Татьяна Степанова - Душа-потемки Страница 40

– Бывает, – Катя пожала плечами. – А что дальше?

– Запрос в компьютерную базу данных Минобороны. Гасанов Алибек и Гасанов Алихан… они тоже проверялись тогда по списку, военнослужащие. Проверялись в связи со знакомством, как выяснилось, с продавщицей мороженого Валентиной Грач, проживавшей напротив универмага рядом с казармами. По данным Минобороны, оба брата погибли в марте 81-го года в Афганистане. Третий брат, Гасанов Муслим, – по нему никакой информации в базе.

– Еще что-то есть?

– Маньковский Матвей… фигурировал в списке по убийству старухи-балерины как родственник и по делу универмага… так вот, в нашей базе данных ссылка на архивное дело – пропажа без вести.

– Он пропал без вести?

– Сведения подтверждены… так, – Елистратов с упоением зачитывал: – Дело по розыску без вести пропавшего возбуждено 1 ноября 80-го года, обратились с заявлением родственники, супруги Комаровские. Разыскные мероприятия, через полгода дело приостановлено… глухой висяк…

– Господи, да они там все покойники! – воскликнула Катя.

– Не все. Кое-кто из этого списка сам покойников понаплодил.

– Как это?

– Некто Львов Станислав Павлович, тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения, на тот момент шофер восьмого столичного таксопарка. Проходит по списку универмага и балерины, старуха пользовалась его услугами, может, приплачивала… Так вот, в июле 81-го года осужден Мосгорсудом за двойное убийство семейной пары Тихомировых – убийство с целью ограбления. Я просмотрел короткую справку из базы данных – он взял их в Шереметьево-2, они прилетели из загранки, с вещами, с барахлом, до дома не довез – завез в Химкинский лес и там обоих зарезал. Наказание – двадцать пять лет, вышку не получил… Освобожден в сентябре девяносто шестого… находился под надзором… надзорное дело в настоящий момент прекращено. Итак?

– А Федор Матвеевич не верит, что такие вот могут возвращаться, – сказала Катя.

– Во что это я не верю?

Они обернулись. Гущин стоял на пороге кабинета.

– Ануфриев только что позвонил.

– Он же в отпуске.

– Сказал, что в понедельник возвращается в Москву. Они там еще более сумасшедшие, чем мы, иногда это даже радует, утешает, – Гущин вытер со лба пот белоснежным платком, извлеченным из кармана пиджака. – Он сам заинтригован. Говорит, есть еще одно дело по этому чертову универмагу. Дело 1991 года – в их персональном архиве.

– Тоже убийства? – Катя почувствовала, что вся ее кровь…

– Ждем понедельника, – Гущин развел руками. – Информация, как говорят там у них в «Дзержинке», к размышлению.

Катя вскочила на ноги.

Дяденьки милиционеры, дорогие мои, хорошие, я не могу вот так сидеть сложа руки и ждать этого вашего чертова понедельника!

– Кое-что проверить мы можем прямо сейчас, – объявила она, доставая мобильный. – Я звоню Феликсу Комаровскому… это паренек, его у нас в розыске в качестве экстрасенса пробовали привлечь… Так вот, его тетка Ева… та самая, что скандалила с потерпевшей Зайцевой у следователя… Понимаете, там фамилии в списке совпадают, мы просто спросим у нее, как звали ее мать и отца… и не та ли это семья, которая в родстве с убитой балериной и этим самым пропавшим Маньковским.

Глава 39

СЕМЬЯ ПОТЕРПЕВШЕЙ

Паренек Феликс в этот летний вечер мог болтаться где угодно, но у Кати был его мобильный. Он оказался дома с теткой. Катя попросила ее позвать, представилась: капитан Петровская, ГУВД Московской области…

– Извините, в связи с расследованием уголовного дела у нас к вам несколько вопросов. Скажите, пожалуйста, как звали ваших мать и отца?

– Адель и Александр. А в чем дело?

Гущин показал Кате большой палец: цель – в яблочко с первого выстрела, так держать!

– Мы так и предполагали, – Катя нещадно лукавила, но рада была ужасно. – Простите, Ева Александровна, но нам срочно надо с вами побеседовать. Если мы с коллегами приедем к вам домой где-то через полчаса?

– А что случилось? Это по поводу нашего дела с обманом дольщиков?

– Нет, это связано со старым делом, которое сейчас возобновлено. Дело об убийстве Августы Францевны Маньковской. Вам ведь знакомо это имя?

Ее «да» прозвучало в трубке как эхо. Катя поняла, что Ева Комаровская вряд ли так уж рада их видеть, но сдаваться не собиралась.

– Пожалуйста, диктуйте адрес, я записываю.

– Молодчина, – похвалил Катю уже в «муровском» джипе и полковник Елистратов. – Так с ними и надо – сразу дожимать, пока не опомнились. А что, она скандальная баба?

– Не знаю, нет, кажется, выглядела очень даже ничего, стильно, насколько я помню. Наверное, это был просто нервный срыв там, в кабинете у следователя. Эта Зайцева Ксения, царство ей небесное, по-крупному кинула ее, да и Феликса тоже.

От Петровки до Большой Ордынки ехали ни шатко ни валко: на Лубянской площади встали в пробку, зато Балчуг встретил широтой и пустотой.

Дом – шестиэтажный, довоенной постройки – прятался в глубине двора, засаженного тополями. Вокруг – сплошные купеческие особняки, в которых теперь все офисы да банки, банки да офисы. Среди этого буржуазного великолепия затхлый пролетарский островок тридцатых отчаянно нуждался в ремонте – в подъезде пахло кошками, лифт скрипел и трясся, на этажах возле дверей – много-много звонков, тут еще сохранились классические московские коммуналки.

Но Комаровские занимали отдельную квартиру. И едва Ева открыла им дверь, стало ясно, что эта квартира хоть маленькая и темная, но настоящее родовое семейное гнездо.

Фотографии на стенах в прихожей…

Фотографии на стенах в комнате…

Обои в полоску…

Старое коричневое пианино…

Фарфоровые фигурки…

Большой круглый стол посередине, где когда-то усаживалось много гостей…

Плоский новый телевизор с жидкокристаллическим дисплеем в углу смотрелся так нелепо на старинной тумбе темного дуба, что его просто хотелось вышвырнуть в окно.

За спиной тетки маячил Феликс в майке и «бермудах».

– Привет, как вас много… заходите.

Полковники чинно представились Еве Комаровской.

– Простите за беспокойство, за поздний визит. Но дело неотложное.

– Я понимаю, только чем я могу… при чем тут это все… Проходите, садитесь. Чаю хотите?

– Спасибо, не откажемся, – ответил Гущин.

Сели без церемоний, по-домашнему за круглый стол.

– Феликс, поставь чайник.

Катя украдкой разглядывала хозяйку дома. Нет, все же очень стильная дама эта Ева Комаровская… Польская кровь, что ли? Эта ее родственница балерина… фамильные гены…

Волосы Евы, подколотые кверху, отливали медью в свете электрической лампы. На ней был простенький джинсовый сарафан, но он ужасно шел ей, оттенял тронутую легким загаром кожу и словно молодил. По дому в такую жару она ходила босая. Но Катя отметила ее безупречный педикюр.

– Прошу, чай, кому какой? Покрепче, послабее? Вот варенье… Так чем могу помочь?

Ева обходила стол с заварочным чайником в руке. Феликс сел рядом с Катей.

– Что происходит? – спросил он шепотом.

– Я сама толком не знаю, – соврала она. – Это все как-то связано с убийствами в универмаге.

– В марте восьмидесятого года в своей квартире в доме на Александровской улице была убита Августа Маньковская, пенсионерка, – сказал полковник Елистратов, – дело возобновлено производством в настоящее время.

«Не совсем так, – мысленно поправила Катя. – Дело архивное, вопрос о возобновлении пока в воздухе висит».

– Через столько лет? – удивленно спросила Ева.

– Судя по вашему вопросу, потерпевшая – знакомый вам человек.

– Моя двоюродная бабушка по матери. Но это все так давно… я еще девочкой… А вы что, хотите поймать ее убийцу?

– Вообще-то это входит в наши планы, – усмехнулся Гущин. – Уголовный розыск этим как раз и занимается.

– Да, удачи вам… надо же… а от меня-то вы что хотите?

– Может быть, вы вспомните какие-то подробности?

– Мне тогда исполнилось тринадцать лет, и когда это произошло, мои родители при мне ничего, разумеется, не обсуждали… Но мы все равно с сестрой Кристиной – это мама Феликса – мы узнали, конечно, такие вещи не скроешь, что Августа – она всегда требовала, чтобы мы все ее только так называли… что она мертва, ее задушили, представляете? В собственной постели. И я… слушайте, я по НТВ смотрела передачу про маньяков, как это мне в голову не пришло… там рассказывали про врача «Скорой помощи», который приезжал к старушкам и… вот не помню – то ли укол им делал смертельный, то ли душил… А ведь к ней, к Августе, постоянно тогда врачи ездили и частные гомеопаты, она им платила.

– Ту сволочь давно расстреляли, а насчет гомеопатов… что ж, версия заслуживает внимания, – Елистратов кивнул. – Вот видите, Ева Александровна, сколько вы всего сразу вспомнили. А ваша сестра, она…

– Она в Канаде живет с мужем. А мы с Феликсом здесь, – Ева наполнила чашку Феликса, а потом Кати: – Берите конфеты, угощайтесь.