Валерий Ефремов - Власть ножа Страница 42

Да, это он. Только пять лет назад в голосе Груши не было ни капли властности. В первые дни после посадки в СИЗО диспетчер держался, правда, достаточно твердо, но, в конце концов, сдал — характера все же не хватило. — Дмитрий Степаныч, если вы узнали меня, то не называйте по имени. Конечно, маловероятно, что телефон торговца бакалейными товарами кто-то прослушивает, но осторожность никогда не бывает излишней. — Я узнал вас. — Ответ прозвучал после некоторой паузы и совсем в другом, настороженном, тоне. — Надо бы встретиться, сугубо конфиденциально. — К вам подъехать? — Не стоит. Лучше состыковаться где-нибудь в не слишком шумном месте. — Я сейчас дома. У меня тачка сломалась. Вы не подъедите ко мне? — Давайте в вашем районе, но не у вас дома. — Адрес мой, видимо, знаете?

— Он по месту прописки?

— Да.

— Тогда знаю.

— Я буду ожидать вас в начале нашей улицы, у дома номер один. На всякий случай, чтоб сразу узнали — я возьму с собой большую зеленую сумку. Какая у вас машина? — Черная «ауди». Буду через сорок минут. Идет?

— Договорились.

Несмотря на то, что проплутал в малознакомом районе внеплановые десять минут, прокурор добрался к месту встречи в срок.

Зеленая сумка оказалась не лишней: в этом солидном, расплывшемся во все стороны мужике с ходу было не узнать когда-то худощавого и даже костлявого Грушу.

Шигарев тормознул и открыл дверцу. Торговец бакалеей не без труда протиснулся в салон.

Прокурор решил, что маячить на месте не стоит, и включил скорость. «Ауди» медленно поехала по улицам района.

— У вас, кажется, все в порядке, Дмитрий Степаныч?

— Да, слава Богу. А у вас, надо так понимать, какие-то проблемы?

— Точно, — тяжко вздохнул Иннокентий Трофимович и сказал сразу, не подбирая слов и не ища какого-либо мудреного подхода к собеседнику: — Человечка одного надо ликвидировать. «Ауди» проехала три квартала, прежде чем Груша откликнулся:

— Что-то в этом роде я и предполагал, — и он вздохнул так же тяжко, как и зам Генерального прокурора. — Я, конечно, вам очень обязан, Иннокентий Трофимыч. Вы со мной обошлись по-человечески, слово сдержали. Но все дело в том, что я, как вышел из СИЗО, завязал с грязными делами. Теперь занимаюсь чистой коммерцией. В свою очередь взял паузу прокурор.

— Но связи-то остались? — наконец осторожно спросил он.

Бакалейщик напрямую не среагировал на этот вопрос, только тихо произнес, отвечая, видимо, самому себе, на какие-то свои мысли:

— Наверно, у вас действительно очень серьезные проблемы.

— Я хорошо заплачу, — поспешил развить инициативу прокурор, почувствовав, что дело вроде бы пошло на лад. — У меня с собой двадцать тысяч долларов. Я добавлю, сколько скажете.

— Бабок не надо, — глухо произнес Груша. — Я исполню вашу просьбу просто из чувства благодарности. Но эта просьба должна быть последней. И еще. Если при выполнении заказа у меня возникнут проблемы с ментами, я рассчитываю на вашу помощь. — В этом можете не сомневаться, — облегченно произнес Шигарев, — прикрытие будет обеспечено на высшем уровне, но надеюсь, что до этого дело не дойдет. Возьмите кейс, — он кивнул на черный чемоданчик на заднем сиденье. — В нем все, что я знаю об этом человеке и подробные инструкции. Когда ознакомитесь с ними, немедленно сожгите. Впрочем, не мне вас учить. — А срок? — Умоляю, Дмитрий Степаныч! Пусть это произойдет как можно скорее. Последовал молчаливый кивок.

«Ауди» тормознула. Коммерсант взял кейс и направился к своему дому. В чемоданчике лежали и двадцать тысяч долларов — прокурор полагал, что так будет надежнее. Он не сомневался, что торговец, под наплывом неких ностальгических чувств отказавшись от гонорара, быстро пожалеет об этом, и тогда ликвидация Курганова может не состояться: ведь в этом случае с киллером Груше придется расплачиваться собственными деньгами.

Тут Иннокентий Трофимович стал крутить головой по сторонам, поскольку понял, что, катаясь по почти незнакомому району, заехал в совершенно глухое место. Он было хотел остановиться и спросить у кого-нибудь дорогу, но даже прохожих не увидел.

И вдруг в метрах пятидесяти впереди прокурор заметил какую-то возню. Кажется, драку. Подъехав поближе, он увидел, что здоровенный бугай избивает двух довольно щуплых милиционеров.

Шигарев немедленно полез в бардачок за пистолетом, который обычно не брал с собой, но, поехав на рандеву с бывшим киллерским диспетчером, что называется, на всякий пожарный прихватил оружие.

Пока он приводил пистолет в боевое положение, амбал поволок потерявших сознание милиционеров, как догадался теперь Иннокентий Трофимович, гаишников, к их же патрульной машине и стал затаскивать несчастных в салон.

Шигарев выскочил из автомобиля и грозно скомандовал:

— Стоять! Руки вверх!

Подполковник Фролов

— Привет, Людочка! — Фролов вошел в приемную заместителя городского прокурора. — Алексей Алексеич у себя? Может он меня принять?

— Сейчас узнаю, — ответила секретарша и скрылась в кабинете своего шефа. Выйдя, объявила: — Заходи, Юра.

Вновь оставив Гусманова в коридоре, Фролов вошел в нешибко шикарные апартаменты прокурора.

— Чем обязан, Юрий Семеныч? — спросил Бегунов, встал, пожал милиционеру руку и кивком показал на стул у своего стола.

— Человека ограбили, дело бы надо возбудить.

— И всего-то? — удивился прокурор. — Ну, и воэбуждали бы в установленном порядке.

Собеседники были одногодками, обоим не так давно перевалило за сорок, и они много лет работали в правоохранительной системе. Но Алексея Алексеевича только что перевели из районной прокуратуры в городскую, и коллеги практически не знали друг друга лично. Однако Фролов после ликвидации банд сколковцев и можайских стал очень известен в «компетентных органах», почти знаменит, и Бегунов с интересом приглядывался к подполковнику.

— Здесь случай особый. Человек этот — директор Кунцевского отделения «Промбанка» Гусманов. Его лично ограбили во время недавнего налета на банк. Я просил бы возбудить дело без проволочек, максимально ускорить обычные бюрократические процедуры.

Бегунов удивился ещё больше.

— Но ведь дело о налете на «Промбанк» уже возбуждено Генеральной прокуратурой!

— Его вчера закрыли в связи с гибелью всех подозреваемых, — неохотно пояснил Фролов, подавляя приступ раздражения, но не к собеседнику, а к Шигареву. — В Генпрокуратуре предложили возбудить новое дело, но уже об ограблении частного лица, причем там считают, что этим расследованием должно заниматься ваше ведомство.

Теперь Бегунов ухватил суть проблемы: все уже доложили наверх, что с «Промбанком» разобрались, а тут на тебе — открылись новые обстоятельства! Потому-то в Генпрокуратуре решили закрытое дело не открывать, а возбудить другое и спустить его «этажом» ниже.

Это решительно не понравилось Алексею Алексеевичу, да и кому понравится, если в неприятной ситуации на тебя переводят стрелку?

— Сумма похищенного, вероятно, немаленькая?

— Семьсот тысяч долларов, — быстро ответил подполковник.

Вот это номер! Прокурор не знал в подробностях, как проходило расследование налета на «Промбанк», но ему было точно известно, что все деньги, изъятые бандитами, возвращены. Да по-другому и быть не могло — ведь дело Генпрокуратура закрыла.

— Кстати, а почему лично вы занимаетесь этим ограблением? Ведь, насколько мне известно, вы в гу-вэ-дэ ведете направление, связанное с организованной преступностью?

— У нас в управлении полагают, что с оргпреступностью в Западном округе Москвы покончено, — улыбнулся подполковник, — и теперь я занимаюсь различными особо опасными криминальными деяниями.

Подполковник находится в его кабинете, размышлял прокурор, потому, что хочет побыстрей получить ещё одну большую звездочку. За дело о «Промбанке» пирожные раздали другим, а Фролову оставалось только облизываться. Однако в деле этом появилась дыра, вот мент и суетится — хочет ухватить свое. Причем таким образом он не только подставляет собственное начальство, но и может доставить неприятности ему, Алексею Бегунову, а также руководству Генпрокуратуры.

И тут в голову Алексея Алексеевича пришла спасительная мысль.

— А дело о «Промбанке» закрывал, вероятно, Иннокентий Трофимыч? — спросил он на всякий случай, хотя знал достаточно определенно, что только Шигарев, курировавший это расследование, мог принять решение о его прекращении.

— Он самый, — настороженно ответил Фролов. Гувэдэшник догадывался, какие мысли будоражат голову Бегунова, но ему неясна была суть вопроса прокурора.

— Так-так, — удовлетворенно констатировал Алексей Алексеевич и уткнулся в какую-то бумагу. — Сейчас посмотрим, кто из следователей у нас не столь перегружен на данный момент. О, подполковник, вам фантастически повезло — с вами будет работать Вера Иннокентьевна Шигарева! Вы с ней знакомы? — Прокурор задал свой вопрос со скрытым злорадством: ответ на него ему был хорошо известен.