замять неловкость, подступая к нему ближе.

— Нет, дело не в этом, — торопливо продолжала она. — Просто я приняла душ… Я так замерзла! — Она прижалась к нему и замерла, уловив его смущение. — Понимаю, я не должна была так поступать… Брать у тебя ключ без спросу. Извини!

Она отпустила его и направилась на кухню. Ее куртка лежала на стуле под окном. Элизабет нагнулась за ней не сгибая коленей — живая модель из журнала для мужчин. Порывшись в карманах, достала ключ и, отбросив назад копну темных волос, показала его Фрёлику. Сверкнул пирсинг в пупке — крохотная жемчужинка — и вот она уже снова совсем рядом.

— Я больше так не буду! — прошептала она и вернулась на кухню.

Он услышал, как ключ звякнул об иностранные монетки и всякую всячину, которую он кидал в миску. Она прислонилась головой к дверному косяку и внимательно посмотрела на него. Он невольно сглотнул подступивший к горлу ком. Двигалась она как модель на подиуме: от бедра. И не сводила с него глаз.

— Я подумала, ты обрадуешься. Может быть, потому, что сама обожаю сюрпризы. — Она оглядела его с головы до ног и улыбнулась: — А ты все-таки рад меня видеть!

— Но как тебе удалось найти нужный ключ?

Вместо ответа, она расстегнула на нем пояс, вытащила рубашку. Ее проворные пальцы расстегнули молнию на брюках, скользнули вниз по животу. Она закрыла глаза.

— Ах ты зануда… — прошептала Элизабет. — Вечно говоришь о чем-то скучном…

Он сдался и поцеловал ее.

— Она — моя наставница, — простодушно продолжала она.

— Кто? Что?

— Рейдун, университетская преподавательница… Она моя наставница.

— Вот теперь ты говоришь о чем-то скучном. А кстати, когда я вас видел, мне показалось, что вы с ней всецело растворились друг в друге.

— Она — да.

— Что «да»?

— Она влюблена в меня. — Элизабет потупилась, но сразу же снова вскинула голову. — И здесь ни ты, ни я ничего поделать не можем, верно?

Фрёлик предпочел промолчать.

— Я должна была выслушать ее. Когда ты вошел, она как раз рассказывала мне что-то важное. И вообще, не очень-то красиво с твоей стороны следить за мной!

Он прикусил язык. Он сам не знал, «красиво» он поступил или нет. От ласковых прикосновений ее прохладных пальцев у него закипела кровь. Она опустила голову, заметила его эрекцию и лукаво улыбнулась. Потом снова закрыла глаза; он видел, что тени на веках сбились в комочки.

Потом Элизабет опустилась на одно колено. Он закрыл глаза и судорожно втянул в себя воздух. Провел пальцами по ее волосам. Она посмотрела на него снизу вверх, исподлобья. Он услышал шорох, доносящийся из наушников, и спросил:

— Пойдем в спальню?

— Ты боишься, что здесь нас кто-нибудь увидит?

— Я хочу тебя всю.

Она тихо засмеялась. Он подхватил ее на руки — ему показалось, что она совершенно невесома, — отнес в постель, сорвал с нее трусики и принялся покрывать ее ноги поцелуями. В лучах закатного солнца, освещавших спальню, блеснуло золотое кольцо на большом пальце ноги. Он прижался к ней всем телом. Она любила, когда он так крепко обнимал ее.

Ночью он пошел за ней. В три часа она украдкой выбралась из его квартиры. Он дал ей три минуты форы, а потом тоже спустился на улицу. В голове все смешалось. Одна часть его подсознания готова была мурлыкать от удовольствия при воспоминании о том, как Элизабет брала у него все, что хотела, столько же отдавая взамен. Другая часть затаилась в засаде, терзаемая подозрениями и ревностью. Он боялся, что все представление было обманом. Вот почему он вышел ночью под холодный осенний дождь, вот что заставляло его тащиться по улице в сотне метров за ней, прячась в тени и разговаривая с собой. «Ты хочешь выследить ее, потому что она с самого начала задумала пробраться к тебе в квартиру. Она украла ключ! Украла чертов ключ! И преспокойно влезла к тебе в дом, как будто всю жизнь жила там. Она говорит загадками, ничего не рассказывает о себе. Чем она занимается? Она уклоняется от ответа, даже когда задаешь ей вопрос в лоб. Она умаляет смысл своих отношений с преподавательницей и постоянно выдумывает какие-то отговорки. Она все время лжет!»